Сказочка дедушки Абдулы (СИ) - Блинников Павел. Страница 31

— Хотел бы я знать кто ты такой. — сказал Эмет, когда Эван элегантно приземлился на его подоконнике, и влез внутрь.

— Скоро узнаешь. — беззаботно ответил тот. — А сейчас нам не мешало бы помыться, и выпить. У тебя есть?

— У отца есть. Ванна там, только тихо, предки спят.

— Они не услышат.

И они действительно не услышали. Эван пробирался по квартире совершенно бесшумно. Он даже прекратил дышать, и находил все это очень забавным. Такого приключения как прятаться от родителей будущего друга он еще не испытывал. В прошлой жизни друзей у него не было, а в этой…. в общем, в этой тоже пока не было, и наверное не будет. Хотя, кто знает.

Следом за Эваном в ванну пошел Эмет, и если первый просто смыл засохшую кровь с рук, то второму было необходимо принять душ. Под одеждой он был полностью покрыт грязью. И вот он наконец обмотанный полотенцем вокруг пояса вошел в комнату, где Эван сидел на подоконнике с бутылкой виски и курил.

— Выглядишь очень соблазнительно. — сказал Эван.

— В смысле?

— В прямом.

— Так ты, это, ну…

— Гей? Ну можно сказать и так. Даже нужно, наверное. Видишь ли, моя сексуальная жизнь началась не так давно, зато была очень бурной, и я все еще не решил, какой пол мне нравится больше.

— А ты случайно не хочешь заняться этим со мной? Я натурал.

— Скажем так, я подавляю свои порывы. Но не волнуйся, у меня к тебе другое дело, и оно связано с постелью отдаленно. Я, в конце концов, могу заполучить кого угодно.

— Принудив?

— Да. Так что надень что-нибудь. Ты меня отвлекаешь.

— Странно. Никогда бы не подумал, что могу кого-нибудь отвлекать таким образом.

И Эмет все-таки оделся. Но почему-то сделал это медленно, и как бы демонстрируя Эвану себя. Он находил забавным, что этот страшный убийца хочет его. Это было какое-то новое чувство.

— Ну и кто ты такой? — спросил Эмет одевшись.

— Сначала выпей. Поверь, тебе это понадобиться. — сказал Эван протягивая бутылку. Эмет взял ее и сделал хороший глоток. В голове сразу зашумело. Все же он слишком много пережил сегодня.

— Хорошо. А теперь можем и поговорить. — сказал Эван, забирая бутылку обратно. — Вначале я хотел бы тебя кое о чем спросить. Тебе нравится твоя жизнь?

— Нет. — ни секунды не раздумывая ответил Эмет.

— Очень хорошо. А что если я предложу тебе прямо сейчас ее изменить?

— В какую сторону? И как изменить? Если ты имеешь в виду, что моя жизнь изменится если я тебе дам, то это как-то не очень впечатляет.

— Нет. — рассмеялся Эван. — Это совершенно другое предложение. Видишь ли, я собираюсь убить всех людей на этой планете. И самое главное, что у меня это получится, потому что я антихрист.

— Что-то не верится. Слишком ты добрый для антихриста.

— Я час назад убил на твоих глазах кучу народу, и после этого я добрый?

— Нет. Но ты спасал меня.

— Для того чтобы тебя спасти достаточно было их всего лишь побить.

— Все равно не верю.

— Ладно, могу доказать. И кстати надо кое-что проверить. Возьми-ка вот тот нож для бумаги.

Эван показал на тонкий нож, лежавший на столе. Эмет подошел и взял его.

— А теперь подойди ко мне, и дай руку, в которой держишь нож.

Впервые в голову Эвана закралось подозрение. А вдруг этот Эмет герой? И поэтому он аккуратно взял его руку с зажатым ножом, и провел по нему ладонью. Крови не было, Эван успокоился.

— Это что и есть доказательство? — спросил Эмет.

— Нет, это была проверка. А доказательство вот.

И Эван с силой воткнул нож себе в живот. Эмет по-прежнему сжимал его руке, и даже ахнул от неожиданности. Но естественно крови не было, а нож загнулся.

— Это что фокус какой-то. — сказал Эмет рассматривая погнутый нож. Вроде это был его нож, на нем даже остался ценник который Эмет поленился сорвать.

— Нет, можешь проверить сам. — Эван поднял рубашку демонстрируя стальной пресс. — Попробуй, порежь меня.

Эмет взял нож за лезвие, и аккуратно, но с нажимом провел по животу антихриста. При этом он дотронулся до кожи Эвана, и температура его тела поднялась на несколько градусов. "Я что, тоже гей?" — подумал он.

— Гхм. — прокашлялся он, стараясь не смотреть на хитрые глаза Эвана. — Круто. То есть тебя нельзя порезать?

— Меня вообще нельзя повредить. Даже я не могу этого сделать.

— Но это ничего не доказывает. — сказал Эмет все больше краснее. Эван и не думал опускать рубашку, и рука Эмета все еще покоилась на его животе.

— Иди сюда. — сказал Эван, и притянул к себе Эмета. Он был доволен как никогда. Он почувствовал, как только что суть этого парня полностью изменилась. Ведь всего час назад, да что там, всего несколько минут назад он даже не думал о том, что можно заняться любовь с мужчиной. А теперь он находился на крайней стадии возбуждения, просто от того что прикоснулся к нему. Эван чувствовал, как зло в нем поднимается и меняет его. Эван разбудил этого подростка, и теперь он будет ему предан. Теперь их скрепляет то, что разрушить нельзя.

Спустя полчаса они лежали в кровати, и курили.

— А потом Майк сказал мне, что я смогу трахать кого захочу после обряда посвящения. А я всего один раз до этого занимался сексом, и то с проституткой.

— Но почему? Ведь ты красивый и молодой парень.

— Знаешь, мне никогда не хватало смелости, я думаю. Я несколько раз приглашал девчонок на свидание, но никогда не мог довершить до конца, понимаешь. Для меня было самое сложное — как им сказать, что давай мол, пойдем ко мне. Это казалось мне как-то пошло. И я всегда думал, что буду выглядеть после этого в своих глазах глупо. Короче это все наверно действительно глупо.

— Вовсе нет. Просто это в тебе говорило зло. Ты почти идеальный злодей Эмет.

— После тебя? — рассмеялся Эмет делая глоток виски.

— Да. Я идеал, ты почти идеал. Поверь мне, я прекрасно разбираюсь в таких делах. Ты вовсе не трус, просто тобой в такие моменты овладевает гордыня. Причем самая страшная разновидность гордыни. Ты готов пойти на все чтобы не чувствовать себя не в своей тарелке. Ты прячешься за страхом, пытаешься считать себя неудачником и ничтожеством, просто потому что такой отказ бьет по твоей гордыне сильнее всего. Нет ничего более оскорбительного для мужчины, чем отказ женщины. Это наносит удар по самолюбию со страшной силой. А ты слишком любишь себя Эмет, чтобы допустить это. Нет, ты будешь убеждать себя что ты некрасивый лопух, вместо того чтобы просто стерпеть такой отказ, и проглотить обиду. Именно любовь к себе, и есть основное отличие злых людей от добрых. Добрые готовы пожертвовать собой и своими принципами ради других, а злые нет.

— Это звучит неправдоподобно. Тогда почему я пошел на такой унизительный обряд посвящения? Разве это не бьет по самолюбию — рыть могилу голым посреди ночи, и потом проходить какие-нибудь дурацкие испытания?

— Нет. Это как раз наоборот распаляет гордыню. Я же все видел Эмет, тебе нравилось показывать свое голое тело всем остальным. Тебе нравилось казаться мужественным, и способным на это. Поверь мне, никто из тех придурков не согласился бы на такое.

— Ты пытаешься так поднять мне настроение?

— Нет. Я антихрист Эмет, я никому не поднимаю настроение. И даже больше скажу тебе, в конце я убью тебя.

— Почему?

— Потому что я ненавижу тебя.

— Тогда зачем ты меня спасал. — как ни странно Эмета совершенно не ранили эти слова.

— Потому что ты мне нужен. Не конкретно ты, а вообще друг, и любовник. Мне предстоит долгая дорога, и хочется, чтобы был хоть кто-то с кем можно поговорить.

— Чтобы выговориться?

— Нет. Скорее чтобы похвастать. Моя гордыня гораздо больше твоей.

— И все равно я не верю что ты антихрист.

Эван взял руку Эмета с догорающей сигаретой, и затушил ее о собственный глаз. Сигарета зашипела и погасла, глаз естественно не пострадал. Потом Эван затушил свою сигарету о второй глаз.

— Значит тебя нельзя убить?

— Да. И еще я очень сильный.