Дом под дождем - Тихомиров Артем Юрьевич. Страница 12

Беру свои слова назад. Я слишком хорошо думал о шерифе. В первые мгновенья он произвел на меня приятное впечатление, невзирая на некоторую долю враждебности, однако теперь я осознал, что он не умеет видеть очевидного. Его скоропалительные вывод говорят о его неспособности правильно трактовать факты.

Хорошо было бы расследование, не окажись я здесь. Бэзил Хрофт, конечно, не гений сыска, однако он не ищу легких путей. Моя репутация основывается не на фантазиях, а на кропотливом труде по сбору и анализу информации.

Иными словами, в лице Ремпстока я увидел очередного полицейского, который, обладая несомненными талантами, не любит обременять свой ум, а потому ставит на том немногом, что у него есть в распоряжении, жирный крест.

– Вы поразительно догадливы, шериф, – сказал я.

– Так что, уважаемый, вам вряд ли стоит копаться в этом деле. Оно простое. Выясним, кто имел мотив убить графа. Дальше – дело техники, как говорят гномы.

С этими словами Галлахад зашагал в дом. Красноволосый эльф последовал за ним. Интересно, что думает Вингилот?

Я глянул на небо. С севера наползали тучи. Край их фронта уже был над домом. Свет померк, подул ветер, от которого у меня мурашки побежали по спине.

Некоторое время я стоял перед парадным входом один. Мне казалось, Ветряная Миля смотрит на меня злобным взглядом. Ей не нравилось, что я здесь.

Глава 9

Слуги собрались в гостиной. Не восемнадцать, а семнадцать душ. Выяснилось это не сразу, только после того, как явился мажордом и выстроил всех в некое подобие шеренги. Крайним справа стоял Гворд Итерхэм, огромный человек в рабочей одежде. Его рукава были закатаны, а фартук прожжен во многих местах. Но его рост и габариты проигрывали в сравнении с Тибальдом, возвышающимся с другого конца шеренги. Огр выпрямил плечи. Служанки казались рядом с ним детьми, а гном, в две трети среднего человеческого роста, и вовсе лилипутом. Ни я, ни Карл не могли пожаловаться на недостаток высоты, но огр превышал меня на добрых полметра, а Итерхэма сантиметров на тридцать. Тибальд вызывал у меня интерес не меньший, чем братья эльфы. Он прожил в доме достаточно долго и может знать те его стороны, которые неизвестны другим. К тому же, хотя огры и считаются в некотором роде тугодумами, они отличаются наблюдательность. В лесу это отличные следопыты, не хуже эльфов. Тот, кто предпочитает не болтать языком, а смотреть и подмечать подробности, гораздо полезнее для следствия.

Тибальд поглядывал в мою сторону с таким выражением на тяжелом лице, словно это я виноват во всех несчастьях Сэдлфортов. Интересно будет узнать, откуда такая неприязнь.

Рудхор так и не появился. Его брат и племянник уведомили нас, что они придут позже, когда мы управимся со слугами. Динг явно не желал находиться с ними в одной комнате. Шериф не возражал. Хозяева шли по его плану вторым эшелоном.

Многие из присутствующих не понимали, для чего их вызвали сюда. Работники, редко заходившие в дом, чувствовали себя в гостиной не в своей тарелке. Я наблюдал за лицами, находя в них, в основном, смятение и неловкость. Два этих чувства сумели вытеснить даже скорбь по убитому хозяину. Мальчик поваренок все время елозил, ему не стоялось на месте, пока женщина с красными руками, видимо, Орма, его мать, не дала сорванцу увесистый подзатыльник. Бинс надулся и стоял, опустив голову.

Я сел в кресло, стоявшее с краю от дивана. На диване расположился с блокнотом в руке Вингилот. Шериф остался стоять. Он наслаждал своей ролью, возможностью покомандовать. Видимо, привык работать по-крупному. Что ж, его звездный час настал.

Выйдя на середину гостиной, он оглядел шеренгу слуг, загораживающих камин, и спросил у Лингуда:

– Все здесь?

– Нет. Фонквэ мы не нашли, – ответил мажордом.

– Объяснитесь, – потребовал шериф. Мажордом снова затрясся. С нервами у него непорядок. Как ему удается управляться с таким количеством обязанностей, ведь, по сути, он заменяет собой управляющего поместьем?

– Обычно, если он ничем не занять, он торчит у себя в домике. Но его там нет. И нет нигде в доме, мы все проверили.

Слуги переглядывались.

– Вы входили внутрь его жилища? – спросил Галлахад.

– Нет. Дверь заперта.

– Вы должны были проверить все, Лингуд, – фыркнул полицейский. Повернувшись к эльфу, он сказал: – Вингилот, идите и проверьте. Вы пойдете с ним и покажете! – Палец Ремпстока уперся в Ратту.

Оба эльфа собрались в дорогу.

– Я составлю компанию, – сказал я, понимая, что не должен упустить своего шанса.

Шериф удивленно поднял брови. Потом дернул плечами, давая мне таким образом благословение.

– Приступим! – Галлахад потер ладони. Я успел заметить торжество на его тощем лице. Бедняга предвкушал криминалистический триумф. И, может, даже повышение по службе и целый букет поощрений.

Слуги занервничали, даже самые большие из них. Основания для беспокойства были – шериф намеревался во что бы то ни стало отыскать своего убийцу среди них.

Я и два эльфа вышли в холл, где столкнулись с Кемдором. Брат Рудхора стоял на лестнице и смотрел в сторону парадной двери, словно кого-то ждал. Когда наши каблуки загрохотали по шахматному полу, Кемдор вздрогнул, очнувшись.

Я бросил на него изучающий взгляд, от которого граф съежился и начал отступать вверх по лестнице. Потом отвернулся, сделав вид, что он выше всей мирской суеты.

Странно ведут себя эти Сэдлфорты. Только ли смерть моего друга заставила их сделаться такими? В письме сообщалось о разных незначительных событиях из жизни обитателей Ветряной Мили, а еще больше о том, какие красивые здесь места. Карл оставался романтиком. Его больше интересовали образы и впечатления, а не факты. Вспоминая письмо, я понимал, что в нем нет ничего полезного для моего расследования.

– Что вы можете сказать о Фонквэ, Ратту? – спросил я, когда мы выходили на мраморное крыльцо. – Откуда он родом, например?

– Не знаю. Фонквэ пришел откуда-то с запада. Наверное, из Лазурного Леса. После смерти Сэрка, Лингуд поехал в Листэнфер, чтобы нанять нового работника. Он вернулся оттуда с Фонквэ. Хозяйка всегда ведет беседу с кем-нибудь из новеньких. Графиня приняла его, Фонквэ подписал бумаги. С тех пор он здесь.

– Какие-нибудь странности за ним замечены?

Ратту поглядел на меня с некоторой боязнью. Видимо, не знал, чего ожидать от моей любопытной персоны.

Красноволосый инспектор молчал, мотая на ус.

– Фонквэ мало с кем общается, – сказал Ратту, – у нас полно дел, у него немало. Мы с братом и Риг Мар крутимся как белки в колесе. Поэтому нам некогда беседовать…

– Но вы встречаетесь в столовой? За обедом, например? – спросил Вингилот.

– Фонквэ и там молчит, а еще чаще просто не приходит. Бинс носит еду ему в домик.

– Чем это объясняется, по-вашему?

Инспектор задает верные вопросы. Вряд ли я услышал бы такое от шерифа.

– Не мне об этом судить, – ответил Ратту. – Фонквэ замкнут. Больше я ничего не знаю. О себе он не рассказывал.

– А что вы скажете насчет колдовства? – спросил я.

– Колдовства?

– Кто из людей или нелюдей в Ветряной Миле умеет чародействовать?

Ратту не сразу ответил. Может быть, эта пауза что-то и значила, но пока было непонятно.

– Я не буду говорить с уверенность, но, кажется, никто не умеет.

– И вы тоже?

Конюх помотал головой. Энергично и протестующе.

– Нет. Мои предки не жили в тех местах, где соблюдаются древние традиции. Я всего лишь эльф. Я не знаю магии.

– Вы лукавите, – сказал Вингилот.

Ратту нахмурился. Сородичу возразить было нечего.

– Любой эльф чувствует присутствие чар, – добавил инспектор. – Такова наша природа.

– Да? А что насчет вас, господин полицейский? – спросил конюх, ухмыляясь.

– В этом месте много магии. Дом стар и распространяет вокруг себя ауру определенной концентрации, – сказал Вингилот.

– Я этого и не отрицаю, – заметил Ратту, – но я к ней привык. А насчет дома поговорите с Тибальдом. Он живет в Миле с самого рождения, а до того жили его предки.