Драконы весеннего рассвета - Уэйс Маргарет. Страница 51
— Каламан, конечно. Какой же еще? — в голосе рыбака появились нотки подозрения.
— Ну да, другому тут быть неоткуда, — и Танис, выдавив слабый смешок, оглянулся на Карамона. — Ну? Кто со мной спорил? Я же сразу сказал, что нас унесло с курса не так далеко, как тебе показалось…
— Нас? Унесло с курса?.. — У Карамона округлились глаза. Остренький локоть Тики тотчас воткнулся ему в ребра, и великан поспешно поправился: — Да-да, я, похоже, лопухнулся… Как всегда. Ты же знаешь меня, Танис. Я в трех соснах заблужусь…
— Не перегибай, — чуть слышно шепнул Речной Ветер, и Карамон замолчал.
Рыбак, мрачнея, обвел их глазами.
— Ну и компания, — подытожил он угрюмо. — В жизни такой не видал. Не помнят, как их разбило. Не знают, где находятся. Сейчас спросят, на каком свете оказались… Не мое дело, конечно, но воображаю, как вы все вчера налакались. Хотите доброго совета? Ни ногой больше в лодку, ни в пьяном виде, ни в трезвом! Дэйви!.. Где там телега?..
Обведя спутников напоследок не слишком приязненным взглядом, он посадил на плечо меньшого и двинулся прочь — его ждала работа. Старший сын тоже исчез — наверное, пошел за телегой.
Танис вздохнул и повернулся к друзьям.
— Может кто-нибудь из вас сказать, как мы угодили сюда? И почему на нас эта одежда?
Они задумались… И принялись отрицательно качать головами.
— Я помню только Кровавое Море и водоворот, — сказала Золотая Луна. — Все остальное больше смахивает на сон.
— А я помню Рейста… — Тихо и печально проговорил Карамон. Тикина рука сейчас же скользнула в его ладонь. Великан повернулся к ней, и глаза его потеплели. — А еще я помню…
— Тихо ты, — шикнула Тика и спрятала зардевшееся лицо у него на груди. Карамон поцеловал ее рыжие кудри. — Нет, — сказала Тика. — Это точно был не сон!
— Я тоже кое-что припоминаю, — мрачно сказал Танис, поглядывая на Берема. — Только все какими-то разрозненными кусками. Никак вместе не сложу… Ладно, подумаем лучше о будущем. Первым долгом надо добраться до Каламана и разузнать, что слышно. Лично я так даже не знаю, какой сегодня день! И даже — какой месяц. Потом…
— Палантас, — сказал Карамон. — Потом мы поедем в Палантас.
— Посмотрим, — кивнул Танис. В это время вернулся Дэйви с телегой, в которую была запряжена костлявая лошадь. — Слушай, — тихо сказал Полуэльф Карамону. — Тебе в самом деле так уж необходимо разыскать брата? Ты в этом уверен?
Карамон не ответил.
Друзья прибыли в Каламан еще до полудня.
— Что происходит? — спросил Танис у Дэйви. Тот с трудом направлял коня по улицам, сплошь запруженным народом. — Праздник какой-нибудь?
В самом деле, большинство магазинов было закрыто, окна лавочек были наглухо заперты ставнями. На каждом углу стояли кучки возбужденно переговаривавшихся людей…
— По мне так больше смахивает на похороны, — сказал Карамон. — Ни дать ни взять помер кто-нибудь важный.
— Или война началась, — пробормотал Танис. И то сказать, женщины через одну всхлипывали и утирали глаза, мужчины смотрели скорбно и гневно, а присмиревшие дети, оставив веселые игры, со страхом поглядывали на родителей.
— Что не война — это точно, господин, — сказал Дэйви. — И не праздник — Весенний Рассвет справляли два дня назад. Даже и не знаю, в чем дело. Погодите минуточку, схожу разузнаю…
И он остановил лошадь.
— Давай, — кивнул Танис. — Хотя погоди. Почему не может быть, что война?
— Так мы ж ее выиграли! — Дэйви уставился на Таниса с неподдельным изумлением. — Прости, господин, но, во имя Богов, ты, верно, был здорово под мухой, коли и об этом уже позабыл! Золотой Полководец и ее добрые драконы…
— Ах да, — поспешно закивал Танис. — Как же, как же.
— Схожу-ка я на рыбный рынок, — и Дэйви спрыгнул с телеги. — Уж где-где, а тут все новости знают.
— Мы с тобой, — Танис сделал знак друзьям следовать за мальчиком.
— Эй, что слышно? — крикнул Дэйви, подбегая к группке мужчин и женщин, стоявших у ларька, от которого шел густой запах рыбы.
Несколько человек обернулись к нему и заговорили все разом. Подойдя следом за мальчиком, Танис расслышал обрывки фраз:
— Золотой Полководец в плену! Город обречен… Люди разбегаются… Злые драконы…
Впрочем, сколько ни пытались друзья, ничего более вразумительного им выяснить так и не удалось. Никто не желал особо распространяться в присутствии незнакомцев. Каламанцы подозрительно косились на них — и отходили в сторонку. Особое недоверие горожанам почему-то внушали их богатые одежды…
Спутники еще раз поблагодарили Дэйви за то, что подвез их до города, и оставили его среди приятелей-рыбаков. Посоветовавшись, они решили направиться на рыночную площадь — где-где, а там, надеялись они, удастся что-нибудь выяснить. Толпа делалась чем дальше, тем гуще; спустя некоторое время они попросту проталкивались вперед. Люди метались туда и сюда, суматошно расспрашивая друг друга и в отчаянии заламывая руки. Кое-кто, увязав домашний скарб в узлы, двигался в сторону городских ворот…
— Надо бы оружия купить, — угрюмо пробасил Карамон. — Не знаю уж, что у них тут стряслось, но ясно же, что ничего хорошего. И, кстати, как по-вашему, что это за «Золотой Полководец»? Похоже, важная шишка, причем такая, что без него все вот-вот прахом пойдет…
— Наверное, какой-нибудь Соламнийский Рыцарь, — сказал Танис. — А насчет оружия ты прав: надо купить… — Он потянулся рукой к поясу и выругался: — Проклятие! У меня тут был целый кошелек каких-то старинных монет! И поди ж ты, уже срезали!.. Можно подумать, мало нам всяких несчастий…
— Погоди-ка… — Карамон тоже ощупывал свой пояс. — Э! Какого… Мой кошелек был на месте секунду назад! — Мгновенно крутанувшись, великан успел краем глаза заметить маленькую фигурку, исчезавшую в людском водовороте. Коротышка держал в руке потертый кожаный кошелек. — Эй, ты! А ну, стой! Это мое!.. — рявкнул Карамон. Расшвыривая, как солому, попадавшихся на дороге людей, он ринулся в погоню за воришкой. Стремительный бросок — и могучая рука Карамона сцапала ворот мохнатой курточки и оторвала от земли неистово брыкающееся существо. — А ну-ка, отдавай… — И тут богатырь осекся и замер. — Тассельхоф!..
— Карамон!.. — заверещал Тассельхоф. От изумления пальцы великана разжались. Кендер одичало озирался кругом. — Танис!.. — завопил он при виде Полуэльфа, пробиравшегося к ним сквозь толпу. — Ой, Танис…
Бросившись вперед, Тас что было сил обхватил друга, зарылся лицом ему в живот — и отчаянно разрыдался.
Каламанцы стояли на городских стенах… Почти так же, как и несколько дней назад, вот только настроение у них было теперь далеко не таким праздничным. Тогда они с восторгом и ликованием наблюдали за Рыцарями, торжественно въезжавшими в город, и за серебряными и золотыми драконами, кружившими в небесах. Теперь в их душах царили мрак и отчаяние. Солнце приближалось к полуденной черте… Люди смотрели вдаль, на равнину, и молча ожидали чего-то.
Танис стоял рядом с Флинтом, положив руку ему на плечо. Когда они встретились после долгой разлуки, со старым гномом едва не случился удар.
Печальной вышла их встреча. Дрожащими, прерывающимися голосами Флинт и Тассельхоф, сменяя друг друга, поведали спутникам обо всем, что успело произойти за несколько месяцев с момента их расставания в Тарсисе. Каждый говорил до изнеможения, потом передавал слово другому. Так спутники узнали и об обретении Копий, и об уничтожении Ока Дракона, и о гибели Стурма.
Выслушав эту скорбную весть, Танис низко опустил голову… Мир, в котором не было больше его благородного друга, на миг показался ему нереальным. Рассказ Флинта о великой победе Стурма и том успокоении, которое рыцарь обрел в смерти, не очень-то утешил Таниса.
— Соламнийцы теперь чтут его как героя, — сказал Флинт. — О нем уже рассказывают легенды, точно о Хуме. Его самопожертвование спасло Рыцарство… По крайней мере, так говорят. И я думаю, Танис, иной награды он бы и не хотел.