Достоинство - Фэйзер Джейн. Страница 24

— Так, значит, это неправда, мадам? Девушки все выдумали?

— Ну почему? Такое действительно случалось, но девушки, которые выходят замуж из моего дома, от таких мерзостей застрахованы. К тому же граф Редмайн — человек чести.

— Пф! — пренебрежительно фыркнула Джулиана. — То, что он предлагает, плохо соответствует моим представлениям о чести.

— Нет, ты приводишь меня в отчаяние! — всплеснула руками Элизабет. — С тобой невозможно разговаривать. Ты можешь поклясться, что не выйдешь из комнаты до прихода графа? Или мне запереть тебя?

— Я никуда не выйду отсюда, — сказала Джулиана и, откинувшись на кровати, устало прикрыла глаза. — Какая разница, закроете вы меня или нет. Все равно я пленница в этом доме.

Элизабет тяжело вздохнула и вышла, громко хлопнув дверью.

Лежа на кровати, Джулиана думала о графе Редмайне и вызывала в воображении его образ. Очевидно, что он человек могущественный и привык к тому, чтобы все его желания беспрекословно исполнялись. Вот и в этом случае он сразу дал ей понять, что от нее требуется беспрекословное подчинение его воле.

Как бы она отреагировала на его предложение, если бы он попросил ее об этом, не угрожая и не шантажируя? И Джулиана пришла к выводу, что в этих обстоятельствах она бы не только согласилась, но и сочла его предложение соблазнительным. Если бы это была договоренность, которая бы устраивала их обоих, своего рода партнерство, то она приняла бы его. По крайней мере это ничуть не хуже, чем каждую ночь изнемогать под тяжестью Джона Риджа и рожать ему детей.

Она непроизвольно дотронулась до своего живота, прикрытого лишь тонкой нижней рубашкой. И снова ее пронзило странное возбуждение, предвкушение чего-то прекрасного. Граф Редмайн был жестоким и коварным, но когда он прикасался к ней, ее тело наполнялось какой-то неестественной легкостью и готово было воспарить. Она могла бы полюбить графа Редмайна. Но ни за что не позволит ему догадаться об истинных чувствах, которые питает к нему.

После того как Джулиана в одиночестве закончила обед, к ней в комнату вошла Белла с неизменной сияющей улыбкой на лице.

— Госпожа прислала вам пеньюар, мисс. — Она развернула перед Джулианой белый, отделанный кружевами капот. — Вы наденете его?

Джулиана взяла капот в руки и внимательно рассмотрела его. Тончайший шелк, дорогие кружева. Неужели это тоже плод богатой фантазии и тонкого вкуса графа?

— Вы будете принимать в нем его светлость, — подтверждая невысказанные догадки Джулианы, заявила Белла. — Я помогу вам подготовиться к его визиту.

— Как? Уже? — Несмотря на свою недавнюю решимость, Джулиана ощутила, как заколотилось от страха ее сердце, а кровь застучала в висках. Почему так скоро? Она еще не готова!

— Граф придет после чая, — сказала Белла. — Госпожа велела мне научить вас пользоваться духами, чтобы понравиться его светлости. — Она взяла маленький флакон с трюмо. — Несколько капель за уши, под колени и между грудями. Некоторые господа любят, чтобы женщина душилась и в других местах. Но, я думаю, его светлость скажет вам об этом. Они всегда говорят. — Белла подбадривающе улыбнулась. — У мисс Розамунд был клиент, которому нравилось, чтобы она душилась между пальцами ног. Он их обожал облизывать. — Белла хихикнула.

Белла принялась раздевать Джулиану, которая долго не могла прийти в себя после слов горничной. Ей почему-то вспомнился рассказ сэра Джона о том, как на летней ярмарке обливали духами борова перед тем, как продать с аукциона.

— Я вот думаю, не подкрасить ли помадой соски? — болтала Белла. — Многие мужчины это любят. Вот только не знаю, как его светлость к этому относится. — Она налила горячей воды в таз и опустила туда губку. — Я хочу вас немного ополоснуть. Надо освежиться перед вечером. Госпожа Деннисон очень строго следит за чистотой. Поэтому нашим дамам нет нужды ни в пилюлях доктора Ликея, ни в снадобьях других шарлатанов.

— А от чего эти пилюли? — очнувшись от задумчивости, спросила Джулиана.

— Разумеется, от сифилиса, — удивленно ответила Белла. — Вы что, ничего не знаете о сифилисе?

— Кое-что слышала. Кажется, эта болезнь — такой же профессиональный риск, как и наказание плетьми.

Белла не заметила ее сарказма и продолжала старательно растирать тело Джулианы влажной губкой.

— Наши дамы защищены от таких напастей, мисс. У нас респектабельный дом: лучшие клиенты, самые высокие цены на услуги дам. Они не имеют ничего общего с теми, кто работает на рыночной площади. Здесь не бывает никаких облав.

— Ты меня успокоила.

Джулиана отдалась во власть умелых и расторопных рук горничной. Белла, видимо, хорошо знала, как наилучшим образом подготовить даму к визиту гостя. Она насухо вытерла Джулиану, нанесла благоухающие капли на ее грудь, под колени, за уши.

— Так как мы решим с помадой, мисс? — Белла открыла коробочку и погрузила в нее мизинец. — Думаю, что чуть-чуть не повредит. — Она протянула руку к груди Джулианы.

— Нет! — воскликнула та и отпрянула. — Всему есть предел.

Белла разочарованно взглянула на нее, но послушно вытерла палец о полотенце и спросила:

— Хотите, я подкрашу вам ногти на ногах?

— Нет, — категорически отказалась Джулиана. — Никакой краски, румян и помады. Помоги мне надеть пеньюар.

Секунду спустя волна прохладного шелка с головы до ног окатила Джулиану, приятно лаская кожу. Белла оправила кружева на вороте и отступила на шаг.

— По-моему, очень скромно, мисс, — испуганно заключила Белла. — Пеньюар скрывает все достоинства вашей фигуры. А может, его светлость специально заказал вам именно такой? Некоторые господа любят, чтобы женщина была одета, как школьница… Лорд Тартлетон вообще предпочитал дам в одежде монахинь. — Белла тяжело вздохнула. — Нет большей загадки, чем мужчины.

Джулиана придирчиво оглядела себя в зеркале. Наряд вовсе не производил впечатления скромного. Ткань была тонкой и дорогой, так что кожа матово светилась под переливчатыми складками, а при ходьбе каждый изгиб тела выразительно подчеркивался. Более соблазнительную одежду было трудно вообразить.

Черт побери, да она выглядит, как настоящая шлюха! Джулиана прошлась по комнате, ощущая чувственное прикосновение прохладного шелка, вдыхая запах собственной кожи, смешанный с пьянящим ароматом духов. В ее чреве вдруг стал зарождаться огонь плотского желания…

— Бог мой, я совсем забыла причесать вас! — воскликнула Белла и схватила щетку.

Джулиана села на оттоманку, предоставив горничной сражаться с непокорной копной волос. Джулиана наблюдала в зеркале, как пламя свечи играет ее мятежными локонами, сияние которых, казалось, наполняет светом полкомнаты.

— Хотите, я продерну в волосы ленту? — спросила Белла.

Джулиана кивнула. Она решила ни словом, ни жестом не перечить действиям Беллы. Пусть они готовят ее для графского ложа как хотят.

Белла повязала ей лоб шелковой лентой, а потом высоко подхватила ею волосы, которые стали ниспадать на плечи огненно-рыжим каскадом.

— Я похожа на невинную пастушку, — пробормотала Джулиана.

— Да, это верно, — согласилась Белла. — Наверное, его светлость хочет видеть вас сегодня именно такой.

— Скажи, а господа всегда сообщают о своих пожеланиях заранее?

— Нет, не всегда. Иногда дамам приходится на ходу перестраиваться, если выясняется, что у клиента есть какое-нибудь особенное пристрастие. Тогда мы с Минни им помогаем. — Белла собирала таз, кувшин, полотенце. — Я отнесу все это, мисс, и вернусь с прохладительными напитками.

Джулиана подошла к окну. Сгущались сумерки, с Пьяццы доносились какие-то беспорядочные звуки, свидетельствующие о том, что там начинается бурная ночная жизнь. Из общей какофонии выделялась разухабистая музыка. В конце улицы на тротуаре сидел слепой арфист и меланхолично перебирал струны. Его заунывная песнь изредка прерывалась криками чистильщика обуви, уже отчаявшегося зазвать кого-нибудь в столь поздний час.