Ключ к счастью - Фэйзер Джейн. Страница 41

Пен так и не удалось вызнать у Оуэна, как он собирается действовать для сбора необходимых сведений. Скорее всего потому, что он и сам не знал. Так же, как и она.

Понятное дело, надо опрашивать людей. Но кого и под каким предлогом? Да, главное — под каким предлогом? А то ведь можно с самого начала так их запугать, что они замкнутся или, того хуже, заподозрят что-то и доведут до сведения леди Брайанстон и ее сыночка.

Последний час пути они ехали почти в полном молчании. Пен чувствовала, что он снисходительно относится ко всем ее предложениям, и ей совсем не улыбалось становиться предметом его насмешки, пускай скрытой. Кроме того, она утомилась и мечтала о тихом сытном ужине возле огня, о кружке горячего молока с вином, сдобренным корицей и мускатным орехом. А также о мягкой и глубокой пуховой постели.

Последнее желание заставило — невольно, опять невольно — бросить взгляд на спутника. Щеки ее сразу зарделись, и она возблагодарила сумерки, скрывшие это.

Оуэн внезапно повернулся к ней с седла:

— Устали?

— Очень, — честно призналась она, думая о другом: неужели он почувствовал и отгадал ее мысли?

— Мы в конце пути, Пен. Вон наша гостиница.

Оуэн показал рукояткой хлыста на силуэт большого здания, что начало вырисовываться на фоне темнеющего неба. Свет его окон становился все ярче. Лошадь Пен, почуяв запах стойла, ускорила шаг, то же сделал скакун Оуэна.

— Надеюсь, Седрик распорядился, как ему было велено, — сказал Оуэн, — и для нас готово все, что нужно. Кстати, — он вгляделся в усталое лицо Пен, — думаю, будет удобней сказать, что вы моя сестра и я сопровождаю вас в Оксфорд к друзьям.

— Не очень-то мы похожи на близких родственников, — с кислой улыбкой возразила она. — Неужели ваш шпионский навык не подсказал вам что-нибудь более достоверное?

Он пригнулся в насмешливом поклоне.

— Покорно благодарю за комплимент по поводу моего большого опыта, но, признаться, я тоже устал. Всего пару часов удалось поспать до того, как вы так бесцеремонно разбудили меня.

— Я спала не больше вашего, — откликнулась она и прикусила язык.

Господи, какой ужас! Ни о чем нельзя заговорить, чтобы это так или иначе не напоминало о прошедшей ночи.

— Неужели? — сочувственно спросил он. — Можно узнать почему?

К счастью, Пен не пришлось думать об ответе — они уж( въехали в полосу света из окон гостиницы, и два дюжих конюха подскочили к ним откуда-то из темноты взять лошадей.

Пен тщетно пыталась обрести силы, чтобы самостоятельно сойти с седла, и с молчаливой благодарностью приняла помощь Оуэна.

Он опустил ее на землю и еще некоторое время не снимал руку с талии. Оба замерли. Потом, нарушив очарование момента, он проговорил:

— Так почему все-таки вы так мало спали, Пен? Быть может, неспокойная совесть?

В мягком, не лишенном насмешливости вопросе был, как ей показалось, определенный смысл: узнать… понять, как она относится к их сближению. Но зачем? Какая ему разница?

— Возможно, — ответила она неохотно. — Кроме того, мне вообще есть о чем подумать, шевалье. И вы это прекрасно знаете… Пойдемте в дом.

— Конечно, Пен. Извините за мою настойчивость.

Он последовал за ней в гостиницу, в холле которой их приветствовал хозяин — огромного роста, с красным лицом и гулким голосом, словно доносящимся со дна глубокой бочки.

— Добро пожаловать в мое жилище, благородный сэр, — провозгласил он с поклоном. — Миледи… Прошу отведать бокал доброго вина для согрева.

— Я отправляюсь к себе в комнату, — сказала ему Пен. — Прошу принести туда побольше горячей воды для умывания и ужин.

— Слушаю, мадам. Я пошлю Мэри, она во всем поможет. Ваши вещи будут тотчас доставлены.

Пен не знала, что сказать насчет вещей, ибо их у нее не было. Даже щетки для волос. Ей на помощь пришел Оуэн.

— К сожалению, — сказал он, — багаж моей сестры украли во время нашей предыдущей остановки. Отнесите мой седельный вьюк в ее комнату… Дорогая, — обратился он к ней, — бери оттуда все, что тебе нужно.

— Благодарю, милый брат, — ответила она.

Он протянул руку, как позволял себе уже не один раз, и взял ее за подбородок. Совсем не братским движением. В глазах была ласка и… обещание. Потом повернулся к хозяину.

— Мы поужинаем вместе. Сестра пришлет ко мне сказать, когда будет готова.

— Но я очень устала, брат.

— Однако ты не отказываешься от ужина? Заодно поговорим о наших делах.

Она поморщилась.

— Весь день я только и делала, брат, что пыталась говорить о них. Но безуспешно.

— Тогда план у меня еще не созрел, — сказал он негромко. — А за ужином и особенно после ужина будет самое время.

Пен ощутила себя червяком на крючке. Не будь здесь хозяина, который не без интереса прислушивался к разговору, она бы нашла, что ответить этому распоясавшемуся шевалье. А так ей пришлось ограничиться тем, что, сверкнув глазами, пробормотать:

— Хорошо, брат. Пускай ужин будет совместным. Но потом я сразу ложусь в постель… Если еще до этого не усну, уронив голову в миску с супом.

Она круто повернулась и пошла к лестнице наверх.

— Проводите леди, — сказал Оуэн хозяину. — Я пока выпью пива в зале.

Комната, отведенная для Пен, была просторной, удобной, и Пен выразила хозяину полное одобрение. Выходя за дверь, он повторил, что пришлет сейчас служанку Мэри с вещами милорда.

Пен сняла плащ, тяжелые башмаки и села на постель. Она очень устала после дороги, после бессонной ночи, но еще больше утомляла борьба с ним и с самой собой. Сопротивление, которое она ему все время оказывала… Нет, она не должна поддаваться чувству! Не имеет права. У нее другие, более важные, более значимые дела…

Быть может, она на пути к выяснению правды, совсем близко от нее. Ей показалось, что это так, сегодня утром, по дороге из Гринвича в Лондон. Словно наступило какое-то прозрение, правда, мимолетное… предвидение, правда, тотчас исчезнувшее. Раздался стук в дверь, появилась разбитная молодая женщина, она принесла кожаный мешок Оуэна, за ней вошли три дюжих молодца с большой деревянной лоханью и несколькими медными чайниками, наполненными горячей водой. Мужчины поставили ванну у жаркого камина, налили в нее воды. Пен улыбнулась молодой женщине и начала распускать волосы, сняв с них сетку.

— Вы Мэри, не правда ли?

— Да, мадам. К вашим услугам.

Она выставила мужчин за дверь и предложила свою помощь, от которой Пен не отказалась.

Когда с раздеванием было покончено и Мэри отдала должное красоте оранжевого бархатного платья и прочих предметов туалета, Пен попросила ее унести верхнюю одежду, чтобы почистить и выгладить, а также принести кружку вина.

Закрыв глаза, она погрузилась в горячую воду, приказав себе ни о чем не думать, а только отдыхать… отдыхать, набираясь сил для новых схваток. В основном с самой собой.

Часы пробили восемь, и она, вздрогнув, открыла глаза. Мэри снова стояла рядом.

— Не хотела будить вас, мисс. Вы заснули.

— Да, наверное.

Пен поставила на пол порожний кубок и поднялась на ноги. Мэри накинула на нее полотенце. Ближе к камину уже стояли низкий столик и два табурета.

Плотнее завернувшись в полотенце, Пен начала разбирать содержимое мешка Оуэна в поисках подходящей домашней одежды. Вот чистая шелковая рубашка, но она едва достигает ей до колен. Не может ведь Пен сидеть за ужином полуобнаженной? В его халате она просто утонет, но зато это будет выглядеть куда приличнее.

Она решила все же надеть халат, выпустив поверх него две заплетенные косы, и на этом процесс одевания к ужину закончился.

— Можно принести поднос с едой, Мэри, — сказала она. Служанка ушла, Пен приблизилась к окну и, приоткрыв ставни, глотнула свежего вечернего воздуха. Как и вчера, луна светила сквозь тучи, звезд не было видно. И какая тишина! Какое спокойствие. Если бы в душе так же…

Мэри уже вносила еду — какая проворная девушка!

Запеченные в раковинах устрицы, аппетитная петушиная грудка в щавелевом соусе, сладкий пирог…