Эльфийская трилогия - Нортон Андрэ. Страница 22

Логичнее всего было бы предоставить женщину собственной судьбе. И все же...

Обозвав себя последней дурой, Алара осторожно соприкоснулась с сознанием женщины, где мечты смешались с бредом и старыми воспоминаниями...

Серина растянулась на мягких подушках и попыталась расслабиться. Она уже успела прикусить губу до крови. Боль то откатывалась, то снова возвращалась. Серина улыбнулась лорду Дирану. Лорд успокаивающе погладил фаворитку по руке.

— Это хороший ребенок, — тепло сказал он. До сих пор таким тоном Диран обращался только к любимой гончей или к кобыле, когда им подходило время рожать. Серина слабо улыбнулась, пытаясь сделать вид, что ничего особенного с ней не происходит, — так, легкое недомогание. Лорд терпеть не мог суету и истерики. — Скоро все закончится, и ты снова займешь место рядом со мной.

Неудачливая соперница Серины, Лейда, — ее отправили драить полы в родильной комнате, — нахмурилась, заслышав эти слова, но не посмела что-либо сказать. Когда Диран отыскал Серину в пустыне, у него хватило выдержки выслушать ее объяснения. Нет, он не стал наказывать Лейду физически — он придумал кое-что получше. Лорд отдал бывшую наложницу в служанки Серине.

На миг у Серины промелькнула мысль: «А что случилось с ребенком?» Впрочем, это было неважно. Возможно, Диран избавил ее от этого бремени, а потом стер ей воспоминания. Ему это было вполне по силам.

— Вы с этим молодым жеребцом подарите мне крепкого парня — я в этом не сомневаюсь, — продолжал лорд. Серину охватил очередной приступ боли. По лбу женщины потекли капли пота. Она улыбнулась, стиснув зубы, и кивнула. — Моему сыну потребуется личная стража. Если все пройдет хорошо, может, попросить тебя родить еще одного стражника?

— Да, мой лорд! — кое-как выдохнула Серина. Хотя, по чести говоря, сейчас она предпочла бы скрести полы вместо Лейды, а не рожать нового ребенка. Какая жалость, что лорд не счел нужным стереть ей и эти воспоминания!

— Хорошая девочка, — Диран еще раз погладил ее по руке и покинул родильную комнату, сверкающую белым кафелем. Прощаний он тоже не любил. Сейчас в облике Серины был лишь один штрих, который можно было назвать непривычным, — капли пота, покрывающие лоб. Тело женщины скрывали шелковые покрывала. Но как только Диран перешагнул через порог, все изменилось, и вокруг Серины засуетилась целая толпа нянек и повивальных бабок.

В принципе, она была не против выполнить просьбу — просьбу, а не приказ! — лорда Дирана и родить для него стражника. Лорд хотел получить нечто особенное: ребенка от лучших производителей, пригодного для обучения на стражника. Личного стража начинают обучать с того момента, как ребенок становится на ноги. Лорд не решился поручить это кому-нибудь другому и попросил ее, Серину, — ведь никто больше не служил ему так верно, и никто не сможет позаботиться об этом так же хорошо, как она. Лорд сказал, что ей ни в чем не придется нуждаться и что награда превзойдет даже самые смелые ее мечтания.

Серина никогда не решилась бы сказать об этом лорду, но молодой стражник, предназначенный ей в пару, его задумчивые глаза и великолепное тело действительно превосходили самые смелые мечты женщины. Он подчинялся каждому слову Серины, и это было невероятно возбуждающим — оказаться в позиции того, кто повелевает. И еще оказалось, что получать наслаждение, вместо того, чтобы давать его, — тоже очень возбуждающее ощущение.

Возможно, она попросит этого стражника насовсем, как часть обещанного вознаграждения...

Боль вернулась снова. Серина закричала от боли и гнева. Что эти бабки копаются? Почему они ничего не делают? Они что, не понимают, кто она такая?

Серина попыталась что-то сказать, как следует отчитать этих лентяек за небрежность, но не смогла выдавить ни слова. Промежутки между приступами становились все короче, и наконец Серина застонала, словно раненое животное.

Алара решила, что Серина вполне может быть бесчувственной тварью — ее лично это не касается. Ее не волнует также, что Серина делала в прошлом. Главное, что она была женщиной, которой подошел срок рожать. Это пробудило в Аларе глубочайшие драконьи инстинкты, и она решила все-таки помочь беглянке.

Это решение трудно было назвать осознанным. Алара просто ничего не могла с собой поделать. Конечно, она могла предпринять кое-какие меры предосторожности, чтобы избежать разоблачения, — на тот маловероятный случай, если женщина все-таки очнется от бреда. Конечно, все это было чрезвычайно глупо и излишне сентиментально и нарушало букву закона о сохранении тайны, — а может, даже и его дух. Но после того, как Алара разделила с Сериной ее мысли, она чувствовала, что не вправе отказать этой женщине в помощи — ну, должна же она хотя бы отплатить за похищенные воспоминания?

Последние картинки, промелькнувшие в мозгу женщины, подсказали Аларе, какой облик ей лучше всего принять, — одной из повивальных бабок поместья.

Драконица быстро потянулась к потокам силы и пропустила их через себя, перемещая большую часть своей массы Вовне. Алара меняла облик очень осторожно, стараясь, чтобы эта чехарда не повредила ребенку в ее чреве. Чтобы совладать с разницей в размерах, Аларе одновременно со сменой собственного облика пришлось превратить и своего нерожденного ребенка. Эта процедура требовала немалого времени. Когда драконица справилась с ней, солнце уже клонилось к горизонту, а женщина явно должна была вот-вот родить и слабела с каждым вздохом.

Алара опустилась на колени рядом с истерзанным телом женщины и без особых усилий уложила его поудобнее. Тут она заметила, что взгляд Серины на мгновение стал осмысленным. Во всяком случае, женщина достаточно пришла в себя, чтобы осознать, кто суетится рядом с ней.

Серина шевельнула губами, но не смогла произнести ни слова. Алара осторожно напоила ее. А потом, делая вид, будто она просто поддерживает голову роженицы, драконица принялась осторожно массировать некоторые нервные окончания в том месте, где шея переходит в спину.

Серина судорожно вздохнула. На мгновение глаза ее расширились от удивления — несчастная почувствовала, что боль отступает. Потом она закрыла глаза, защищаясь от света закатного солнца, и снова погрузилась в бред.

Ну, по крайней мере в смысле скорости эти роды были легкими. Но у Серины открылось сильнейшее кровотечение, и Aлapa с испугом поняла, что с этим она ничего не может поделать. Через несколько мгновений ребенок уже лежал на куске Ткани, оторванном от юбки Серины. Вырытое в песке углубление образовывало своеобразную колыбель. Маленькая девочка — такая же уродливая, как любой новорожденный человек. И когда ребенок выскользнул наконец наружу, мать испустила тяжелый вздох и не вздохнула более.

Алара посмотрела на мокрое, красное, сморщенное крохотное существо и изумилась: с чего вдруг ей вздумалось спасать этого ребенка?

Огонь и Дождь! Да ведь ребенок еще и недоношенный! Его следует просто оставить тут вместе с матерью — это будет лучше всего. Алара даже не знала, как с ним обращаться — вдруг она уже случайно убила его? Что за ужасный звереныш...

Но тут младенец разинул крохотный ротик, и над пустыней разнесся слабый жалобный крик.

Этот писк поразил драконицу с той же точностью и неотвратимостью, как эльфийская стрела — сердце Алары не выдержало. В конце концов, она сама была матерью! Драконица поняла, что не сможет оставить ребенка здесь. Нет, только не после всего, что произошло. В конце концов, это всего лишь младенец. Она наверняка сумеет сообразить, как заботиться о нем. Навряд ли человеческие дети сильно отличаются от других детенышей.

Алара окунула девочку в бассейн и вытерла остатками нарядов Серины. Ребенок не стал выглядеть чище, но зато перестал пищать. Алара безошибочно чувствовала волны голода, исходившие от ребенка. Но девочка больше не плакала — она только уставилась в глаза драконице, словно от рождения умела фокусировать взгляд, — и взгляд этот был до странности разумен.

«У меня слишком разыгралось воображение.