Выбор шатеры (СИ) - Ясинская Яна. Страница 16

– Не понимаю. Зачем тебе?

– Это нужно не мне, а… тебе, – честно признается мальчишка, весь бледный от волнения. – Понимаешь… Отец Марк сказал: если ты выйдешь замуж за свободного, то станешь свободной. Силовое поле Катара перестанет на тебя действовать. Ты сможешь уехать отсюда. Куда захочешь! Даже в Адейру! Я помогу. У меня там друзья. Они позаботятся о тебе. Тебе опасно оставаться в Катаре. Мать продаст тебя другому. Или спьяну проболтается про топливный кристалл в кабаке. Тебя упекут в Дэбэр.

– Скорее сразу казнят, – встревает в разговор жующий хлеб братец.

По Эвану заметно, что он благодарен Анигаю за такую «поддержку».

– Но если ты выйдешь за меня, то обретешь свободу. Понимаешь? – продолжает убеждать альтаирец. – Свободу, Ада! Силовое поле перестанет для тебя существовать. Изменится твое имя. А значит, изменится судьба.

Мое сердце замирает от одной волнительной мысли, что я могу обрести свободу. Раньше я боялась об этом даже мечтать! И уж тем более никогда не рассматривала вариант с замужеством. Во-первых, я еще слишком мала. А во-вторых, прекрасно понимаю, чья я дочь. Ни один свободный дариец в здравом уме не женится на дочери потаскушки. Это же клеймо на весь род! Но Эван другое дело. Он альтаирец. Ему должно быть все равно, хотя…

Смотрю на худенького, бледного мальчишку и удивляюсь его самоотверженности. Никогда не думала, что так много значу для него, раз он решился предложить замужество. По-хорошему я должна незамедлительно принять его предложение. Второго такого шанса мне точно уже в жизни не выпадет, но…

– Эван, мне кажется, ты не совсем понимаешь, что предлагаешь. Если ты женишься на мне, то никогда не сможешь завести семью… По крайней мере по закону.

И говорю чистую правду. Книга Судеб соединяет две жизни лишь единожды. Ни переписать, ни зачеркнуть нельзя. Но кажется, Эвана это нисколько не смущает.

– Ада, у меня и так никогда не будет жены и детей. Поверь, я ничего не теряю, – с невеселой усмешкой отзывается Эван.

Мне трудно поверить, что мальчишка, которому нет и шестнадцати, говорит всерьез. Откуда у него такая уверенность в своем не слишком приятном будущем?

– Сегодня тебе исполняется тринадцать, – продолжает убеждать альтаирец. – По закону ты уже можешь выйти замуж. Книга Судеб одна на всю вселенную. И хотя браки между дарийкой и альтаирцем не приняты, но по межгалактическому закону нет никакого запрета. Ведь биологически мы один вид. Да, у наших рас есть свои физиологические особенности, но в целом… чисто технически мы совместимы.

– Совместимы? – вновь встревает в разговор возмущенный Анигай. – Эй, парень, ты что удумал?! Ты же говорил, что женишься на моей сестре… – вспоминает. – Как его там? «Чисто формально»!

Эван поворачивается к Анигаю. В голосе альтаирца звучит усталость. Видимо, мой не слишком умный братец за минувшие годы успел достать его не меньше, чем меня. Лучше бы мозги, а не мышцы качал.

– «Совместимы» – это значит, что для нашего брака с Адой по закону нет препятствий. Мне пятнадцать. Я тоже уже могу жениться. Конечно, у нас на Альтаире столь ранние браки случаются крайне редко, но… Всякое в жизни бывает.

– А что потом? – выпытывает Анигай. – После свадьбы?

Эван невесело усмехается.

– Не беспокойся, я не буду навязывать твоей сестре свое общество. Каждый из нас пойдет отдельной дорогой. Никому не обязательно знать о том, как Ада стала свободной. Если Ада захочет, отец Марк отвезет ее в Адейру к нашим друзьям. Поверь, там о ней хорошо позаботятся.

– Ты тоже туда поедешь? – не унимается брат.

– Если Ада захочет, то да.

Переглядываюсь с Анигаем. Не хочу принимать решение о замужестве, пусть и фиктивном, в одиночку. Ведь оно касается и брата. Если я уеду, он останется в Катаре один. Да и я не представляю жизни без этого нахального зануды.

– Соглашайся, – решительно говорит Анигай, поняв мой немой вопрос. – Второго шанса свалить отсюда у тебя уже точно не будет. Альтаирец прав: в Адейре тебе будет куда безопасней.

– А ты?

– Останусь здесь, – сдержанно улыбается брат. Усмехается. – Не бойся, с голода не помру, – демонстративно откусывает от булки. – За мной святоша приглянет. Жить мне теперь негде, так что тут обоснуюсь. Если плату хорошую предложат, даже служкой при храме устроюсь. А что, я не гордый!

Анигай ржет, а мне хочется плакать. В этом и есть весь мой несносный братец. Умудряется устроить представление даже там, где совсем не до веселья.

– Как только Анигаю исполнится пятнадцать и он сможет покинуть Катар, я позабочусь о том, чтобы его привезли к тебе в Адейру, – подключается к нашему разговору Эван.

Я и забыла, что у мужчин в Катаре куда больше прав, чем у девчонок. Анигай принадлежит матери только до совершеннолетия. Отец Марк, будучи свободным, может официально нанять его к себе в услужение и добиться получения пропуска через силовой купол.

Что ж, дело остается за малым. За мной. Вот уж не думала, что когда-нибудь пойду под венец. Да еще с кем! С альтаирцем!

– Хорошо. Я согласна.

Перевожу взгляд на Эвана. Мне кажется или он по-настоящему счастлив?

Мы венчаемся утром следующего дня. Тихо, незаметно для соседей. Короткую простую церемонию проводит сам отец Марк. Священник, конечно, не в восторге от решения своего подопечного столь скоропалительно жениться, да еще на ком! На дарийке! Дочери беспутной каторжницы! Но сделать уже ничего не может. Эван очень упрямый. Если что вбил себе в голову, его не переубедить.

Мы стоим возле алтаря. Анигай и Мария держат над нашими головами позолоченные церемониальные короны. Священник нараспев читает какие-то не слишком понятные мне молитвы. Если честно, жутко нервничаю. Наверное, поэтому никак не могу собраться с мыслями. В голове вертится бог знает что.

Например, я думаю о том, что нам с Эваном еще повезло – перед свадьбой мне не пришлось менять веру. В отличие от дарийцев, которые поклоняются Отару, земляне и альтаирцы – христиане. Мне не пришлось проходить обряд отречения, потому что я уже крещеная. Как, впрочем, и Анигай. Отец Марк, минуя Акрабу, окрестил нас с братом еще в младенчестве. Сделал он это от отчаяния. В Катаре в ту злополучную весну буйствовала чума, и другого способа спасти нас от заразы, кроме как отдать в руки своего земного Бога, священник просто не видел. Анигай, считающий себя истинным дарийцем, конечно, до сих пор возмущается и тщательно скрывает от катарцев, что по вероисповеданию христианин. Но как бы то ни было, чума в тот год выкосила почти всех младенцев в поселении. Умерли даже дети из богатых семей, не помогли дорогостоящие лекарства, зато наш дом смертельная зараза каким-то чудом обошла стороной. Брат хорошо знает это, потому лишний раз старается и не выступать против земного Бога.

Краем глаза с интересом разглядываю новоиспеченного жениха. Впервые вижу Эвана в официальном альтаирском наряде. Кстати, он ему очень даже идет. Чем-то напоминает одежду воинов Руара. Тоже, по-моему, военного покроя. Только значительно богаче.

Мне, конечно, далеко до жениха, но сегодня, впервые в жизни, я выгляжу вполне нарядно. Эван с Анигаем даже обомлели, когда увидели меня в длинном подвенечном платье, да еще с белоснежной тонкой вуалью на голове.

Платье, конечно, простенькое. Традиционное дарийское. И если судить по застиранному краю подола, в нем уже выходили замуж, и не раз, но все равно я очень рада наряду. Где его умудрилась раздобыть в ночи заботливая кухарка Мария, для меня загадка. Но именно благодаря ее хлопотам у нас с альтаирцем получилась почти настоящая свадьба. И не важно, что платье размера на три больше, чем нужно. Хозяйственная Мария сумела ловко подогнать его под мою худенькую фигурку. Почти и незаметно, что платье с чужого плеча.

Конечно, мы могли бы обвенчаться с Эваном, и не переодеваясь в свадебные наряды, но… Вчера ночью я вспомнила, с какой болью мой мальчишка-альтаирец говорил о том, что у него никогда не будет семьи. К сожалению, он оказался прав. Настоящей, законной семьи у него точно уже не будет. И все из-за меня. Ведь, спасая мою шкуру, он лишает себя возможности в будущем жениться на девушке своего круга. На той, кого полюбит. Потому я и захотела, чтобы церемония осталась в его памяти именно как свадьба. По-моему, получилось не так уж и плохо.