Лекарство от смерти - Раткевич Сергей. Страница 18

Ты подробно рассказываешь все: и о чем тебя тогда спрашивали маги, и что ты им отвечал… и что подумал… и что потом подумал, — и, разумеется, снова врешь, а как же иначе! Ты говоришь долго, занудно и обстоятельно. Господа маги должны поверить в твою искренность, равно как и утомиться твоей ограниченностью. Ты заискивающе смотришь им в глаза… и вдруг натыкаешься на знакомое лицо.

Нет, это не тот ужасный человек! Этот… он и вовсе не похож на младшего высокого лорда, встречи с которым ты опасаешься пуще всего прочего. Этот совсем иначе выглядит. Вот только… где-то ты его уже видел. Где-то, когда-то… Быть может, он просто похож на кого-то, с кем ты в своей длинной и несуразной жизни когда-то повстречался?

— И вот тогда господин главный маг поставил мне эту метку, чтоб, если я этого старика где-нибудь встречу, я б ворон не ловил, а бежал к первому попавшемуся магу и все ему про того старика сообщил, — заканчиваешь ты.

На подозрительно знакомого мага ты стараешься особо не смотреть, по опыту зная, что такие вот короткие и как бы случайные взгляды вызывают не меньше подозрений, чем пристальное наблюдение.

Маги недовольны. Как же так? Они проявили бдительность, а враг все-таки не обнаружен. А как же награда? Они что — впустую трудились?

Они пытаются задавать дополнительные вопросы, сбивать тебя с толку, путать. Но ты уже проходил все это. Много раз проходил. Каждый такой вопрос вызывает тошнотворно-скучный, невероятно подробный ответ, с привлечением семейных историй всех твоих дедушек, бабушек, сестер, братьев и прочих родственников до седьмого колена. Маги морщатся и сдаются.

— Ладно, — наконец бросает один из них. — Похоже, тут и в самом деле ничего нет.

Замок пал, флаг спущен. Высокое магическое искусство потерпело сокрушительное поражение от мелочного занудства. Что ж, в истории такое случалось не раз.

Маги отпускают тебя, возвращаясь к своим прежним разговорам. Они не особенно стесняются — а кого тут, собственно, стесняться? Кучки невзрачных пассажиров? Да и кто поймет их высокоученые магические разговоры?

Что ж, по крайней мере один пассажир все-таки понимает. И потрясен.

Служба Ордену… то, о чем ты когда-то мечтал, то, что снилось в твоих самых горячечных снах, то, что было выжжено в твоей душе огромными огненными буквами… служба Ордену — вот она. Без прикрас. Такая, как есть… эти четверо — служат. Тому самому Ордену, в который ты так стремился. Тому самому Ордену, в который ты так и не попал.

Боги, какие же мелкие дрязги волнуют этих людей! Кто кого подсидел, кто с помощью какой хитрости продвинулся, кому в прошлом месяце недодали противоядий от магических эликсиров, какой дурак помощник третьего Старшего магистра… и еще что-то и еще…

А где же мощь, сила, красота, мудрость и что там еще? Где же все то, за чем ты когда-то отправился в Орден? Ладно, у тебя не получилось, но у них-то — вышло! Они что, стали магами лишь для того, чтоб продолжать делать все то, что доступно любому простолюдину? Любому ремесленнику или чиновнику? Овладели устрашающими тайнами магии, чтобы потом перемывать косточки своим ближним, словно последние сельские пьянчужки, и договариваться, как похитрей спихнуть того, кто сидит чуть выше, словно какие-то зачуханные чиновники из захолустья?

„Великие магистры выглядят совсем иначе!“ — словно за соломинку, хватаешься ты за успокоительную мысль.

„А ты когда-нибудь видел их… вот так?“ — тотчас возражаешь ты сам себе.

Но, может быть, тебе просто попались какие-то уроды?

— Послушай, Боллари… — доносится до тебя, и ты холодеешь… нет, на сей раз не от ужаса… или все-таки от ужаса, вот только ужас этот совсем другого рода.

Весельчак Боллари! Твой лучший друг по магической школе. То-то его лицо показалось тебе таким знакомым! Ну да, все верно. Его списали почти в самом начале, ему делалось плохо от всех этих эликсиров. Именно такие и становились потом магами… Как он плакал, когда его уводили! Он ведь еще не знал — куда. Он считал, что это — конец. А ему так хотелось стать магом. Так хотелось… Наверное, больше, чем тебе. Он бредил магами-героями прошлого. Сражениями и подвигами Великих магистров. Магическими тайнами и открытиями. Тебе было так жаль его. Ты ведь тогда поклялся, что найдешь его, когда станешь магом. Поклялся, но так и не исполнил клятвы. Потому что магом не стал. А он… он — стал магом, но не нашел тебя. Впрочем, он и не давал клятвы. А раз не давал…

Что ж… это его голос ты сейчас слышишь чаще других. Это его капризный, недовольный, завистливый голос повествует о том, кто кого подсидел, а кто еще только собирается… О том, насколько скучная и паршивая штука — эта жизнь, Боллари не распространяется. Но это и без того слышно. По голосу.

Эх, Боллари, Боллари… на вид тебе лет сорок — сорок пять… а это значит, что ты проживешь еще столько же… Я знал тебя пятнадцатилетним, потому и не признал сразу, ведь мне, когда мы были знакомы, было столько же. Потому и ты меня не признаешь. С твоей точки зрения, я давно умер, а если нет, то вот-вот умру. Думаю, тебе проще считать меня мертвым, раз уж ты не стал искать меня. А ведь для меня прежнего это было бы не самым плохим утешением. Служить другу, великому магу… не самая плохая участь в жизни. Но ты не стал меня искать. Просто не стал. А теперь я умер. Нищие калеки столько не живут, верно?

А ты жив и проживешь еще долго. Вот только… стоит ли оно того? Стоит ли длить жизнь, если она такая?

Неужто ты совсем не помнишь, о чем мы тогда с тобой мечтали?

Наверное, не помнишь. Разве бы ты стал таким, если бы помнил?

Ты уж прости, я не стану тебе об этом напоминать. У меня сильные сомнения, что ты мне поверишь. А если поверишь… ты все-таки маг, и вас четверо. Нет уж. Я промолчу.

Пока промолчу.

А потом… когда-нибудь я найду тебя, Боллари! Найду, раньше или позже, найду, когда и впрямь стану великим магом… потому что я поклялся тебе, Боллари. Такая клятва стоит того, чтобы ее сдержать. Быть может, потому, что я так и не забыл всего того, о чем мы с тобой тогда говорили? Быть может, потому, что я надеюсь, что и ты тоже вспомнишь?

А он все говорит… говорит… он не замолкает… кто бы мог подумать, что у него такой омерзительный голос?

Но ведь он — маг… Маг! Ему было даровано все то, в чем было отказано тебе! Все те восхитительные чудеса, которых так и не выпало на твою долю!

Ты смотришь в его спину, слушаешь его голос… и вспоминаешь… вспоминаешь…

„Да, я прожил свою жизнь как калека… но даже как калека я жил стократ полнее, ярче, интереснее… где я только не был! Кого только не повидал! Кем только не был сам! Но уж точно не был завистником, который постоянно смотрит в спину своего более одаренного, более удачливого коллеги! Один раз в этой новой жизни я позавидовал, так до сих пор от самого себя с души воротит! А этот… он даже не понимает, насколько он жалок в своей зависти, насколько ничтожен со всем своим могуществом и чудесами…

А я, дурак, мечтал о такой жизни! Скучной жизни скучного человека, исполняющего чужие приказы и повеления. А ведь он даже смысла их не понимает!“

Повозка останавливается, и маги сходят.

Ты долго глядишь вслед своему бывшему другу, но тот так и не оборачивается. Да и с какой стати ему оборачиваться?

Эта встреча странным образом подействовала на тебя. Ты забываешь о своем преследователе. Полностью забываешь. А когда вспоминаешь, с удивлением обнаруживаешь, что он тебя не пугает. То есть ты его по-прежнему опасаешься — да и кто в здравом уме не стал бы опасаться младшего высокого лорда? — но того, почти животного ужаса больше нет. Словно, уходя, маги прихватили его с собой.

Повозка катится дальше, колокольчик выводит мелодии одну сладкозвучнее другой, о чем-то негромко переговариваются пассажиры. Сон подкрадывается совершенно незаметно…

А поверх сна обрушивается могучий осенний дождь, словно одеялом накрывая, словно пряча от всех бед и огорчений мира.

Спи, и пусть тебе снятся только добрые сны!