Ненаследный принц (СИ) - "chate". Страница 1

========== Часть 1 “Ненаследный принц” ==========

-1-

POV тьер Ауно, ненаследного принца империи

Лучший придворный маг ничем не мог помочь своему господину. Император умирал. Об этом знали все, а уж тем более мы – его дети. В том, кто будет править империей после, не было сомнений. Первый сын и наследник с младенчества готовился занять трон, тогда как остальные отпрыски – расходный материал. Нами награждали, скрепляли мирные договоры или отдавали заложниками, как гарантов выполнения обязательств. Так было, есть и будет. У наследника даже уже есть гарем, но детей ему зачинать нельзя, пока жив император, но скоро… скоро.

Гаремы разрешено иметь только императору и его прямому наследнику. Число наложниц и наложников не должно превышать двенадцати человек, так что состав обласканных нередко менялся. В гарем брали только людей незнатного происхождения – и это считалось для них престижным, а кроме того, облагодетельствованной семье выделяли небольшое денежное содержание на все время, пока сын или дочь находились в гареме. И конечно, никто не запрещал императору иметь фавориток из числа придворных дам, так что от недостатка внимания и любовных утех император никогда не страдал, пыл свой не сдерживал, и детей в «семье» всегда хватало.

Не хочу сказать, что с детьми императора плохо обращались, вовсе нет, нас хорошо кормили, красиво одевали, качественно учили. Мы с малолетства знали, что наш долг – служить империи любым доступным способом. Вот только традиции империи таковы, что после смерти правителя, в тот момент, когда новый император занимал трон, все принцы мужского пола, не нашедшие своего места в этом мире, умерщвлялись. Я понимал, что закон позволял сохранить мир и спокойствие в империи, но понимать - не значит принимать.

Император этого тоже не принимал.

В последний месяц, с тех пор как лекари и маги-целители сообщили императору о невозможности излечения, он торопился пристроить своих отпрысков хоть как-то и куда-то.

По традиции, дочери не могли наследовать престол, так же, как и их дети, так что с незамужними девочками проще, а вот сыновья… Для того, чтобы младшие принцы не стали угрозой целостности империи, был издан закон «о ненаследовании младшими супругами». Став чьим-то младшим супругом, сын вычеркивался из императорского рода и полностью терял любые наследственные права, входя в род мужа и становясь чуть ли не рабом старшего супруга. То есть для того, чтобы выжить, я должен войти в чей-то род фактически бесправным. Я, двадцать первый ребенок императора, седьмой по старшинству сын, при этом второй, рожденный в законном браке, ненаследный принц Ауно, ожидал своей участи. Всех остальных принцев быстро обвенчали у алтаря, скрепив браки магической клятвой, и только тот, кто должен стать моим супругом, до сих пор не явился в столицу, хотя приказ в его родовой замок отправили месяц назад. Я это точно знаю, подслушал разговор императора с первым советником. Нехорошо? Возможно. Но скромные и тихони в замке не выживали, это я понял на собственной шкуре, жаль, что поздно, а поскольку физической силой боги меня обделили, одарив телосложением и внешностью матери, приходилось действовать хитростью.

В тот момент, когда решалась судьба младших принцев, мне, честно говоря, было все равно, за кого замуж выходить – только бы уберечь шею от ножа палача, и в имена претендентов я не особо вникал, понял только, что нахожусь в общем списке, и облегченно перевел дух. И вот, спустя всего месяц, всех «императорских птенцов» разобрали, а я, запертый в своей комнате, дожидался или палача, или слугу императора с повелением явиться в храм. Хорошо хоть кормить не забывали, да пару книг принесли из библиотеки, иначе я бы уже сиганул в окно, не выдержав нервного напряжения последних дней. А еще и нужно держать лицо – важно было показать слугам, многие из которых соглядатаи наследника, что я тихий, смирный и ничего не замышляю. Может, тогда удастся выиграть немного времени, если нареченный не явится. Но как же тяжело прислушиваться и вздрагивать, слыша за дверью шаги и думать: не по мою ли душу?

Словно в ответ на мои мысли замок в двери щелкнул, заставив меня подскочить на кровати. Поскольку до ужина оставалось еще два часа, я понял, что именно сейчас решится моя судьба. Личный слуга императора сделал знак следовать за собой. И я последовал, чувствуя, как сильно колотилось в груди сердце, а дыхание перехватывало словно жесткой удавкой. Честно говоря, было страшно. Очень-очень страшно, но нас с детства учили не проявлять свои эмоции перед посторонними, так что я крепился, как мог, пока мы не миновали лабиринты коридоров и оказались в спальне умирающего.

Тот, кто никогда не был для меня отцом, только императором и никак иначе, выглядел плохо. Кожа на болезненно-желтом лице напоминала старую мятую бумагу, наложенную на кости черепа. Все остальное сокрыто покрывалом нежно-персикового цвета, так что о его теле сказать ничего не могу, да и не хочу, слишком уж неприятна чужая смерть. Дышал император с большим трудом, иногда глухо кашлял, на губах выступала кровь, которую заботливо стирал личный слуга, устроившийся в изголовье кровати.

Несколько минут длилось молчание, а потом император открыл тусклые и безжизненные серые глаза.

— Привел? — император спрашивал так тихо, что из-за сипа и хрипов, вырывающихся из его груди, я не сразу понял, что он говорит. Впрочем, обращались не ко мне.

— Да, мой император, — ответил слуга.

— Хорошо. Дай мне напиться, а потом иди вниз, и приведи первого попавшегося дворянина, без венчального или брачного браслета. Любого.

Слуга коротко кивнул, напоил императора из чаши, стоявшей у кровати на столике, предварительно накапав туда немного жидкости из маленького флакона, и тихо выскользнул из комнаты, а я остался, не зная, что мне делать.

— Мальчик, подойди, — произнес император, немного отдышавшись.

Поскольку кроме нас в комнате никого не было, я сделал несколько шагов и остановился, почти касаясь коленями скорбного ложа.

— Ауно…

Боги, да неужели он помнит, как меня зовут?

— Сегодняшнюю ночь я не переживу, так что завтра на рассвете наследник получит венец власти. Напомнить, что с тобой будет после?

— Нет, — мой сдавленный голос звучал не громче императорского, но он если и не услышал, то понял ответ по моим губам и лицу.

— Ждать больше нельзя. Надеюсь, мальчик, судьба будет к тебе благосклонна.

Император снова закашлялся, на губах запузырилась кровь, и я машинально подхватил оставленный слугой платок, чтобы стереть ее. В благодарность получил кивок и тень улыбки:

— Я помню, как ты пел три года назад на празднике зимнего солнцестояния.

Я удивился, что император запомнил выступление, скорее он должен был помнить другое, более… неприятное событие того дня.

— Хорошо пел. Жаль, что я больше не услышу твой голос.

Давняя боль всколыхнулась в моей душе, обжигая. А я думал, что уже смирился с потерей. Оказывается – нет.

— Никто больше не услышит. — Мой ответ хриплым шепотом оказался невольно резок, но император только вздохнул: