Ненаследный принц (СИ) - "chate". Страница 2

— Да. Наследник вырос не таким, каким я хотел. Не надо было его баловать, но он первенец моей любимой супруги.

На это я ничего не ответил. А что я мог сказать? Первая супруга императора действительно родила только одного сына, отправившись в божественные чертоги, когда наследнику исполнилось шесть лет. Все остальные дети императора рождены наложницами или фаворитками, а то и случайными любовницами. Только я был его вторым сыном, рожденным в законном браке. Мою мать император взял в жены из политических соображений, никакой любви там и в помине не было. Во всяком случае, со стороны моей мамы; думаю, что у нее был возлюбленный, и император знал об этом. Так что он подтвердил брак, несколько раз взяв юную жену на свое ложе, а потом отправил в дальнее поместье, забыв о ней на годы.

То, что вторая супруга родила ему сына, император узнал только через несколько лет, когда ему сообщили о смерти мамы. Так я попал во дворец и стал тьер – ненаследный принц.

Я долго берег шкатулку, в ней хранился единственный мамин подарок, цепочка с медальоном, в который была вставлена миниатюра, но сохранить не сумел. Догадываюсь, как шкатулка пропала, но доказательств нет, да и если бы и… Не мне тягаться с наследником императора. Пришлось делать вид, что я тихий, глупый и безобидный, чтобы не накликать на себя еще больше неприятностей. Жаль, что некоторые моменты своей жизни я не могу забыть.

Все дети императора – плоды похоти, а не любви. Они стали разменной монетой, пусть и не мелкой, но и не самой ценной, не тем, чем император не смог бы пожертвовать. Странно, что перед смертью он все же вспомнил о нас.

Кашель оторвал меня от воспоминаний, и я снова взял в руки платок. Еще какое-то время прошло в томительном ожидании, и вдруг личный слуга императора быстро, но тихо вошел в комнату. Буквально за рукав – наверное, чтобы не сбежал, – он вел за собой высокого мужчину в пыльной одежде и с боевым мечом на правом боку. Я глаза вытаращил от изумления: в спальню императора пропустили вооруженного чужака? По всей видимости, не я один знал кое-какие тайные ходы. Судя по обветренному лицу и загрубевшим рукам, это настоящий воин, сильный, закаленный в боях, проводивший больше времени в седле под открытым небом, а не в крепости за рукописями. Темные волосы коротко стрижены. Глаз не видно с того места, где я стоял, но казалось, они цвета стали, такие же строгие и холодные, как и весь его грубоватый облик. Воина вполне можно было бы назвать по-мужски красивым, если бы не три коротких шрама на лице с левой стороны. Из-за этих шрамов казалось, что глаз мужчины презрительно сощурен, а уголок рта кривится в странной ухмылке. От воина веяло одновременно усталостью и силой, так что я невольно потупился, боясь встретиться с ним взглядом. Выбора у меня не было, а поэтому буду надеяться на лучшее, хотя надежда – глупое чувство.

— Мой император… — мужчина поклонился, прижав кулак к сердцу, и я даже вздрогнул, настолько громко прозвучал голос в покоях умирающего.

— Лорд Драгон Лаэ, северное пограничье, — тихо проговорил слуга, вновь занимая свое место в изголовье кровати.

— Север? — выдохнул император. — Как же, помню. Славные были деньки. Охота в ваших лесах все так же скудна?

— Да, мой император. Зато в реках много рыбы.

— А ваши мечи все так же остры. Помню. Все помню. — Император закашлялся, а после тяжело вздохнул, пережидая приступ, прежде чем заговорил вновь: — Лорд Лаэ, в свой смертный час я прошу и требую от вас оказать своему императору последнюю услугу. Поскольку на вас нет ни брачного, ни венчального браслета – вы свободны, а значит, можете взять младшим супругом моего сына Ауно тьер Танэ.

«Прошу и требую» – ритуальная фраза, при которой отказ равнозначен предательству. Лорду не оставили выбора. Либо он берет меня в мужья, либо император немедленно подписывает приказ о его казни.

— Я не прошу вас отказаться от продолжения рода, — между тем продолжал император, тяжело переведя дыхание. — Указ о том, что вы можете признать наследником любого своего незаконнорожденного ребенка, будущего или уже рожденного, готов, и подписан мною, осталось только вписать ваше имя. Требуется лишь ваше добровольное согласие и быстрое проведение обряда бракосочетания. Сегодня до полуночи. Нет. Сейчас.

— Но… — лорд бросил в мою сторону короткий взгляд, — согласен ли ваш сын войти в мой род?

— Он согласен, — ответил император. — А теперь, ступайте, слуга проводит. Брачный алтарь ждет, как и жрец со свидетелями. Там же вы получите все необходимые бумаги и помните, что брак необходимо засвидетельствовать до полуночи. — Император снова тяжело закашлялся, но когда слуга попытался его напоить, отрицательно покачал головой: — Отведи. Надо спешить.

И мы гуськом пошли в Малый Храм расположенный здесь же во дворце.

Само бракосочетание я почти не запомнил. Только кивал когда нужно, удачно пихаемый в спину пальцем слуги, а потом подставил ладонь под нож супруга, пролившего мою кровь на брачный алтарь. Говорят, раньше это была совсем другая кровь, и подтверждался брак именно на этом камне, в присутствии жреца и трех свидетелей, но за несколько тысячелетий все меняется, поменялся и обряд. Теперь кровь лилась из ладони, клятвы выслушивали жрец и три свидетеля, но овладеет мной супруг не в этом мрачном зале, а в своей комнате. Если у него есть здесь комната. Судя по одежде и резкому конскому запаху, он только-только приехал в столицу, и вполне возможно ночевать нам придется на каком-нибудь постоялом дворе, если не хуже. Впрочем, в моем положении привередничать не приходились. Даже если спать придется на полу – это теперь моя жизнь.

Потом мы надели друг на друга брачные браслеты, остро кольнувшие секундной болью, когда магия, принимая брак, объединила их, пока смерть не заберет одного из нас. Мне почудилась даже короткая вспышка. Я не поднимал взгляда, боясь увидеть в глазах супруга презрение к себе или что еще хуже, ненависть за то, что его вынудили взять меня. Может, у него уже есть на примете кто-то, а тут я как снег на голову. Ведь фактически у меня ничего нет за душой. Ни больших денег не принесу, так, скромное приданое, ни земель плодородных, ни рудников. Супруг разве что сможет похвастаться драгоценным «призом» перед соседями, все-таки императорская кровь не водица. Впрочем, он же с севера, а там до этих соседей сутки добираться надо. Дикие земли, где можно выжить только с мечом в руках.

Потом неожиданно случился торжественный ужин. Мне кусок в горло не лез, особенно когда я встретился взглядом с наследником, сидевшим во главе стола, ввиду отсутствия императора. Не знаю точно, почему из всех детей он сильнее всего возненавидел именно меня, хотя и догадываюсь. При мысли, что отныне я буду жить далеко, на меня накатило такое облегчение – не передать. Ну, хоть это меня подбодрило и утешило.

Для нас с супругом ужин окончился обрядовым бокалом вина, который я едва пригубил, а потом один из придворных слуг повел нас за собой, сообщив, что вещи уже доставлены в наши апартаменты. Я хотел спросить куда именно, но, взглянув украдкой на хмурого супруга, так и не решился открыть рот. Он ведь еще не разъяснил мои права, а вдруг мне нельзя разговаривать без разрешения даже со слугами? Хотя это не самое страшное, я готов молчать всю жизнь, только бы не бил.

Насчет ночевки я волновался напрасно. Нам выделили комнату в южной части дворца. По дороге пришлось несколько раз останавливаться, принимали поздравления, думал, уж до утра не доберемся. Потом муж оставил меня одного, сказав, чтобы я ложился спать, а у него еще есть дела. Он действительно огородился какими-то бумагами и неловко отводил взгляд, и я уверился в том, что брак для него обуза. Как же больно понимать, что никому на свете ты не нужен. Хотелось плакать, только я уже давно не ребенок, с того самого вечера, когда умер мой голос.