Список холостяков - Фэйзер Джейн. Страница 32

Она мысленно перебрала свой гардероб, решая, что же надеть для своего визита в Южную башню. Например, халат из китайского шелка, принадлежавший ее матери. Он был изумительного ярко-зеленого цвета, очень красиво оттенявшего ее глаза, с широкими рукавами и вышитым на спине огненным драконом. Или полупрозрачный муслиновый пеньюар, надевавшийся поверх белой шелковой сорочки? Какой она хотела казаться — застенчивой или соблазнительной, дерзкой или безыскусной?

В дверь тихо постучали, Констанция лениво повернула голову и сказала: «Войдите», — ожидая увидеть Пруденс или Честити.

Дверь отворилась, и на пороге появился Макс Энсор. Констанция была так удивлена, что не могла даже пошевелиться. Она лишь молча уставилась на него.

Он прикрыл дверь и повернул в замке ключ, которым сестры обычно не пользовались. Ванная была их неприкосновенной территорией, и никто никогда не заходил сюда, кроме горничной, убиравшейся по утрам.

— Ваша сестра сказала, что я найду вас здесь, — сказал Макс и, прислонившись к двери, стал разглядывать ее из-под полуопущенных век.

«Должно быть, это работа Пруденс», — подумала Констанция. Ей, наверное, и в голову не могло прийти, что Макс воспользуется этой информацией с такой ошеломляющей дерзостью. Да и сама Констанция не ожидала подобного поворота событий. Он снова переиграл ее.

Констанция не шевелилась, раздумывая, как поступить, и отлично понимала, что чем дольше она будет молчать, тем труднее ей будет выставить его за дверь. Гордость боролась в ней с желанием. Прозрачная вода не скрывала ее тела, и Макс рассматривал ее голодными глазами. Констанция почувствовала, как затвердели ее соски, но продолжала хранить молчание.

Макс отошел от двери и, медленно сняв фрак, повесил его на вешалку для полотенец. Затем он расстегнул бриллиантовые запонки и положил их на комод. С нарочитой неторопливостью он засучил рукава. Констанция словно завороженная наблюдала за медленными, уверенными движениями его длинных пальцев. Его руки были покрыты вьющимися черными волосками. Он подошел к ванне и присел на краешек, с загадочной улыбкой глядя на Констанцию сверху вниз. Обмакнув указательный палец в воде, он подался впереди дотронулся до ее лба, потом палец скользнул по ее носу, губам, подбородку, задержался на мгновение у основания шеи, в том месте, где бешено бился пульс.

«Ну и ладно, — подумала Констанция. — Бог с ней, с гордостью». Она ждала, затаив дыхание. Палец продолжал медленно двигаться, исследовал ложбинку между грудей и спустился ниже по животу. Макс наклонился и легонько поцеловал ее. Его язык скользнул по ее губам, потом он выпрямился, поцеловал ее в кончик носа и убрал руку.

Потянувшись, он взял большую губку, лежавшую на краешке ванны, и принялся намыливать ее, не отрывая глаз от Констанции. В комнате по-прежнему царило молчание. Он провел губкой по ее шее, затем намылил одну грудь, за ней вторую. Ее грудь была округлой и твердой, не очень большой, но и не маленькой. Он окунул губку в воду, прополоскал … ее и принялся снова намыливать.

— Потереть тебе спину? — Звук его голоса был мягким и вкрадчивым, но показался оглушительным в напряженной тишине.

Констанция села и наклонилась вперед. У нее была красивая спина — гибкая, стройная, сужающаяся в талии и расширяющаяся к бедрам. Завитки мокрых волос высвободились из пучка и упали ей на шею. Макс намылил ее плечи, провел губкой по спине вдоль позвоночника, потом его рука спустилась ниже. Внезапно у него перехватило дыхание, и самообладание покинуло его. Он уронил губку в воду и выпрямился.

— Не задерживайся долго, — сказал он, снимая полотенце с вешалки и кладя его на стоявший рядом с ванной стул, где она могла легко дотянуться до него.

Потом он взял свой фрак и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Констанция медленно перевела дыхание. Каждый нерв в ее теле был напряжен. При одном воспоминании о том, как его палец скользил по ее телу, Констанцию охватила дрожь. Она поднялась, взяла полотенце и, перешагнув через бортик ванны, встала на мягкий, пушистый коврик. Взглянув на свое отражение в зеркале, Констанция обнаружила, что ее щеки раскраснелись, волосы растрепаны, а глаза лихорадочно блестят.

— Бог мой! — пробормотала девушка, наклоняясь, чтобы вынуть пробку из отверстия для слива воды.

Она чувствовала, что больше не контролирует ситуацию. В самом начале у нее было некоторое преимущество, когда ей удалось удивить его. Но теперь ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног. Больше не имело смысла размышлять о том, что надеть. Он и так уже понял все, что она собиралась сказать ему своим нарядом. Констанция завернулась в полотенце и прошла к себе в спальню, расположенную в соседней комнате. Втерев в кожу крем с запахом сандалового дерева, девушка вытащила шпильки из волос и расчесывала их до тех пор, пока они не упали блестящей каштановой волной ей на плечи. Ей пришло в голову, что она похожа на наложницу в гареме, готовящуюся провести ночь с султаном. Эта мысль несколько позабавила ее и помогла взглянуть на происходившее с некоторой долей юмора.

Констанция остановила свой выбор на китайском халате. Впереди халат застегивался от шеи до самого пола на маленькие перламутровые пуговицы. Она застегнула лишь несколько пуговок, рассудив, что понадобится слишком много времени для того, чтобы расстегнуть их все. Уменьшив огонь в газовой лампе, Констанция вышла из комнаты.

Лестница в Южную башню освещалась лишь лунным светом, струившимся из окошка на самом верху и бросавшим тонкий лучик на ступеньки. Констанция не стала стучаться, а просто открыла дверь.

Круглая комната была залита лунным светом. Газовые лампы не были зажжены. Макс лежал на кровати в халате, закинув руки за голову.

— Добро пожаловать, — сказал он, поднимаясь. Он подошел к ней и протянул руки. Она вложила свои руки в его, и он притянул ее к себе. — Ты чудесно пахнешь.

— Как наложница в гареме!

Макс тихо рассмеялся:

— Ты ведь, наверное, знаешь, что смех оказывает действие, противоположное афродизиаку?

Она запрокинула голову и посмотрела ему в глаза:

— Вот как?

Вместо ответа он расстегнул верхние пуговки на ее халате. Причем очень умело, как отметила Констанция: Его руки скользнули под халат и принялись ласкать ее груди. Кончиками пальцев он поглаживал соски, пока они не затвердели.

— Не знаю, как медленно я смогу это сделать, — пробормотал он и наклонил голову к ее груди.

Тонкий шелк соскользнул с плеч Констанции и с легким шуршанием упал к ее ногам. Она осталась обнаженная, залитая серебристым светом луны. Ей не терпелось увидеть его тело. Констанция развязала его пояс и торопливо избавилась от мешавшего халата. На мгновение они замерли, едва касаясь друг друга.

— Мы сделаем это медленно в следующий раз, — прошептала Констанция, обнимая его и с силой прижимая к себе.

Макс обхватил ее за талию и приподнял. Она была далеко не легкой, поэтому он сразу отбросил романтическую идею отнести ее в кровать. Он снова поставил Констанцию на пол, и она сама повела его за руку в глубь комнаты.

Он опустился на постель и потянул ее за собой, положив поверх себя в надежде на то, что таким образом ему удастся продлить любовную игру. Но он не рассчитал. Констанция одним движением оказалась в позе наездницы, и вскоре они уже слились в одно целое.

Несколько секунд они не шевелились, не смея даже вздохнуть, привыкая друг кдругу. Затем Макс слегка приподнял бедра, и Констанция почувствовала, как волна наслаждения подхватила ее. За первой волной последовала вторая, и Констанция застонала, спрятав лицо у него на груди. Макс нежно гладил ее волосы.

Так они лежали довольно долго. Наконец Констанция перекатилась на спину и глубоко вздохнула. Заметив, что он принял меры предосторожности, она извиняющимся тоном сказала:

— Я об этом не подумала.

Он пожал плечами:

— Достаточно того, чтобы подумал один из нас.

— Наверное.

Перед ее глазами встало лицо Амелии Уэсткотт. Генри Франклин не позаботился о мерах предосторожности, и если Амелия испытывала в его объятиях те же ощущения, которые только что пережила Констанция, девушка не могла винить ее за непредусмотрительность. Эта мысль немного поубавила ей самоуверенности.