Список холостяков - Фэйзер Джейн. Страница 48

— Ну что ж, будем рады встретиться с ним. Любой интерес, проявляемый членом парламента к нашему движению, ценен для нас. Даже если он нас еще пока не поддерживает. — Эммелина сложила в стопку лежавшие на столе листовки. — Ты не могла бы встать в дверях и раздавать их, Констанция? Это информация о готовящейся петиции.

Констанция взяла листовки.

— А кто сегодня отмечает пришедших?

— Джеральдина, ты не возьмешь это на себя? — обратилась Эммелина к высокой, стройной, элегантно одетой женщине, стоявшей у окна.

— Да, конечно, — мягким голосом ответила та.

— Тогда, полагаю, все готово. Сегодня будет выступать Кристабель, а потом мы обсудим вопросы из зала. — Эммелина поднялась со стула. — Пойдемте открывать двери.

Констанция встала у дверей и стала вручать листовки женщинам, поспешно поднимавшимся по ступенькам. Это были представительницы всех слоев общества, некоторые хорошо одетые, некоторые почти в лохмотьях, некоторые измученные тяжелым физическим трудом, некоторые никогда не державшие в руках тряпку. Но у всех на лицах читалась преданность общему делу, их глаза горели надеждой и воодушевлением, они словно излучали энергию. Они разбирали листовки, некоторые приветствовали Констанцию по имени. Она смотрела на лестницу, ожидая появления Макса. Среди пришедших было несколько мужчин; кто-то был один, кто-то — со спутницей. Констанция вздохнула с облегчением, увидев, что собралась довольно внушительная аудитория. Было бы очень неловко, даже губительно для их дела, если бы Макс пришел на собрание, на котором присутствовало бы лишь несколько человек.

Так случилось, что она заговорилась со старой знакомой и не заметила, как он появился.

— Мне полагается взять листовку?

Она вздрогнула, услышав звук его голоса у себя за спиной, и быстро повернулась.

— О, я всё время высматривала тебя, но потом меня отвлекли. — Она протянула ему листовку. — Если хочешь, конечно же, можешь взять.

— Спасибо. — Он взял листовку и пробежал ее глазами. — Поход на Вестминстер?

— Мы будем сегодня обсуждать эту петицию, — сказала она. — Ты сам все услышишь, если войдешь внутрь. Мы сейчас начнем.

Он кивнул и последовал за ней в зал. Констанция остановилась возле маленького столика, где одна из ее сподвижниц записывала в блокнот имена собравшихся.

— Джеральдина, это достопочтенный Макс Энсор. Макс, познакомьтесь с высокородной миссис Джордж Бранд.

Джеральдина протянула руку:

— Добрый вечер, мистер Энсор. Добро пожаловать.

— Вы запишете свое имя или предпочитаете, чтобы ваше присутствие не было официально зарегистрировано? — спросила Констанция, стараясь, чтобы этот вопрос не прозвучал как вызов. — Мы не настаиваем, чтобы все давали свои имена.

— Я не против. — Он вписал свое имя в блокнот. — С какой стати я должен возражать?

— На мой взгляд, причин нет, — сказала Констанция. — Я сяду с вами. Обычно я сижу в президиуме, но сегодня останусь с вами в зале.

— Я польщен, мадам, — с улыбкой ответил он.

— И совершенно напрасно, — возразила Констанция. — Просто я хочу убедиться, что вы досидите до конца.

Он с притворным укором покачал головой и последовал за ней в зал.

Собрание проходило очень живо. Кристабель в отличие от своей матери умела зажечь публику. Она выступала с воинственным пылом, и аудитория часто прерывала ее речь возгласами одобрения. Когда она закончила, из зала посыпались вопросы. Констанция не участвовала в обсуждении, тихо сидя рядом с Максом и всем своим существом ощущая его присутствие. Он тоже ничего не говорил, но и не выказывал неодобрения или нетерпимости. Констанция несколько раз украдкой бросала на него взгляд, но выражение его лица было совершенно непроницаемым. Собрание закончилось ровно в четверть девятого, потому что среди присутствовавших было много, работающих женщин, которые должны были вовремя вернуться в те дома, где они находились в услужении. Их выходной вечер состоял из двух часов — между вечерним чаем и ужином.

Поднявшись со своего места, Констанция оглянулась и увидела в дальнем конце зала Амелию. Должно быть, она пришла одной из последних. Она говорила, как ей трудно бывает вырваться на собрание. Макс тоже поднялся с места, и Констанции показалось, что он притягивает всеобщее внимание своим ростом и исходящей от него мужской силой. Она поспешно протиснулась мимо него и вышла в проход между сиденьями, стараясь поймать взгляд Амелии. Но Амелия уже увидела брата своей хозяйки. Она бросила испуганный и вопросительный взгляд на Констанцию, потом повернулась и поспешно вышла из зала на улицу, где уже начинало смеркаться.

«Еще одна неловкая ситуация, которую придется объяснять», — подумала Констанция. Они решили пока не говорить Амелии, что хотят устроить Генри на работу к Максу. Лучше пусть она узнает об этом, когда их план увенчается успехом.

— Куда ты так спешишь? — спросил Макс, с трудом пробравшись между рядами и выходя в проход.

— Прости, я не хотела тебя бросать. Просто мне показалось, что я увидела кое-кого, с кем мне нужно было переговорить. Я хотела поймать ее прежде, чем она уйдет, но это оказалась вовсе не она. — Девушка улыбнулась ему. — Ну, и каково твое мнение?

— Пока не знаю, — ответил он. — Мне нужно все это переварить.

— Хочешь познакомиться с Эммелиной и Кристабель? Я сказала им, что ты будешь присутствовать на собрании.

— В качестве кого?

— В качестве независимого наблюдателя, — сказала Констанция.

— Это очень близко к правде. Ну что ж, «смелей, Макдуф»!

— Вполне обучаемый экземпляр, — пробормотала Констанция.

— Прошу прощения?

— Да нет, ничего… это я так. — Она ослепительно улыбнулась и взяла его под руку. — Пойдем познакомимся с Панкхерстами.

Они подошли к сцене, на которой Кристабель и сидевшие вместе с ней члены президиума были окружены женщинами, наперебой задававшими вопросы. С удивлением заметив в своих рядах мужчину, женщины смолкли.

Макс чувствовал себя словно дрессированный хищник на арене цирка. Он выдавил из себя доброжелательную улыбку и пожал руку миссис Панкхерст.

— Спасибо, что позволили мне присутствовать, мадам, — поблагодарил он. — Очень интересное собрание.

— Интересное или просто забавное? — резко спросила Кристабель прежде, чем ее мать успела ответить.

Кристабель шагнула вперед и принялась разглядывать Макса с насмешливой враждебностью.

— Я не нахожу эту тему забавной, мадам, — ледяным голосом ответил Макс. Его холодные синие глаза смотрели на нее с нескрываемым презрением. — Вам стоит поразмыслить над тем, что, если вы хотите привлечь на свою сторону влиятельных людей, способных вам помочь, не следует настраивать их против себя.

Констанция затаила дыхание. Она знала, что Макс может куснуть, но не ожидала, что так сильно. Она разрывалась между своей лояльностью по отношению к Кристабель и пониманием, что та вела себя непростительно грубо.

— Мы несколько насторожены, Макс, — сказала она. — Нам удавалось привлечь влиятельных людей на свою сторону и раньше, но они подводили нас. Я хочу, чтобы вы поняли, почему мы так недоверчивы.

Ее голос прозвучал мягко и успокаивающе. Лицо Кристабель утратило выражение враждебности, и она протянула руку Максу:

— Констанция права, мистер Энсор. Это тот случай, когда, обжегшись на молоке, дуешь на воду. Приношу свои извинения, если мое замечание показалось вам оскорбительным.

Он ответил добродушной улыбкой и пожал протянутую руку:

— Я вас понимаю, мисс Панкхерст.

— Надеюсь, вы придете еще на наши собрания, — проговорила Эммелина. — Мы совершенно бессовестны в своем стремлении найти поддержку в правительственных кругах.

Макс похлопал свернутой в трубочку листовкой по ладони.

— Вы, я вижу, планируете крестовый поход на Вестминстер?

— Нам очень помогло бы, если бы член парламента согласился принять у нас петицию, — сказала Эммелина.

Констанция почувствовала, как Макс напрягся, и поспешно вмешалась: