Пылающие небеса (ЛП) - Томас Шерри. Страница 26

Кокетливо улыбающаяся.

– М-м-м… О наполненной до краев кружке эля, поданной самой красивой девушкой в комнате?

Девица хихикнула:

– Сейчас принесу.

Иоланта уставилась на ее удаляющейся спину, гадая, как сделать так, чтобы от нее отвязались. Нельзя было допустить даже возможность ситуации, в которой могло бы выясниться, что она совсем не «красавчик».

Служанка бросила взгляд через плечо и подмигнула. Иоланта поспешно уставилась в окно. Дома на станциях быстрого передвижения обычно имелось несколько гостиниц. Может, поблизости есть еще одна?

Два бронированных фаэтона висели высоко над железнодорожной станцией на другой стороне улицы. А на земле группа агентов, которых было легко отличить от испуганных пешеходов по форменным туникам, расходилась в разные стороны. Несколько шли прямо в гостиницу.

От охватившего Иоланту страха даже время словно замедлилось. Мужчина, читающий расписание под фонарем, зевнул, и его рот открывался бесконечно долго. Гость за ближайшим столиком попросил своего спутника передать ему соль, причем каждый слог его просьбы растягивался, как разжеванная ириска. А сосед его, двигаясь так, словно сидит в бочке с клеем, взял оловянную кружку с ложкой внутри и протолкнул ту от края до края.

С громким стуком на стол прямо перед Иолантой бухнули огромную высокую кружку с элем и льющейся через край пеной. Иола дернулась и быстро посмотрела на служанку, которая опять многозначительно ей подмигнула:

– Хотите чего-нибудь еще, сэр?

Иллюзия свободы рассыпалась в порошок.

«Здесь я не в безопасности». Нигде не в безопасности. И выбор лишь один: умереть сейчас же или чуточку позже.

Иоланта бросила горсть монет рядом с почти нетронутым ужином и побежала к запасному выходу.

* * *

Он просто ублюдок. А как же иначе: он лжет, мошенничает и манипулирует.

Фэрфакс будет готова прибить его, когда поймет, что именно Тит сделал.

«Неважно, – убеждал себя он. – Ты выбрал этот путь не для славы и признания». Главное – она должна вернуться. А пустоту в груди он абсолютно не замечал.

Тит включил свет в комнате Фэрфакса и стал ждать. Прошло двадцать минут, и появилась Иоланта, с бледным лицом и дикими глазами.

– Если ты пришла за шляпой, она там, на крючке, – как можно более обыденно произнес Тит. – На меня внимания не обращай, я просто выдумываю прощальную записку от твоего имени.

Фэрфакс опустила на пол чемодан, выдвинула стул и плюхнулась на него, закрыв лицо руками.

В последние недели жизни его мать часто сидела так же. Раздражаясь от вида ее страданий, Тит обычно дергал ее за рукав и просил поиграть с ним.

И долгие месяцы после ее смерти мог думать только о том, выбрала ли бы она тот же путь, если бы он вел себя по-другому: гладил бы ее спину и волосы и приносил чай.

Медленно и осторожно Тит пошел навстречу Фэрфакс, словно та была спящим драконом.

Не придумав ничего лучше, положил руку ей на плечо.

Она вздрогнула, будто ее выдернули из кошмарного сна.

Тит всегда считал себя бесчувственным. Хладнокровие высоко ценилось в роде Элберонов. Его дед особенно на этом настаивал, заявляя, что можно потерять жизнь, но не бесстрастность.

И тем не менее сейчас хладнокровие Тита трещало по швам. В душе он тоже дрожал, впитав страх чародейки, ее замешательство, ранимость – это было настоящее сопереживание, потрясшее его своей глубиной и чудовищностью.

Тит отдернул руку.

– Они были там. – Голос Фэрфакс звучал так, словно она стала бесплотным призраком. – Они были на станции. Два бронированных фаэтона в воздухе и… и агенты шли к постоялому двору.

Конечно, они там были! Он же сказал миссис Хэнкок, мол, если люди Атлантиды действительно думают, что девчонка где-то поблизости, то им следует перво-наперво осмотреть железнодорожные станции, потому как она не знает Британию насколько хорошо, чтобы совершать дальние скачки.

– Ты перескочила сюда прямо из-за стола?

– Нет, с аллеи за постоялым двором. Надеюсь, я оставила достаточно монет за ужин – я слишком торопилась.

– Вряд ли сейчас подходящее время, чтобы волноваться о прибыли хозяев гостиницы.

– Знаю. – Фэрфакс подняла лицо вверх и быстро моргнула. Потрясенный, Тит понял, что она вот-вот заплачет. – Это глупо. Из всего, что случилось сегодня, почему-то именно это… – Она вытерла глаза ладонью. – Прости.

Нужно было привлечь ее к себе и утешающе обнять, может, даже поцеловать в волосы. Предложить ей успокоение, которого она так желала, и убедить, что, вернувшись, она сделала правильный выбор.

Тит не мог этого сделать. Он вообще отступил на шаг.

– Я все еще могу быть Арчером Фэрфаксом?

Тит сцепил руки за спиной:

– Ты понимаешь, что должна дать взамен?

Фэрфакс скривила губы:

– Да.

– Требую клятву.

Она медленно выдохнула.

– На чем ты хочешь, чтобы я поклялась?

– Позволь пояснить. Я требую клятву кровью.

Она вскочила:

– Что?

– Только та клятва имеет значение, к исполнению которой можно принудить. Здесь на кону не только твоя жизнь.

Фэрфакс вздрогнула, но встретилась с Титом взглядом.

– Я хочу больше за клятву кровью. Ты всегда будешь говорить мне только правду. Освободишь моего опекуна. И мы предпримем одну-единственную попытку одолеть Лиходея.

Как будто могла быть вторая.

– Согласен, – кивнул он.

Затем нашел тарелку, поставил на письменный стол и направил на нее палочку:

– Flamma viridis.

Вспыхнул зеленый огонь. Тит открыл карманный нож, поднес острие к огню, сделал надрез в середине левой ладони, и три капли крови упало в пламя. Огонь сверкнул и еще сильнее засиял изумрудным. Тит снова окунул нож в пламя и протянул Фэрфакс:

– Твоя очередь.

Она поморщилась, но повторила ритуал. Огонь поглотил ее кровь и окрасился в цвет полночного леса. Тит захватил все еще кровоточащую девичью ладонь своей и погрузил их соединенные руки прямо в ледяное пламя.

– Стоит кому-то из нас предать клятву, и этот огонь разольется по венам нарушителя. Тогда он не будет таким прохладным.

Огонь резко стал белым-белым и опалил их ладони. Фэрфакс зашипела. Тит судорожно втянул воздух, чувствуя обжигающую боль.

Так же внезапно, как и появилось, пламя исчезло, не оставив следов. Фэрфакс отдернула руку, с беспокойством ее осматривая. Но кожа осталась идеально гладкой и неповрежденной, даже порез испарился.

– Ощущения гораздо менее неприятные, чем те, что ожидают нарушителя клятвы, – возможно, без надобности разъяснил Тит.

– Ты обо всем подумал, так?..

Голос ее сорвался.

Шторы были задернуты. Со своего места она не могла выглянуть из окна. Но все равно неверяще туда уставилась. И из-за отрицания в ее глазах в груди Тита вновь расцвела пустота – пуще прежней. Фэрфакс все еще не хотела верить, как низко он пал.

Но это неизбежно. Она слишком сообразительна, а у него не было времени осторожничать.

И без того белое лицо ее стало совсем бледным, челюсть напряглась; Фэрфакс царапнула ногтем по центру ладони – там, где был сделан надрез.

– Ты же видел их в небе, да? Бронированные фаэтоны? Поэтому и заговорил со мной о звездах, чтобы я наверняка посмотрела вверх и их заметила.

Голос звучал неестественно спокойно. Тит вспомнил, как она благодарила его за честность. Она, вероятно, думала о том же, понимая, что, когда произносила эти слова, Тит уже собирался злоупотребить ее доверием.

Он промолчал.

– У тебя не хватило порядочности рассказать, что они там и что мне следует подождать минут двадцать, прежде чем выходить?

– Для принца порядочность – не добродетель.

Фэрфакс горько усмехнулась:

– Тот дом в Лондоне действительно окружен агентами Атлантиды?

Тит мог и преувеличить вероятность того, что леди Уинтервейл расскажет о ее прибытии другим изгнанникам. Эта безумная была склонна скорее к скрытности, чем к откровенным признаниям.