Вампир поневоле - Баштовая Ксения Николаевна. Страница 8
– Очнулся. Только вот не думаю, что это нам чем-то поможет.
– Поможет!
Да он оптимист, оказывается!
Вовка болтал что-то еще, но я прикрыл глаза и замер, надеясь загнать боль в затылке куда-нибудь подальше, поглубже… Когда все уже почти прошло и грызущая боль превратилась в ноющую, внезапно скрипнула одна из дверей. Я открыл глаза.
За дверью топтались двое «шкафчиков». Один держал на руках бесчувственную девушку лет девятнадцати. Алая кофточка, черная юбка по колено, босоножки на высоком каблуке… Черные волосы расплескались волной…
– Ну че, ее сюда? – мрачно поинтересовался тот, что держал девушку.
– А ч-черт его знает, – сплюнул второй… – Босс не сказал. А дергать его по телефону… Оставляй здесь. Приедет – спросим.
Такое чувство, что ни меня, ни Вовки здесь нет!
Амбал сгрузил девушку на пол, и «комарики» свалили, не забыв запереть дверь. А жаль.
Вовка, сплевывая на пол кровь, медленно подошел к девочке (у меня не было никаких сил шевелиться), прикоснулся кончиками пальцев к запястью, нащупывая пульс:
– Кажись, жива.
Потом он осторожно оттащил ее от входа и подошел ко мне:
– Ну? Что будем делать?
– Вешаться, – буркнул я.
– Веревки нету, – вздохнул он.
– Значит, придется придумывать что-то еще.
– Андрюх, вот скажи, – перебил он меня, – мы не боимся солнечного света, а к серебру прикоснуться не можем… Блин, богатый он все-таки Буратино! Все решетки серебряными сделать… Так мы вампиры или нет?
– А черт его знает, – вздохнул я.
Вовка хмыкнул:
– По закону американского мультфильма, в том дальнем углу сейчас должно появиться нечто рогатое, сообщить: «Я все знаю, но ничего не скажу!» – и исчезнуть.
В его голосе было столько уверенности, что я невольно покосился в дальний угол. Естественно, там никого не было. Жаль…
Интересно, не слишком ли быстро мы приходим в себя?
Некоторое время мы сидели молча, а потом Вовка сказал:
– Андрюх, слышь, принеси мне воды, а? А то пить хочется, жуть…
Я хотел было возмутиться – что я ему, водоносом нанимался?! Но потом смерил взглядом Вовку и любезно поинтересовался:
– Где я тебе ее возьму?
Я знаю, я всегда был добрым и вежливым!
Вовка, впрочем, тоже. Ткнув пальцем в сторону второй двери, он сообщил:
– Наверно, там.
– Шутишь?
– Да ни в одном глазу! В «зеркалке» были все удобства? Так почему бы и здесь не быть?
Логично. Вот только…
Развязав на поясе рубашку, я спросил:
– Тебе что? Воротник или рукав?
– Чего? – поперхнулся Вовка.
– Ты идиот или просто притворяешься?
– Идиот, естественно. А в чем дело?
Я обвел рукой комнату:
– Ты видишь здесь кружку?
– Но ты ж в предыдущей комнате как-то принес воды, чтоб облить меня!
– Рубашку я на тебя выкрутил. Ру-баш-ку. Так из чего будешь? С рукава, с воротника?
– С ладошек! – буркнул Вован, вставая на ноги.
Судя по тому, что вторая дверь все-таки открылась и Вовочка исчез за ней минут на пять, его догадки по поводу того, что находилось в совмещенной комнате, оказались верны.
А когда Вовочка наконец вернулся, я увидел, что синяк у него под глазом почти исчез…
И в этот момент девушка открыла глаза и медленно села.
– Где я? – прошептала она, обводя комнату взглядом.
Словно из какого-то сериала!
Вовка, конечно, не мог удержаться: он скорчил страшную рожу и прохрипел:
– В логове вампира!.. Тебя как звать, завтрак?
– Я не завтрак! – ойкнула она, бледнея с каждым мгновением.
– Ну, значит, обед или ужин! – непреклонно заявил Вован.
В глазах девчонки заплясал страх, и я не выдержал:
– Вовка, прекрати, – и, уже обращаясь к девушке, предложил: – Не обращай внимания, это он от скуки с ума сходит… Так как тебя звать?
– Аня…
Я улыбнулся:
– А меня – Андрей. А этого хохмача с идиотским чувством юмора с утра звали Вовой.
– Очень приятно, – покраснела она. А я всегда искренне считал, что в наш век феминизации и эмансипации подобные тургеневские барышни остались только в фильмах Михалкова…
– Андрюх, объясни мне одну вещь, – вмешался в разговор Вовка, все еще стоявший возле ванной. – Анюта такая пунцовая оттого, что ей «очень приятно». Это мне понятно, но у тебя-то почему ухи такие красные?
Я аж поперхнулся от его наглости и только и смог, что беспомощно глянуть на Аню. Та хихикнула в кулак и подняла на меня хитрый взгляд. Мне ничего не оставалось, как рассмеяться в ответ.
Вовка удивленно перевел взгляд с меня на Аню, потом обратно.
– Хохотуны недорезанные! – сердито буркнул он.
– Вов, что с тобой? – оторопел я.
– Что-что, голодный я! А когда я голодный, я всегда злой. Пора бы было узнать это за шестнадцать лет дружбы!
Что да, то да. Я познакомился с Вовкой, когда мне было четыре, а ему – почти пять. Эх, золотое было времечко! И надо сказать, Вован действительно, когда проголодается, становится просто невыносим!
Причем невыносим настолько, что так и хочется вынести его вперед ногами.
– Ой. А вы хотите есть?! – пробормотала Аня, судорожно роясь в огромной черной сумке то ли из кожи, то ли из кожзаменителя, висевшей у нее на плече. – Сейчас, сейчас… Вот! – и она протянула нам три каких-то пирожка, запакованных в целлофан.
– Что это? – недоверчиво поинтересовался Вовка, подходя к девушке.
Но пирожок взял. И тут же принялся его распаковывать.
– Венская булочка, – выдохнула Аня.
Но Вовка решил, что если уж притворяться зубастиком, то до конца:
– С кр-р-ровью? – прорычал он, впиваясь зубами в мягкое тесто.
С изюмом, между прочим. Какая на фиг кровь?
Аня слабо улыбнулась его шутке и, когда я начал жевать, поинтересовалась:
– Андрей, а почему вы все время строите из себя каких-то вампиров? Про кровь говорите… Это у вас развлечение такое, да? – В ее голосе явно звучало: «Вы придурки, да?»
Я мальчик культурный, на подобные намеки обижаться не буду! Не буду, я сказал!
– Если бы, – вздохнул я, дожевывая булочку. – Просто мы на самом деле вампиры… видишь? – Я осторожно приподнял пальцами верхнюю губу, дал ей полюбоваться и опустил руку.
– Издеваетесь?! – обиделась Аня.
– Ага! – тут же вмешался в разговор Вовка. – Знаешь, обожаю доводить людей! Когда они доходят до такой кондиции, что на соседей с топором кидаются, то у них уровень гемоглобина в крови повышается. Получается такая вкуснотища!
Хохмач хренов!
Вовка шумно облизнулся – он неисправим! Но Аня, похоже, не привыкла к подобным шуточкам и, закатив глаза, сползла в обморок. И как только у меня получилось подхватить ее на руки?
Следующие пару минут я рассказывал Вовочке все, что я о нем думаю.
– А че я? Я что, виноват, что она шуток не понимает?
Я осторожно похлопал девушку по щекам:
– Ань, очнись!
Она приоткрыла глаза и слабо поинтересовалась:
– А вы кусаться не будете?
Ну, по крайней мере, она поверила, что мы вампиры.
– Не, мы не кусаемся! – очень поспешно начал я заверять ее.
– Ага, – поддакнул Вовка. – Мы не кусаемся – мы сразу глотаем!
Аня опять сползла в обморок.
Господи, ну что ж она такая нервная?!
На этот раз хлопанье по щекам ни к чему не привело. Я решил действовать кардинально:
– Вов, принеси воды.
– Андрей, у тебя уже крыша двинулась, да? Сам же говорил, что набрать не во что!
– А ты пофантазируй, придумай что-нибудь!
Вовка тяжело вздохнул и направился в туалет.
Через пару минут оттуда раздался жуткий грохот, и Данешти появился в комнате весь такой радостный, сияющий. В руках он держал отломанную раковину… Сток Вовочка не затыкал, а просто-напросто завязал шланг узлом…
Воистину, заставь дурака богу молиться… Так у бедного Дракулы ни одной целой комнаты не останется.
Ай, ладно. Я что, должен за него беспокоиться?!
Я поднял с пола отпавшую челюсть и поинтересовался:
– А чем это ты так грюкал?