Вампир поневоле - Баштовая Ксения Николаевна. Страница 9
– Так она ж, зараза, к стене цементом приклеена была!
М-да, картина, достойная пера художника или кисти писателя… Тьфу, блин, наоборот! Короче, видок, конечно, тот еще: Анюта на полу, в обмороке, я на коленях рядом с ней, и Вовка, застывший в позе мировой скорби, прижимая к груди оторванную раковину, наполненную водой.
И вот в самый напряженный момент, когда Вован присел на корточки, чтобы я мог дотянуться до воды и побрызгать на Аню, раздался жуткий грохот, словно что-то ба-а-альшое такое врезалось в дверь. Дверь медленно упала на пол, а в проеме показался кто-то знакомый.
Пару очень долгих мгновений я мучительно пытался сообразить, где же я мог видеть эту надменную физиономию. Узнавание пришло внезапно. Причем, кто это, я понял одновременно с Вовочкой, от неожиданности выронившим раковину… Слава богу, не мне на ногу.
Я подхватил Аню, но раковина уже перевернулась, вода расплескалась по полу, несколько капель попало девушке на лицо. Она беспокойно мотнула головой, но в чувство не пришла.
А этот зубастик все-таки осел! Мог бы, раз сюда нас привел, ковер на пол постелить. Вода бы вся тогда впиталась.
Стоявший у обломков двери высокий жгучий брюнет брезгливо отступил на шаг, поскольку вода подобралась к его сапогам и грозила замочить плащ – черный, между прочим, и нетерпеливо бросил:
– Так и будете сидеть? Или вы решили остаться здесь навсегда?
Я вскочил на ноги. Вот блин! Все брюки ниже колен насквозь мокрые!
Вовка неспешно отряхнул ладони и бросил:
– Слышь, Черный Плащ, а мы тебя везде ищем! А ты тут как тут! Как ты нас нашел?
Черный Плащ смерил Вована долгим взглядом:
– Я всегда чувствую свою кровь.
Нет, я, конечно, понял, что он подразумевал напиток из чаши, но Вовка был как всегда в своем репертуаре. Он широко распахнул руки и радостно воскликнул:
– Свою кровь?! Ну здравствуй, папа!
Парень (теперь я разглядел, что ему лет двадцать шесть, не больше) поперхнулся и процедил, медленно наливаясь кровью:
– Если бы у меня был такой сын, я бы удушил его в колыбели.
– Жа-а-аль, – протянул Вовка. – А то мама рассказывала, что ты был разведчиком, погибшим при исполнении…
Вот брехло! Его отец был летчиком!
Черный Плащ недовольно поморщился и бросил:
– Так вы идете?!
– Идем, идем, – пробурчал Вовка. – Пошли, Андрюх?..
Мама всегда говорила мне, чтобы я никуда не ходил с незнакомыми дядями и тетями…
– Пошли, – согласился я. – Только прежде я хотел бы узнать ваше имя, сударь…
Я собирался сказать последнее слово чуть насмешливо, но в последний момент почему-то передумал.
Парень смерил меня долгим взглядом, словно размышляя, стоит ли открывать мне великую тайну, а потом надменно сообщил:
– Я Влад Третий Цепеш-Дракула Валашский.
Я чуть Аню не выронил… Они что, клонируются?
Даже Вовка мгновенно утратил все свое ехидство и только и смог просипеть:
– Правда?!
Дракула номер два надменно процедил сквозь зубы:
– У меня много недостатков, сударь. – М-да, я еще не слышал, чтобы в такую короткую фразу вложили столько презрения! – Но мое имя не покрыто позором лжи.
Интересно, а короче он это не мог сказать? Что-нибудь вроде: «В жизни не врал».
– Андрюх, – задумчиво протянул Вовка, всем корпусом повернувшись ко мне, – как ты думаешь, он брешет?
– Понятия не имею, – пожал плечами я. – Знаешь, я уже не удивлюсь, если в окошко влетит Питер Пен.
– Не-е, – протянул Вовка. – Питер Пен – это фантастика…
На лице второго Дракулы заиграли желваки.
– Вампиры – тоже фантастика… – пожал плечами я.
– Хватит!!! – рявкнул парень. – Я не знаю, из каких пещер вы выползли, но через пару минут хозяин этого дома вернется и вам не поздоровится. Так что, если хотите, можете оставаться здесь! Могу только пожелать, чтобы вы встали ему поперек горла!
– В каком смысле «вернется»?! – спросил я, но этот хмырь уже развернулся и, не оглядываясь, пошел прочь. Лишь плащ шелестнул…
– Андрюх, не знаю, как ты, а я пойду его догоню. Он, по крайней мере, не пытался меня съесть, – и Вовка, подхватив с пола за длинный ремешок Анину сумку, накинул ее мне на шею и выскочил из комнаты.
Я рванулся за ним.
А Анюта тяжелая! К счастью, Вовка оказался не таким козлом, как я решил в первые секунды после его ухода: он ждал меня в метре от выбитой двери, и, едва я вышел, снял с моей шеи Анину сумку и спросил:
– Ну что, Ромео, пошли?
– Сам ты Ромео! – огрызнулся я.
– Эт-то еще поче…
– Тихо вы! – цыкнул Черный Плащ, застывший как статуй чуть дальше по коридору.
Он, прижавшись спиной к стене, настороженно всматривался куда-то в полумрак коридора… Мать-мать-мать! – привычно откликнулось эхо, а куда же лампочки делись?! Я ж точно помню: когда мы убегали, здесь горел свет! А, фиг с ним.
Н-ну? И долго мы будем здесь стоять?
– Можешь идти, – тихо огрызнулся дубль-Дракула. – И через пять минут тебя притащат обратно!
Не понял! Я же вслух ничего не говорил! Телепат хренов!
– В честь чего это нас обратно приведут? – не понял Вовка. – Ты ж сам сказал, что можно бежать!
– Можно было, – согласился «спаситель недорезанный». – Да вот только пока некоторые ушами хлопали, хозяин дома вернулся. А я с ним еще не общался и пока не желаю.
Мокрые штанины противно липли к ногам. Вовочку убить мало: не мог в руках какую-то раковину удержать!
– А откуда он вернулся? – спросил я.
– Какое вам дело! – огрызнулся этот хмырь. – Я просто чувствую, когда поблизости «ночные охотники», и все!
Вот так бы и сказал – «не знаю!». А то – какое вам дело, какое вам дело…
Злые вы…
– Уйдешь ты от нас? – хмыкнул Вовка и замер с открытым ртом: – Ой, мля… А телепатия, что, заразна?! Воздушно-капельным путем передается?!
– Нет, через кровь! – рявкнул зубастик.
– Так это что, начальная стадия СПИДа? Ой, мама…
Дракула окинул Вовку взглядом, и на его лице я ясно прочел, что Вован по уровню умственного развития находится где-то между амебами и инфузориями туфельками.
А потом Черный Плащ рванулся вперед и завернул за угол. Мы, переглянувшись, пошли за ним.
Стенка, скрывающая лестницу, медленно отодвинулась, и снизу стали слышны чьи-то разъяренные голоса… Похоже, Вовкин «папа», перед тем как подняться сюда, успел начистить морду кому-то внизу. А может, и нет…
Потом по лестнице кто-то начал медленно подниматься. Черный Плащ что-то прошипел. Явно нецензурное. Уж я-то, после чтения словарика, мат от немата с полуслова отличу.
В любом случае, долго ругаться Черный Плащ не собирался. Не особо раздумывая, он рванулся к одной из дверей и проскользнул куда-то в полумрак комнаты.
Нам с Вовкой ничего не оставалось, как последовать за ним. Сам Дракула номер два уже стоял возле тяжелого стола, заваленного бумагами:
– Помогите передвинуть! – И хоть бы раз вежливо попросил! Так нет, только командует!
И вообще, Аню я куда дену?
– На стол положи, – огрызнулся Черный Плащ.
Блин, этот хмырь мне и слова сказать не дает!
Но я все-таки решил его послушаться (а у меня был выбор?), осторожно поместил девушку на кресло, и мы втроем придвинули стол к двери. В этот момент ее нетерпеливо попинали, пытаясь открыть, а потом с той стороны раздался истошный вопль:
– Они здесь!
Ну и?.. Что будем делать? Я оглянулся на Дракулу, но тот, вместо того чтобы предлагать очередные способы побега, внезапно замер, уставившись куда-то вбок. Я проследил за его взглядом. В дальнем углу на мольберте стояла, пока без рамы, картина, изображающая молодую девушку в средневековом охотничьем костюме.
Я, конечно, не искусствовед, но девушка была нарисована красиво. Зеленый бархат мужского костюма выгодно оттенял золото волос, голубые глаза были безумно глубоки, а на губах скользила легкая усмешка. Неизвестная особа, положившая левую руку на эфес шпаги, висевшей на поясе справа, казалось, смотрела прямо в душу…