Повелитель гномов - Хайц Маркус. Страница 29
— Не поймите меня неправильно, — протянул Тунгдил, — но мне показалось, что вы чем-то… обеспокоены.
— Верно подмечено, подземыш… — Гил тут же перестал смеяться.
— Гном. Я гном.
— Вот как? А что, гномы и подземыши — это разные племена?
— Нет, это просто более правильное название. Точно так же я и вас из уважения называю людьми, а не наземышами или долговязыми.
— А, я понял, — ухмыльнулся Гил.
— Честно говоря, мы немногого трусим… Эта гора и создания, которые живут в лесу… Пришлось остановиться здесь, неподалеку от Черного Ярма, так как оба осла совершенно не хотят идти дальше, — признался Керолус, разбивая на сковородку четыре яйца.
Когда яичница была готова, он щедро поделился с гномом и своим напарником.
— А что не так с этой горой? — спросил Тунгдил, обмакивая корку хлеба в яичный желток.
Старьевщик взглянул на гнома с изумлением.
— Ты, подзе… то есть, гном, что же, и не знаешь легенды? Ладно, я охотно расскажу тебе о горе, которая перестала быть горой.
Гил улегся поближе к костру, а Керолус уселся поудобнее и начал рассказывать…
Когда-то гору Черное Ярмо называли Небесной горой, так как ее вершина достигала облаков. Это была самая высокая, самая большая гора во всей Потаенной Стране. Снег на ее вершине никогда не таял, а склоны наверху состояли из чистого золота.
Но люди не могли забраться на эту высоту, чтобы заполучить это богатство, так как внизу склоны были слишком гладкими и твердыми. Белый снег и золото сверкали настолько сильно, что любой, кто долго смотрел наверх, превращался в слепца.
И все же людей манило золото Небесной горы, и поэтому они позвали на помощь гномов.
Гномы прислали в Гаурагар посольство, чтобы собственными глазами убедиться в том, что это чудо существует. Они стали обрабатывать гору крючьями, долотом и лопатами.
Так как их инструменты были сработаны лучше, чем у людей, им удалось выстроить внутри Небесной горы тоннели, ведущие наверх. Прорубив в горе ход, они сумели забрать золото, не ослепнув при этом.
Люди Гаурагара потребовали, чтобы гномы поделились с ними сокровищами. В тот момент, когда гномы и люди начали спор, Небесная гора ожила и задрожала от ярости, пытаясь согнать грабителей. Но тоннели внутри нее источили гору, словно короеды — дерево, поэтому гора не выдержала и упала, похоронив под собой златолюбцев.
А сама Небесная гора утратила свою красоту и величие.
С тех пор она преследует людей и гномов своей ненавистью. От злости с ходом времени остатки скалы почернели.
Дрова в костре затрещали, и Керолус подбросил туда еще одну ветку, чтобы пламя вспыхнуло поярче и темнота расступилась.
«Я сразу же почувствовал злобу Черного Ярма», — подумал Тунгдил.
Он не понимал, как Горен мог чувствовать себя в этих местах счастливым. Что ж, по крайней мере, этот факт многое прояснял в его характере.
— Поговаривают, что в лесу у этой горы водятся чудовища, несущие смерть любому путнику. Этих чудовищ призвала сама Небесная, пообещав им богатую добычу, — поежившись, сказал старьевщик. — Когда их голод возрастает, они выходят из-за сосен и отправляются в деревню, пожирая там все, от людей до животных.
— Хорошо, что вы составили мне компанию, — искренне сказал Тунгдил, уже представляя себе неприятный путь среди деревьев. Ну что ж, по крайней мере, ему поможет топор. — Я тоже могу рассказать вам одну историю.
Он рассказал о том, что произошло в Добролужье, об альве и уничтожении деревни. Рассказ давался ему с трудом, ведь воспоминания обо всем этом ужасе были еще слишком яркими.
Закончив рассказ и устроившись на ночь, он попытался уснуть, но лес словно не позволял ему этого сделать. По-видимому, деревьям доставляло особое удовольствие трещать именно в тот момент, когда он вот-вот готов был провалиться в забытье.
Гилу и Керолусу шум веток, по всей видимости, не мешал. Теперь гном понял, почему они так налегали на водку: она притупляла чувства настолько, что люди ничего не слышали. Старьевщики щедро предоставили гному право хранить их жизнь.
Шум леса стих лишь под утро. Проснувшись бодрыми и отдохнувшими, старьевщики пожелали Тунгдилу приятной дороги и отправились по своим делам. Гном же чувствовал себя так, будто его колесовали.
Он мрачно уставился на тени, притаившиеся среди сосен. Но делать было нечего, нужно было идти к горе. Если в истории, рассказанной Керолусом прошлой ночью, была хоть крупица истины, то Горен, несомненно, обитал в остатках штольни.
«Живут там чудовища или нет, но идти все равно нужно».
Вытащив топор, он перехватил его обеими руками и потопал вперед… и сразу же почувствовал себя неуютно: гора давала понять, что не желает терпеть гнома.
Тунгдил решил не обращать на это внимания: чем быстрее он отдаст артефакты, тем скорее сможет вернуться в свою любимую штольню в Ионандаре.
«Надеюсь, гномы из племени Вторых уже написали Лот-Ионану, ответив на его вопрос», — с надеждой подумал он.
Только благодаря упрямству и целеустремленности он вскоре пересек лес, подобравшись прямо к подножию горы. Он так и не столкнулся с чудовищами. Видимо, днем у них не было настроения нападать на путешественников, и гнома это положение дел вполне устроило. Однако вертикальные склоны Черного Ярма показались ему настолько мрачными, что ему тут же захотелось повернуть назад.
Вдруг неожиданно сверху на него обрушилась лавина камней. Тунгдил едва успел отпрыгнуть. Последний камень упал совсем рядом. Величины обломков хватило бы на то, чтобы убить гнома. И все же делать нечего: он должен найти Горена.
Гном обошел подножие горы, так и не обнаружив ни дома, ни тропинки, которая могла бы привести его к жилищу мага. Он стал громко звать Горена, надеясь, что тот его услышит, но это ничего не дало.
Чертыхаясь, Тунгдил еще раз обошел черное подножие скалы, покрытое трещинами. На этот раз он обнаружил узкие ступени, выбитые каменотесами. Для него размеры ступеней подходили, но люди, ступни которых были больше гномьих, поднимались бы по такой лестнице с трудом.
Тунгдил взбирался на Черное Ярмо. Он прошел сто шагов, потом еще двести, потом триста. Он уже полз на четвереньках, держась за узкие ступени, — ничего другого не оставалось.
Время от времени гора обрушивала на него небольшие лавины из камней и щебня; гном поранил руки и лицо. Один обломок стукнул его прямо по лбу, прорвав кожу. От удара у Тунгдила закружилась голова, и гному пришлось вжаться в скалу, чтобы не упасть. Когда мир вокруг прекратил вращаться и плясать, гном вытер кровь над правым глазом и, ворча, пополз дальше.
— Враккас сотворил нас из скалы, чтобы мы властвовали над горами, так что тебе придется покориться мне! — громко крикнул он. — Тебе меня не стряхнуть!
По длине собственной тени он наблюдал, как солнце поднялось в зенит, а затем начало постепенно клониться к горизонту. Холодный ветер свистел в ушах, дергал за сумку с артефактами. Опасность возрастала с каждым пройденным шагом, но гном и думать не хотел о спуске. В конце концов он решился оглянуться и посмотреть на простиравшийся в четырехстах футах под ним Гаурагар.
Солнце и облака порождали великолепную игру теней на цветастом ковре полей, лугов и лесов. Такой красоты гному еще не доводилось видеть. Вдалеке Тунгдил заметил города, отсюда напоминавшие постройки из детских кубиков. Реки и ручьи венами тянулись по телу земли, а в воздухе пахло весной.
От такого восхитительного зрелища у гнома перехватило дыхание. Внезапно он почувствовал себя огромным. Теперь он понял, почему народ гномов предпочитал жить в горах.
В приподнятом настроении гном продолжил восхождение и на высоте в пять сотен футов обнаружил нишу. Там он решил заночевать.
Осторожно забравшись в горную пещеру, защищавшую его от сильного ветра и очередных лавин, он подумал: «Завтра продолжу поиски».
Заходящее солнце осветило его скромный ночлег. Теплые лучи падали на черные стены, освещая неровную каменистую породу. Чем дольше Тунгдил смотрел на неровности, тем сильнее они напоминали ему письмена.