Мой ангел Крысолов - Родионова Ольга Радиевна. Страница 16

Жюли с готовностью присела рядом и взяла в свои ладони холодные руки Лея. Лекарь положил руки на его еле-еле вздымающуюся грудь, Нета опустила ладонь на лоб.

— Взяли, — скомандовал Лекарь. — Держим!.. Нета, легче. Не дави. Чуть поддерживай и все. Жюли, подыши на него.

Жюли поднесла ладони Лея к губам и дохнула. Он вдруг открыл глаза, и странная усмешка исказила его лицо.

— Испугались? — спросил он ломким надтреснутым голосом. — А я пошутил!

Он вскочил и, пошатываясь и пританцовывая, пошел по дороге прочь от стаи, оглядываясь на ходу и выкрикивая:

— Я пошутил! Я всегда так шучу! Потому что я подонок… я бросил своих друзей и посмел не подохнуть, когда их убивали! Я бросил своего Учителя… он был старый… — Лей странно всхлипнул и сжал кулаки. — Алиса!.. Посмотри на меня!.. Я же подонок, да? Ты поэтому меня не любишь, правда? Потому что я трус и подонок?.. Но я готов… хочешь? Я готов отдать тебе всю свою никчемную кровь. Хочешь, Алиса? — он рассмеялся и тут же захлебнулся — алая струйка выплеснулась изо рта и потекла по подбородку.

Лей сел на землю, улыбаясь и кашляя. Отродья бросились к нему.

Только Алиса осталась на месте.

— Алиска, ты что?.. — Рада оглянулась на подругу, в ее голубых глазах стояло удивление. — Беги, помоги ему!.. Он же из-за тебя это… Он же все из-за тебя…

Алиса отвернулась и зажмурилась, подняв лицо к небу. Она изо всех сил стиснула кулаки, из-под сомкнутых ресниц показались слезы.

— Не трогай ее, — тихо сказал Умник. — Пустите. Дайте я.

Он отодвинул в сторону Лекаря и присел рядом с Леем на дорогу.

— Тебе помочь? — спросила Нета.

Умник молча мотнул головой и положил руки на плечи Лея. Кровь все текла, капала с подбородка на грудь. Корабельник стиснул зубы, на его посеревших щеках ходуном ходили желваки. Люция держалась за его рукав и откровенно плакала, Рада тоже всхлипывала, спрятав лицо на груди у Подорожника. Тот растерянно гладил ее волосы и старался не смотреть на кровь, казавшуюся неестественно красной на рубахе Лея и темными грязными бусинами сворачивающуюся в пыли.

— Слишком много крови, — отрывисто бросил Лекарь. — Умник, поторопись.

Умник молча смотрел в глаза Лея, уже начавшие тускнеть, и не было в его взгляде ни жалости, ни осуждения, ни волнения — только безграничное понимание и спокойствие. И кровь остановилась. Еще несколько капель сорвались с подбородка и упали в пыль, но это было всё.

Умник выпрямился. Его сильно качнуло, и Птичий Пастух сразу подставил ему здоровое плечо.

— Теперь держите его, — сказал Умник севшим голосом.

Лекарь, Нета и Жюли поспешно склонились над Леем.

— Дайте-ка мне, — подошедшая Аранта мягко улыбнулась.

— Позвольте ей, — кивнул Слепой Оракул. — Сильнее ее целительниц не было… пока она не стала Мангой.

— Ай-яй-яй, — протянула Аранта ласково. — Как же ты так испачкался, дружочек?.. Дай-ка, я подую…

Она тихонько дунула Лею в лицо, и он открыл глаза, недоуменно осмотрелся по сторонам.

— Рада, Люция, воды, — отрывисто бросил Корабельник.

Люция уже откупоривала трясущимися руками фляжку, Рада несла другую. Аранта плеснула воды в ладони и бережно омыла лицо несчастного летуна. Кудряш достал из мешка чистую рубаху.

— Солнышко-то садится, — тихо произнес Оракул, поднимая к небу слепое лицо. — Вам надо поторопиться, дети.

Алиса сидела поодаль от всех на большом камне, наполовину скрытом зарослями алого кипрея. Она плакала.

12

До маленькой бухты, надежно укрытой между двух скал, отродья добрались только к ночи. Бухточка была сказочно красива в лунном свете, и, если бы они не были так измучены, непременно оценили бы прелесть картинки, которой еще добавляла романтики потрепанная шхуна, когда-то поставленная на якорь безвестными путешественниками или пиратами, да так и оставленная медленно разрушаться среди прибрежных камней.

Оставив стаю на берегу, Корабельник полетел на разведку. В последний момент Нета все-таки увязалась за ним — ясно было, что она не отстанет, и Учитель махнул рукой. Она не оставляла надежды найти на шхуне потерянного Тритона, и больше, казалось, ее вообще ничего на свете не интересует.

Корабельник осмотрел рубку, спустился в трюм, проинспектировал канаты и цепи и остался доволен: посудина была старой, но достаточно крепкой, без видимых повреждений, хоть сейчас снимайся с якоря. Нета, с трудом сдвинув с места заклинившую дверь, протиснулась в матросский кубрик — там было пусто и пахло плесенью и пылью, — а потом отправилась в капитанскую каюту.

В каюте кто-то жил. На койке валялось скомканное суконное одеяло, в лампе оставался керосин, и, самое главное, стеклянный колпак лампы был еще теплым!.. Нета зажгла лампу и стремительно обшарила все темные углы, но никого не нашла. Чувствуя, что сейчас заплачет от отчаяния, она заставила себя успокоиться, потом остановилась посреди каюты и закрыла глаза. Чужое присутствие было совершенно явственным. Нета протянула руки перед собой и с закрытыми глазами стала обходить каюту, пока не наткнулась на дверь, спрятанную за вешалкой для одежды. На вешалке висели какие-то тряпки, поэтому она не заметила этой двери, когда осматривала помещение. Дверь была не обычной, а сдвижной, и пазы ее явно были хорошо смазаны, потому что она легко скользнула в сторону, как только Нета нажала на потускневшую бронзовую ручку. В крохотной комнатушке было темно и пусто, если не считать полуголой фигуры, скорчившейся в углу. В свете, падавшем из каюты, Нета увидела спину с выступающими позвонками, длинные черные волосы…

— Тошка!..

Обитатель шхуны затравленно обернулся. На Нету с чумазого лица смотрели испуганные зеленые глаза. Глаза были большие, очень красивые, спору нет, но они ничего общего не имели с узкими медовыми глазами Тритона. И вообще это был не он. Какой-то дикарь в набедренной повязке, хотя несомненное отродье, смотрел на Нету так, будто она была не довольно красивой девушкой, а лесником или Мангой.

— Ммммм… — разочарованно простонала Нета и уткнулась пылающим лбом в косяк.

— Мммм!.. — жалобным эхом откликнулось незнакомое отродье.

Корабельник чем-то грохотал наверху — возможно, проверял якорную цепь. Дикарь трясся в углу, хотя Нета не только не собиралась причинять ему вреда, но и вообще не думала приближаться. Ей, честно говоря, было уже наплевать на всех отродий, вместе взятых.

Конечно, Нета давно почуяла, что Тритона на шхуне нет, но все-таки уговаривала себя, что устала, извелась и может ошибаться. И вот все рухнуло. Слабая надежда сменилась разочарованием и опустошенностью. К тому же, найденыш был, насколько она могла судить, совершенно здоров, молод и великолепно сложен. Он явно не нуждался ни в помощи, ни в компании. Поэтому Нета просто повернулась и вышла из каюты.

Корабельник, весь в паутине, осматривал пороховые бочки, стоящие на корме.

— Ты представляешь? — он обернулся к Нете, его глаза сияли, как у мальчишки, который нашел на помойке настоящий боевой арбалет. — Даже порох сохранился!.. Ну, может, отсырел немного. Но совсем немного, это ерунда.

— Надо же, — равнодушно сказала Нета.

Потом села на связку канатов и вздохнула:

— Учитель… ты был прав. Там отродье, в капитанской каюте. Но это не Тритон.

— Я так и предполагал, — коротко ответил Корабельник, направляясь вниз. — В капитанской?

— Угу.

Нета прислонилась спиной к борту и стала смотреть в небо. Там были звезды. Не слишком много, но все равно красиво. Пахло океаном, и запах был не такой, как на берегу — более свежий, слегка отдающий смолой канатов и старым просоленным деревом.

— Ты надо мной насмехаешься, Ной, — прошептала Нета. — Отдай Тошку, зачем он тебе?..

«А ты найди!.. — сразу отозвался знакомый голос. — Найдешь — он твой. Я же тебя не обманул в тот раз, правда?»

— Я найду, — пообещала Нета и закрыла глаза. И тут же легкие шаги прошелестели рядом, невидимая рука провела по ее щеке, и раздался смех, невесомым эхом пронесшийся между повисшими снастями старой шхуны.