Сердце Мириаля - Фьюри Мэгги. Страница 19

Элион зябко поежился — ледяная струйка дождя потекла по затылку — и запоздало натянул на голову капюшон.

— Поехали, — бросил он Шри. — Поднимемся в горы и поскорей узнаем, что там стряслось.

Ответа не было. — Шри! Где ты?

— Прямо над тобой, Элион, только очень высоко. Изучаю облака и направление ветра. Тебе лучше не мешкать, чародей Похоже, далеко на севере образовался прорыв в Завесе и сюда на приличной скорости мчится холодный воздух. Если через пару часов, до того, как пойдет снег, ты не минуешь перевал — до весны тебе в Тиаронд не добраться.

Глава 6. СЛУГА МИРИАЛЯ

Так больше продолжаться не может! Леди Серима, глава могущественного Консорциума шахтовладельцев и — одновременно — Торговой Ассамблеи, богатейшая коммерсантка Каллисиоры, утвердила кулаки на бедрах и вперила взгляд в иерарха.

— Что ты собираешься предпринять?

Благодарю Тебя, Мириаль, устало подумал Заваль. Это именно то, что мне нужно, — к тому же до завтрака. Он продолжал сидеть, сложив руки, сохраняя на лице выражение вежливого внимания — и потихоньку закипая. Спасибо по крайней мере хотя бы за то, что злючка не в меру болтлива и у него есть время обдумать ответ.

— Ты представляешь Мириаля! На ком еще лежит ответственность, как не на тебе? — Серима мерила покой подпрыгивающими шагами, одновременно сверля иерарха ледяным взглядом блеклых глаз. Ей очень повезло, что она унаследовала богатство и влияние, неприязненно подумал Заваль. Они хоть как-то возмещают убогость ее внешности. Боже, ну и пресная же баба! Не заедай она его так, он мог бы даже посочувствовать ей — старой деве в двадцать девять лет, с волосами как соломенные сосульки, плоским широкоскулым лицом и глазами словно плошки грязной талой воды. И вдобавок к этому — коренастая бесформенная фигура, плоская грудь и по-мужски прямые бедра без малейшего намека на талию.

Заваль скрипнул зубами: сварливый скрипучий голос нарушил-таки его мысли.

— Когда наконец нас перестанет заливать? Консорциум требует ответа! Мы и так уже на краю гибели. Если этот проклятый ливень не прекратится, вся торговая сеть Калиссиоры попросту рухнет!

И погребет под собой тебя… шлюха. Заваль наконец поднялся.

— Леди Серима, мне лестна твоя вера в меня… — Он выдержал паузу, достаточно долгую, чтобы сарказм достиг цели, — но должен напомнить: я — всего лишь иерарх, не сам Великий Мириаль, а у Него, без сомнения, имеются причины, чтобы насылать на свой народ сей ливень… Кто мы такие, чтобы обсуждать Того, кто превыше нас? Если Он испытывает наши терпение и веру…

Лицо Серимы от гнева пошло пятнами.

— Это ты испытываешь мои терпение и веру! — огрызнулась она.

— Ты забываешься, миледи! — Терпение Заваля окончательно лопнуло. — Умерь свой пыл, не то я призову гвардейцев и его остудят в темнице! Ты забыла, что говоришь с правителем Каллисиоры…

— А ты забыл, что и ты, и твои драгоценные гвардейцы держатся у власти лишь благодаря сокровищам, которые добываем мы!— с ядовитой усмешкой парировала Серима. Впившись взглядом в Заваля, она подошла к нему вплотную и выразительно ткнула в него пальцем. — Консорциум вынес решение. Мы ожидаем, что ты положишь конец нынешней невыносимой ситуации. Поскольку все другие средства оказались исчерпаны, мы ожидаем, что ты исполнишь свой долг перед подданными и в канун Дня Мертвых, дабы умилостивить Бога, принесешь Великую Жертву.

Заваль похолодел. Хотя он ожидал чего-то подобного, жестокие слова Серимы хлестнули его словно плеть.

— А если я откажусь? — очень тихо спросил он.

— Сперва мы, пользуясь нашими связями, распространим слух, что иерарх Заваль — сопливый трус, надувающий свой народ. Тогда весь люд Каллисиоры явится сюда, в Священные Пределы. Не забудь — место это неприступно, но ты-то уязвим. Сомневаюсь, чтобы Мечи Божьи стали в подобном случае защищать тебя. Но если и так — мы просто уморим тебя голодом. А потом вытащим из Базилики, точно слизняка из ракушки, и отдадим твою жизнь Богу.

— Не успел он слова сказать, а ее уже не было — удалилась, столкнувшись по пути с неудачливым слугой, который принес иерарху завтрак и вежливо ожидал снаружи — и, разумеется, подслушал все до последнего словечка.

— На улице, за стенами Храма тягостная ночная изморозь превратилась в рассветный дождь. Захваченный в плен высокими стенами каньона, в котором таился Священный Город, ветер кружил и ярился, вздувая и сдирая с плеч Блейда плащ. Этим утром Базилика, Скрипторий и другие дома в Священных Пределах выглядели заброшенными и темными, и на Цитадели Мечей Божьих, казармах священной гвардии Мириаля, лежала та же печать запустения. Все к лучшему, подумал Блейд, проскальзывая в тени под сырой аркой ворот, — в такое утро вряд ли многие станут бродить вокруг и проявлять любопытство к его делам. Всей грудью вдыхая знобкий воздух, словно он для того только и вышел — подышать и взглянуть на небо, командир Мечей Божьих не спускал глаз с величественных врат Храма.

Леди Серима вышла из Базилики — на грубом лице разочарование, губы презрительно, недовольно сжаты. Блейд усмехнулся про себя. Половину работы иерарх уже сделал за него. Он вышел из тени и зашагал через двор, чтобы перехватить ее у первых ступеней.

— Леди, какое счастье встретить тебя… — Он взял ее руку и склонился над ней в поцелуе, исподтишка наблюдая за лицом коммерсантки.

— Лорд Блейд, — отозвалась Серима спокойно, но слабый румянец смущения окрасил ее щеки.

Блейд выпустил руку и с улыбкой выпрямился.

— Ты ранняя пташка, леди, и это похвально. Навещала иерарха? — Ее губы скривились от неприязни, и Блейд поспешил продолжить прежде, чем она посоветует ему не совать нос не в свое дело: — Впрочем, что это я спрашиваю? Лишь один человек в Священных Пределах достоин такого выражения твоего лица.

Она рассмеялась, и он понял, что выиграл. Блейд позволил себе улыбнуться — такой его улыбки иерарх не видел и не увидит.

Могу ли предложить тебе небольшое воздаяние за труды, миледи? Мне повезло отыскать редкий чай — у него нежный и тонкий вкус и аромат цветов юга. — Снова рассчитанная очаровательная улыбка. — Что скажешь, леди Серима? В такой сырой дождливый денек приятно вспомнить о летнем солнце.

Хмурое лицо женщины разгладилось.

— Отчего же, лорд Блейд, спасибо. Чашка чая и правда не повредит.

Вежливо поддерживая даму под локоток, Блейд повел самую могущественную женщину Каллисиоры в Цитадель — в свое логово. Все, думал он, ты моя. Всем святым клянусь, очаровать тебя было трудно, возможно, потому, что до меня на это никто не отваживался — или не понимал, что, помимо могущества и денег, сулят ему тяжкие труды.

Все годы репутация Серимы гордо шагала впереди нее, и резкая, недоверчивая, вечно хмурая девственница превратилась в глазах обычных мужчин в добычу, не стоящую хлопот. Но Блейд не был обычным. Он добивался доверия Серимы, действуя осторожно и изощренно, ибо она была слишком умна и проницательна, чтобы поддаться на простое ухаживание, — но в конце концов одержал победу. Сегодня она в первый раз согласилась посетить его в Цитадели. Идя с ней по мокрой площади, он развлекал Сериму вежливыми пустяками, прекрасно зная, что в следующие полчаса вытянет из нее все о встрече с иерархом — всю беседу до мельчайших подробностей, хотя и понимал, что о Великом Жертвоприношении она Завалю не могла не сказать. Блейд очень на это надеялся, особенно учитывая, каких трудов ему стоило вложить эту мысль ей в голову.

— Пшел вон, — как всегда, грубо отпустил слугу Заваль. Человек шарахнулся и заторопился к выходу, слишком откровенно радуясь, что может убраться подальше от своего всевластного господина. Заваль оставил еду стынуть на блюде, а сам снова оборотился к окну.

Он глядел поверх крыш Священных Пределов, чувствуя себя совсем крохотным перед громадами окружающих затененный каньон высот. Скальные стены лишь казались такой прекрасной защитой. Впервые с раннего детства Заваль познал страх. Бог, ради служения которому он жил, отвернулся от него, страна, которой он правил, распадалась… а теперь вот, кажется, должен умереть и он — но откуда ему взять мужества? Он отчетливо сознавал, что если сам не приговорит себя к Великому Жертвоприношению, его народ сделает это за него.