Мясной Бор - Гагарин Станислав Семенович. Страница 29

Свиридов принял на себя все осколки, заслонил Марьяну и тем спас медсестру. Взрыв оглушил ее, контуженная, она упала ничком, теряя сознание. Марьяне показалось, будто она услыхала в тот миг голос Тамары: «Вот видишь, как получилось. Даже не завтра — сегодня не стало Саши». И еще ей показалось, что она услышала далекое родное «ура!».

Так оно и было. К ним пришла помощь. Правда, она могла и опоздать, задержись Олег Кружилин с ротой хотя бы на полчаса. Вроде бы случайность. Только нигде так безраздельно не властвует его величество Случай, как на войне. Здесь он зачастую легко опрокидывает тщательно расписанные расчеты гениальных стратегов и талантливых полководцев. А то и приносит нежданные победы.

Нет, не случайно обер-лейтенант Цильберг старался как можно быстрее покончить с медсанбатом, опасаясь, что шум боя привлечет нежелательное внимание. Правда, разведка доложила ему, что поблизости никаких строевых частей противника нет. Откуда было знать ей, что двумя неделями раньше здесь перевязывал задетое пулей плечо Олег Кружилин? А потом, вернувшись в часть, получил приказ отправляться в 46-ю дивизию во главе переданной туда для пополнения роты. К месту назначения были две дороги. Он выбрал ту, возле которой находился медсанбат. И не случайно. Олег запомнил медсестру, что делала ему перевязку, звали женщину довольно необычно — Марьяной, и теперь ему захотелось повидать ее.

Услышав шум боя, Олег тотчас развернул роту. Первый взвод со старшим сержантом Фроловым он послал в обход слева, приказав не ввязываться в бой, пока не начнет атаку с фронта.

— Услышишь «ура!» — открывай огонь, — сказал Кружилин Фролову.

Третий взвод должен был зайти немцам с правого фланга, а сам командир роты с остальными бойцами собирался атаковать обнаглевшую немчуру, которая рвалась к медсанбату, с фронта.

Удар по врагу был сильным и неожиданным. На участке Фролова ландзеры Цильберга быстро смекнули, что почем, и сразу перестали сопротивляться, бросили автоматы в снег, подняли руки. Фролов мужиком был хозяйственным, рассуждал всегда трезво. Он полагал, что пленный немец лучше мертвого, потому как живого можно заставить работать, мертвый же и на удобрение не годится. А работы им, пленным, в разоренной России под завязку. Пусть и вкалывают теперь.

Поэтому Фролов не позволил разъярившимся бойцам прикончить пленных. И, окажись здесь Цильберг, отправил бы и его на Урал или в мифическую Сибирь, о которой ходили среди пришельцев чудовищные слухи. Но обер-лейтенант был там, где атаковал третий взвод. Командир взвода малость промешкал, запоздал на десяток минут и дал возможность Цильбергу отойти с полудюжиной солдат. Конечно, отряди сразу же Олег Кружилин погоню, их бы догнали, но командир роты не знал об этом, а когда допросил солдат и стало ясно, что обер-лейтенанта нет среди убитых и раненых, было уже поздно.

Но еще до первых допросов Олег Кружилин разыскал среди защитников медсанбата Марьяну Караваеву. Она сидела, прислонившись спиной к трупу Свиридова, и ошалело мотала головой — в ушах звенело и гудело, земля качалась перед глазами. Кружилин бережно поднял ее, поддерживая, провел в полузавалившуюся палатку. В палатке было сумрачно, маленькие целлулоидные оконца плохо пропускали свет. Кругом раздавались стоны раненых, комиссар пытался навести порядок, слышался звонкий, певучий голос Тамары.

— Мне душно, — проговорила Марьяна, и Кружилин вывел ее на воздух.

Небо на западе побагровело, и солнце зацепилось уже за верхушки сосен. Едва оно скроется за ними, на землю придут синие февральские сумерки. Ночи пока еще длинные, а этот зимний короткий как будто бы день тянется нескончаемо долго — столько событий вместил в себя.

Кружилин оглянулся. Снег вокруг был затоптан. Он увидел за помещением эвакороты две санитарные машины и подумал, что там снег почище. Олег повел туда Марьяну. На полдороге она вдруг остановилась, отстранилась и пристально глянула на него:

— Где-то я уже видела вас.

— Конечно, — согласился Кружилин, улыбаясь, — вы перевязывали меня.

— Нет, — возразила она, — не здесь, в другом месте.

Они дошли до санитарных машин. Олег завел Марьяну в пространство между ними, здесь не ступала по снегу нога человека, зачерпнул пригоршню и стал тереть Марьяне лицо.

— Хорошо, — говорила она. — Трите сильнее, не бойтесь!

На разгоряченном лице Марьяны таял снег, капли сползали по лбу и щекам.

— Вот почти и прошло все, — сказала Марьяна и принялась искать платок.

Кружилин выхватил из кармана индивидуальный пакет, быстро разорвал его и стал бинтом стирать капли с Марьяниного лица. Они так увлеклись, что не заметили, как из санитарной машины осторожно выбрался немецкий солдат с автоматом. Он понимал, что долго в машине не просидишь, могут в любое мгновение прийти русские, вот эти же двое, и обнаружат его. Надо добраться до леса, и черт его, Курта Форштадта, возьми, если он не заставит эту парочку помочь ему спастись.

Курт встал метрах в четырех за спиной Кружилина — Марьяна тоже пока не видела немца — и тихонько сказал:

— Ком! Руих!

Иди, значит, и чтоб было тихо…

Кружилин, повернувшись, увидел перед собой изготовленный для стрельбы автомат и ухмыляющегося немца. Тот был без шапки, длинные волосы его свисали на лоб, открывая пробор посередине. Олег смотрел на этот пробор и чувствовал, как спазмы перехватили горло. Внезапное появление немца на секунду парализовало его, но, когда Курт снова заговорил, к Олегу вернулась способность оценивать обстановку. А чего ее оценивать? Хуже не придумаешь. Разгромили немцев, а один из них, оказывается, спрятался в санитарной машине. И вот теперь…

— Снимать, — сказал Форштадт и обвел автоматом круг, показывая, что имеет в виду кружилинский полушубок. — Быстро давай!

Кружилин понял жест немца. Он глянул на побелевшее лицо Марьяны, вздохнул, медленно поднял правую руку и расстегнул верхнюю петлю полушубка. За пазухой у него лежал пистолет, правда, патронов там осталось два или три. Только вот даст ли ему этот тип выстрелить?

— Но-но! — сказал Курт, будто прочитал мысли Олега, и угрожающе повел ствол автомата.

«Нет, не даст, собака, — подумал Кружилин, — не успею… Как глупо все получилось! Надо отвлечь его!»

— Не понимаю, — сказал Олег по-немецки, подбираясь рукой ко второй петле, — на что вы рассчитываете. Уйти вам не удастся даже в моей одежде. Кругом расставлены часовые. Предлагаю сдаться в плен. Слово офицера — вам будет сохранена жизнь, вы вернетесь на родину после войны.

Курт несколько оторопел, услышав чистейшую немецкую речь, да еще с восточно-прусским выговором. Он поначалу ничего не понял, затем вдруг решил: перед ним предатель, перешедший на сторону русских. Что же делать?

Это минутное замешательство стоило ему жизни. Случайно оказавшийся поблизости Чекин сразу понял ситуацию, в которую попали командир и медсестра. Он бесшумно придвинулся, метнулся за кузов второй машины, перевел дыхание и с силой метнул хирургический нож с тяжелой рукояткой в затылок Форштадта.

— Ты даешь, парень, — сказал Кружилин, снимая с трупа автомат. — Силен бродяга! Из десантников небось?

— Нет, просто сержант. Степаном меня зовут.

Вступив в должность командующего группой армий «Север», генерал-полковник фон Кюхлер вызвал к себе подполковника Шиммеля, который представлял в 18-й армии ведомство адмирала Канариса.

— Считайте разговор конфиденциальным, — сказал генерал. — Меня интересует ваша личная оценка обстановки, сложившейся в результате наступления ударной армии русских на волховском участке фронта.

— Не приходится сомневаться в серьезности намерения русских, — сказал Шиммель. — Да, экселенц, никаких оснований сомневаться.

Генерал-полковник знал, как яростно атакует позиции обеих его армий противник. В ряде мест он прорвал оборону и успешно продвигается вперед. Положение становилось все более угрожающим. Зимний штурм Петербурга приходилось откладывать на неопределенный срок. Особенно беспокоила командующего 2-я ударная армия. Если не удастся остановить ее наступление, придется просить у фюрера помощи.