Унесенные магией - Замковой Алексей Владимирович. Страница 13

Солдаты неохотно подняли щиты и с видимым усилием поднялись сами. Мы встали рядом.

— С сегодняшнего дня у нас в десятке трое новеньких. — Ламил прохаживался перед строем. — Для них и для тех тупых баранов, которые, может быть, успели позабыть, — меня звать Ламил. Я — ваш десятник и обращаться ко мне не иначе как «господин десятник»!

Мы водили глазами за расхаживающим десятником. Туда-сюда, туда… Вот он остановился перед нами и гаркнул:

— Как звать?

— Меня? — пролепетал Черный.

— Молин! — одновременно с Черным ответил Червь.

— Если у тебя вместо башки хотя бы гномья задница, — Ламил подошел к Черному вплотную, — то ты должен вспомнить, что я менее мгновения назад назвал себя.

— Чер… — Червь вовремя ткнул Черного в бок, и тот успел исправиться: — Баин!

— Алин! — тут же представился я, не дожидаясь повышения внимания Ламила к моей персоне.

— Алин… Баин… — пробормотал Ламил, отойдя на пару шагов, и вдруг резко указал на Червя. — Ты — червь!

Мы все втроем чуть не сели. В глазах каждого из нашей троицы, наверное, вспыхнул один и тот же вопрос: откуда он знает? Видимо, наши ошарашенные лица произвели на Ламила благоприятное впечатление. Такой реакции он и добивался. Расплывшись в улыбке, десятник перевел указующий палец на Черного, который стоял рядом с Червем:

— И ты — червь! — Потом указал на меня: — И ты — тоже червь! А знаете…

Договорить десятник не успел. Он стоял и, выпучив глаза, смотрел, как трое его новобранцев валяются на земле и держатся за животы. Мы хохотали. Как только сказанное Ламилом и вообще весь смысл произошедшего дошел до нашего разума сквозь пелену первоначального удивления, последняя капля упала на весы к остальным событиям сегодняшнего дня. Форменная истерика. Драка в таверне, убийство стражника, бегство из города, вступление в наемную роту — все это вылетало вместе с гоготом из наших глоток и брызгало слезами из наших глаз. Когда я снова смог видеть, первым, на что упал мой взгляд, было красное лицо Ламила и его ошарашенные глаза. Думаю, за всю свою жизнь он не видел такой реакции на «вступительное слово» для новобранцев. Я снова закатался по земле.

— Мне еще психов долбаных не хватало… — пробормотал Ламил и заорал во всю мощь легких: — А ну, встать!

Все еще посмеиваясь, мы кое-как поднялись с земли и снова встали в строй. Остальные солдаты десятка поглядывали на нас не менее ошарашенно, чем сам десятник. Не знаю как у Червя и Черного, но у меня настроение заметно поднялось. Мир уже не казался таким мрачным.

— Раз вам, собачьи дети, так весело, то давайте-ка посмотрим, на что вы способны. — Десятник говорит спокойно, но в его голосе ощущается рык. — Лосик говорил, что вы драться умеете?

— Приходилось. — Червь, который успокоился раньше остальных, ответил просто и без хвастовства.

— Оружием каким владеете? — кивнув, спросил Ламил.

— В основном голыми руками дрались… господин десятник, — снова ответил Червь и, пожав плечами, добавил: — Иногда приходилось пользоваться ножом…

— Поня-я-я-ятно… — протянул десятник, как-то странно глянув на нас. — В трущобах выросли?

Мы молча кивнули — сначала Червь, а после, с некоторой задержкой, и мы с Черным.

— Ты! — Ламил указал на Червя. — Выйди-ка, проверим, на что годишься!

Червь, не глядя по сторонам, вышел из строя и остановился рядом с десятником. Только повел, разминаясь, плечами.

— Из оружия что-то возьмешь? — спросил Ламил.

Червь покачал головой.

— Ну и ладно… — Десятник резко, без предупреждения попытался подбить ногу Червя, но тот отскочил в сторону.

Ха! На кого он рассчитывал такой трюк? Хотел сбить с ног неожиданной атакой и прочитать над поверженным Червем лекцию о том, что «всегда надо быть наготове…» и прочую чушь? Он же сам только что высказал догадку, что мы выросли в трущобах. А там не приняты всякие поклоны, приветствия и прочие расшаркивания перед дракой. И те, кто не хочет получить заточку в спину или быть проданным в рабство, осознают необходимость постоянно быть начеку еще в глубоком детстве.

Отскочив, Червь тут же сам бросился в атаку. Пытаться измотать такого здоровяка, как Ламил, бессмысленно — рано или поздно пропустишь удар, который, скорее всего, окажется последним. Очень уж неравен вес. Червь, пользуясь своей большей подвижностью, попытался зайти за спину Ламила, но тот оказался не таким медлительным, как можно было бы подумать, глядя на него. Десятник ловко развернулся в сторону, противоположную движению Червя, и тот чуть сам не наткнулся на его кулак. Червь вынужден был отскочить назад.

— Быстрый! — прокомментировал Ламил и снова атаковал.

Червь ушел от удара правой, нанес удар в открывшийся бок десятника и снова отступил.

— Молодец! — похвалил Ламил. — Можешь возвращаться в строй.

Разочарованно загудели пятеро наемников, которых Ламил гонял перед нашим приходом, — они предвкушали зрелище, а все закончилось едва начавшись. Никого даже как следует не ударили… Червь кивнул и занял свое место в строю.

— Теперь ты! — Палец уперся в Черного.

Бой с Черным продолжался немного дольше, чем предыдущий. Черный тоже предпочел драться пустыми руками. Но вел он себя гораздо осторожнее, чем Червь. Если тот бросался в контратаки, то Черный бил, только когда Ламил отчетливо открывался. В основном же отпрыгивал и уворачивался.

— Прыгает, как таракан на сковороде… — прокомментировал кто-то из наемников.

— Ты и так не прыгал, — ответил ему другой.

А у Черного в это время дела ухудшились. Ламил сумел подловить его на очередном уходе. Один из ударов десятника оказался отвлекающим, и следующий удар неудачно увернувшийся Черный пропустил. Как я и предполагал, этот удар оказался первым и последним.

— Тоже ничего. — Десятник навис над лежащим в пыли Черным. — Становись в строй!

Не дожидаясь особого приглашения, я вышел вперед сам. Хлопнул по плечу проходящего мимо Черного и встал перед Ламилом.

— Если вы не против, господин десятник, я предпочел бы драться ножом.

— Я-то не против… — Ламил смерил меня взглядом. — Ретон, принеси ножи.

Мы так и стояли друг напротив друга, пока один из солдат не вернулся с двумя «ножами» — обычными палками. Я взял одну из них. Немного длиннее, чем мой нож, к которому рука успела привыкнуть. Да и сама по себе палка потолще будет привычной рукояти… Покрутил немного палку в одной руке, потом в другой. Все это время Ламил спокойно стоял напротив и даже не попытался снова изобразить «неожиданную атаку». Немного привыкнув к «оружию», я кивнул, и бой начался.

Не давая опомниться Ламилу, я бросился на него, бешено работая своим «ножом». Десятник отскочил в сторону и, развернувшись, сделал короткий выпад. Но тут уже успел отскочить я. Снова бросился на соперника. Палки, столкнувшись, клацнули, и я смог достать до руки Ламила. Если бы у меня в руках был настоящий нож, то на правой руке десятника сейчас красовался бы длинный порез. Ламил попытался ударить мне в голову левой, так что пришлось упасть на землю. Попутно чиркнул его палкой по ноге. Десятник отступил на шаг.

— В строй! — кивнул он и, дождавшись, пока я выполню команду, обратился уже ко всем: — Кое-что вы умеете. Но это не отменяет того, что вы пока — черви! И можете ржать сколько вам угодно! Может быть, в обычной драке вы и сможете уцелеть, но на поле боя вас прихлопнут так же легко, как червя. Я же постараюсь приложить все усилия, чтобы сделать из вас, щенков, хоть какое-то подобие солдат.

При упоминании червей мы втроем снова заулыбались, но истерика давно прошла. Никто не хохотал, не падал на землю. Просто стояли и с улыбкой слушали речь, которая, по идее, должна была произвести совсем другое впечатление.

— Мне не наплевать на ваши жизни только потому, — продолжал Ламил, — что если вас, старых шлюх, прикончат, то Седому придется снова искать каких-нибудь идиотов, которые согласятся вступить в роту! Ну а если вы все же подохнете, что скорее всего и произойдет, то я с большим удовольствием пропью ваше оружие и все остальное, что при вас найдется!..