По слову Блистательного Дома - Гаглоев Эльберд Фарзунович. Страница 79

Определенные дыры в логическом построении присутствовали.

– Ну а если я вас обману?

– Не беспокойся. Мы тебя так обмажем дрянью, что ты и не захочешь возвращаться в свой Институт. Соглашайся. И ты свободен. Нет. Дожидайся утра. Мне, в общем-то, все равно. Нам, конечно, нужен твой опыт, умение, связи, но все это, как ты понимаешь, дело наживное. А незаменимых людей нет.

Тивас почему-то сразу поверил ему насчет своего двойника. И насчет того, что этот тип и его товарищи захватили власть в Империи. Все было логично. Но убедиться все же стоило.

– А как вам удалось изменить политику Империи? Ведь Императрица...

– Ты здесь совсем одичал, – перебил его незнакомец. – Помнишь Золотого оленя, что подарили ей Фандо? Вспомни, как эта девчонка не могла расстаться с игрушкой. Полгода, как не расстается. Ну понял?

– Понял. Гипноизлучатель.

– Умница. Так что в Блистательном Доме скоро многое изменится. А ты нам нужен, чтобы пока твой Институт не совал палки в колеса. Пойми, во всех мирах, где живут люди, они доминируют. И экспансию Империи, гонения на нелюдь вполне можно представить как очередную ступень развития местного человечества. А когда вся эта дрянь исчезнет, то пусть твой Институт возмущается сколько угодно. А ты пока поуспокаиваешь свою контору, а потом уедешь. С солидным, очень солидным счетом в банке. Соглашайся. Неужели тебе так дороги все эти уродцы?

Собеседник не знал, насколько эти уродцы были дороги Тивасу. Он просто предлагал ему убить свое дитя, не зная или не желая знать, сколько сил Тивас и его коллеги положили на создание этого уникального общества. Он просто все мерил на деньги. В этом была его сила. В этом была его слабость.

– Мне надо подумать.

– Думай. Но недолго. У меня много дел, и вскоре я собираюсь покинуть эту уютную полянку. Полчасика тебе хватит? Думай. Назир! Присмотри за нашим гостем.

Из темноты появился степной с копьем в руках. Уселся на корточки и сразу, наверное с целью проверки, легонько ткнул Тиваса острием в бедро.

С этим всем пора было кончать. По голове дали, привязали. Не верят, что Маг. Умный организм уже вошел в норму, позамазал дыры там, где надо.

А степняк увидел коня. Красавца коня. Он даже не задумался, почему не услышал стука копыт, так был зачарован вышедшей из темноты красотой.

Кисть руки хрустнула и легко скользнула сквозь узел жесткой веревки. Другая. Ступни ног. Тивас встал. Степняк завороженно смотрел в темноту. От несильного толчка в основание носа он завалился набок. Тивас взял в одну руку копье, в другую секиру и пошел к веселящимся.

Тогда он убил всех. Стоило все же помнить, хотя бы тому в черном, что он не только Маг и Колдун, но и премьер-агент. Кстати, а вернее, совсем некстати, этот в черном бежал. Пока степные лезли на Тиваса, как собаки на медведя, разжег что-то в небольшой чаше, шагнул в столб дыма и исчез.

А теперь опять этот дым, эти в черном. И уже не единицы бегут, а сотни и сотни валят из его клубов.

Беседа с пленными дала многое. Не заговор это был. Оккупация. Тивас в сердцах сплюнул. Политика. Но не верилось ему в то, что Институту противостоит хотя и мощная, но корпорация. Нет. Здесь прямо-таки воняло государством. Не пахло. Воняло.

Учинить переворот в отдаленном, хотя и уникальном мирке – это еще куда ни шло. Власть захватить – тоже. Но переть против могущественнейшей государственной структуры Федерации. Да от одной такой перспективы любого лидера любого концерна уж если не в понос, то уж в испарину бросило бы точно. А в данном случае не наблюдается испарина. Хоть ты тресни, не наблюдается.

И дядечки эти в черном очень уж быстро оклемались. Сначала, когда их быстренько побили и принесли, мужчинки поплыли, но не надолго. Окрепли. А крепнут так люди лишь тогда, когда уверены, что их вытащат, причем скоро. Убивать их, конечно же, не было никакой необходимости, да в общем-то и желания. Однако уж очень быстро они это почувствовали. Польза же от них могла быть несомненная.

Тивас не знал, откуда эти пожарники наоборот взялись. Но голову наотрез мог дать, что о методиках косвенного получения информации его контрагенты слыхом не слыхивали, да и об умениях премьер-агентов Института весьма отдаленно ознакомлены. И это в то время, когда вся Сеть Федерации забита сказочками о героических буднях сотрудников Института. Ходилки-рубилки-стрелялки, фильмы, голо– и прочая дребедень. А когда Тивас беседовал с этими, у него сложилось впечатление, что им об Институте что-то говорили, но так, далеко, вскользь. Самого Тиваса они, несомненно, боялись как Мага и Колдуна Великого. А вот Институт не вызывал у них абсолютно никаких панических, да что там панических, негативных реакций. Ну вроде как у тинэйджера на бабайку.

А людишки были очень. Умны. Интеллектуальны. Образованы. Хорошо образованы. И кроме всего прочего оба были нешуточные маги. Гораздо слабее его, конечно, однако далеко не игрушечные. И, насколько знал Тивас этот вкусный уютный мир, насквозь не здешние. Нет, они не были с Закатного Континента или с Голубой Земли. Они были вообще не здешние. Из них лезло, перло, рвалось наружу нечто чуждое. Другое. От чего пахло даже не чужой культурой. Иным мировосприятием.

Иной разум – вот это что.

Сподобились. Столкнулись. И где? На заштатной планете. В тихом патриархальном мире.

А самое развеселое – связи нет. Хотя есть-то она, вроде бы и есть. Но только работает странно. Через раз. В этой дурацкой степной драке шальной клинок полоснул по полевому блоку, замаскированному под ожерелье. И полоснул тем самым невероятным, единственно возможным, одним из миллиона образом, сбившим напрочь настройку. И потому теперь Тивас вместо одного паскудного, донельзя проверенного Саина имел какое-то его улучшенное подобие и еще трех головорезов в придачу. Головорезы были насквозь полезные, но присутствие их наводило на печальнейшие размышления. Как отреагирует израненный блок, если задать ему координаты Института, в какие еще миры понаделает он дырок? И какие разноцветные неожиданности оттуда посыпятся.

А потому оставалось ждать. И надеяться на прорыв к базе. Той самой, что в Столице. А там-то как раз и ждало самое веселье.

Хистар угрюмо смотрел на играющие сполохами угли. Он проиграл. Его победили.

Его.

Победили.

Непривычно. А все потому, что понадеялся на темное колдовство арфанов. Он мысленно дал себе затрещину. Нет, не поэтому. Просто до этого было чересчур легко. И столицу взяли легко. И серых отлупили легко. А насмотревшись на изнеженных городских жителей, решили, что здесь все такие. За то и поплатились. Ну кто мешал ему оставить с арфанами пару малых журавлей. Они бы любых местных в схватке закружили, пока бы колдуны дым свой ставили. А там бы и Пестрые Сотни прибежали. Из дыма бы и прибежали. Может, как раз их на поле и не хватило, чтобы согнуть негибкую талию этой вредной девки Победы? Нет. Хистар вспомнил сотни конных стрелков в синем, битых в забрала пешцов и понял. Не хватило бы. И без синих его пехоту бы вскоре смяли. И хотя в его пеших журавлях отличные воины, но сегодня они все бы стали пищей. Когда убивают, на доблесть не смотрят. И так на этом проклятом поле много отважных воинов закончили свое земное испытание и воссоединились с предками. Им теперь хорошо. Хистар плеснул в костер немного вина из чаши. А вот как ему быть? Из четырех конных и двух пеших сотен у него осталось едва ли полторы сотни верховых и десятков восемь пеших. Ваттард зарычал и замахнулся, чтобы швырнуть чашу в огонь, но удержался. Не дело. Вино хорошее прислал хитрован лорд. И много. И еды много. Спасибо за все. Хотя ноздри щекотал сладкий запах крови, щедро напитавшей сегодня землю, а сладковатый аромат павших наполнял слюной рот, Ваттард был бы плохим вождем, если бы показал чужим что-то лишнее. Потом. Все потом. Пока же он и его воины приглашены в гости.

В замок.

Приятное приглашение.

Попробуй не прими. Хистару позарез были нужны арфаны. Хотя бы один. И если удастся протащить в замок этого одного... И непременно с чашкой. Малая цапля из Пестрой Сотни прошла с его клунгом, и сейчас умелые пластуны в пятнистых балахонах рыли землю в поисках следов.