Осколки мира (СИ) - Щабельник Виктория "Тера". Страница 60

Я увидела, как переливающиеся радужным светом стены круга растаяли. Стоя в центре начавшего вращаться Йог-сотхотха, я ощущала движение времени, подобно ветру, овевающему меня со всех сторон. Мгновения, собранные в минуты, часы, дни, месяцы, проносились сквозь меня, оставляя позади все страхи и сомнения. Время для них закончилось, я давно уже ушла от всего, чем я была когда-то и была готова на все, чтобы исполнить свою мечту.

В лицо дыхнуло жаром, и я очнулась от раздумий. Я была со всех сторон окружена огненной стеной. Огонь подбирался к границам круга, стараясь добраться до того, кто посмел перетупить запретную грань мертвого мира, но меня это уже не пугало. Йог-сотхотх продолжал лететь сквозь время и пространство, возвращая меня туда, откуда я была так внезапно вырвана, целую жизнь тому назад.

— У тебя есть время одуматься, тогда наказание будет не столь жестоким.

— К чему такая забота обо мне? — я не удивлялась, в какой-то момент, мне стало все равно, но ответ я бы знать все-таки хотела.

— Ты первая, кто использует Врата не для того, чтобы уничтожить, не из корысти.

— Из-за нее, поверь мне. Более эгоистичного существа, чем я ты не найдешь.

— Я и не ищу, они сами меня находят, — так же бесстрастно отвечал тихий, равнодушный голос.

Между тем, вращение продолжалось, мы выбрались из зоны огня, и теперь моим глазам предстала ровная, сожженная дотла местность.

— Что это? — удивилась я.

— То, что осталось после.

— А дома? Города, улицы, где все?

— Ничего не осталось, ты видишь это сама.

— Дальше, мне нужно дальше, — заторопилась я. Всегда, будучи в шаге от цели, я безумно переживала, что кто-то или что-то сможет мне помешать.

— У тебя может не получиться, — голос все так же равнодушно ставил меня в известность.

— Знаю, но получиться должно, иначе ничего не имеет смысла.

Унылая пустыня закончилась, и уже через минуту моим глазам предстал такой привычный и любимый вид моего родного мира. У меня получилось. Почти.

— Вперед, у тебя мало времени, — раздался невидимый голос.

Я должна была успеть это сделать, несмотря ни на что. Йог-сотхотх доставил меня в крайнюю точку, с которой можно было начать изменение прошлого, нарушая при этом все законы мирозданья. Интересно, что уничтожение мира карается ни так жестоко, как его возрождение. Абсурдно, для человека, но не мы здесь придумываем законы, к сожалению, или к счастью.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда монотонное вращение Йог-сотхотха прекратилось — это яркая зелень листьев на деревьях, ясное голубое небо и солнце, не убивающее, а согревающее, дающее тепло и радость. Все было таким привычным, таким родным и любимым, вот только я была уже другой. Горько улыбнувшись, я снова, уже привычно и легко приняла образ человека.

— Сколько у меня времени? — поинтересовалась я у Древнего.

— Слишком мало, возможно, что они уже знают о тебе. Воспоминания об этом дне доминируют в твоей голове, так что торопись.

В больничном коридоре то и дело сновали люди, медперсонал и больные. В некоторых местах пройти было трудно, так как из-за нехватки мест многих больных клали прямо там. Я знала, что могу встретить их здесь, но это совершенно не входило в мои планы. Маму я заметила издалека, и, обойдя ее, надвинув низко на голову капюшон, скрылась за углом, прислонившись к стене. Из глаз катились слезы. Я не видела ее больше года, и возможно, больше не увижу никогда. Я слышала ее голос, срывающийся на рыдания, умоляющий врача сделать хоть что-нибудь, и его, терпеливый и безучастный, отвечающий, что они сделали все, что могли. Глаза бабули, мгновение до этого, с надеждой смотрящие на врача, наполняющиеся слезами. Милые мои, как же мне вас не хватало все это время. Как же мне хочется быть рядом с вами в эти минуты. Но я не могу. Меня не было здесь в те минуты с вами, а, значит, видеть меня никто не должен. Так вы будете в безопасности.

Подойдя к реанимации, я тихонько приоткрыла дверь, и увидела медсестру, что-то пишущую в углу палаты.

— Здравствуйте, — сказала я, мысленно отдавая ей, приказ уйти на несколько минут.

Она встала, напряженно улыбнулась, и вышла из комнаты. Прекрасно.

И все же, я не сразу решилась подойти к единственной занятой в тот день больничной кровати. Знала, что нужно спешить, но боялась, а вдруг все зря, у меня ничего не получится? Но, взяв себя в руки, сделала шаг вперед, потом еще один, и, наконец, увидела лицо лежащего с закрытыми глазами мужчины, когда-то волевое и красивое, сейчас посеревшее и потухшее. Болезнь высасывала его силы по капле много лет, и теперь, нанесла окончательный удар. Сколько раз оно являлось мне во снах, заставляя просыпаться всю в слезах, и с неясным чувством, что я не сделала того, что от меня зависело. Даже тогда, три года назад, я считала, что стоит мне захотеть, и я буду, способна на чудеса. Похоже, я была права.

— Папочка! — прошептала я, опускаясь перед кроватью на колени, — как же я давно тебя не видела. Взяв его руку, приложилась к ней щекой, поливая слезами.

— Теперь, все будет хорошо, ты поправишься. Даже если мне придется уничтожить целую кучу миров. Мне все равно. Теперь, мне уже все равно.

Я почувствовала, как сила, выпущенная мною, осторожно вливается в ослабленное тело, попадает в кровь, уничтожая болезнь, излечивая организм.

— Это того стоит, даже если мне придется связаться с сотней Владык, и тысячами Древних, это того стоит. И добавила, тихо, про себя:

— Спасибо тебе, Владыка Дрэгон, я твоя должница.

Поняв, что слитой мною силы хватит не только на исцеление, но и на долгую жизнь, я встала. Теперь, надо было как-то незаметно выйти отсюда, не привлекая внимание, и, по возможности, не использовать силу Древней.

— Прощай, папочка, я сделала все, что смогла. Теперь, все зависит от тебя. Береги их, ты им нужен.

Уже подойдя к двери, почувствовала чей-то взгляд. Обернувшись — я увидела, как отец открыл ясные светлые глаза, и улыбнулась. Теперь, все будет хорошо.

На выходе, столкнувшись с вбежавшим врачом, и пробормотав какую-то глупость, на счет перепутанной палаты, я быстро прошмыгнула прочь.

Обходя то и дело снующих врачей, я увидела две одинокие фигуры, обнявшихся с каким-то горьким отчаянием.

— Теперь, все изменится. Больше никакой боли, никаких страданий.

Подойдя поближе к маме и бабушке, я, стараясь не привлекать к себе внимание, и пользуясь тем, что они погружены в свое горе, осторожно положила каждой руку на плечо, уже зная, что должно хватить совсем немного для целебного эффекта. Обладай, я тогда, три года назад этим даром, как много можно было изменить. Сколько несчастий предотвратить. В тот год, бабуля лишь на несколько месяцев пережила папу, а потом был огонь, и жизнь, которую я считала конченой, дала новый виток.

— И спасибо тебе, Азазот. Жаль, не смогу уже отблагодарить тебя достойно.

Почувствовав, как мама стала оборачиваться ко мне, я стремительно покинула коридор, лишь слыша удивленные голоса:

— Невероятно, но он пришел в себя! Это чудо!

— Довольна? — уточнил Древний, как только я вошла в середину круга.

— Почти, ты же знаешь, счастье никогда не бывает полным, но надо к этому стремиться, — подумав, добавила я.

— Ты готова?

— Да, мне нужно туда, где все это началось.

— Почему я тебе все еще помогаю? — казалось, Древний действительно обеспокоен этим вопросом.

— Потому, что благодаря мне и Азазоту, ты получил столько сил, что можешь стать свободным и материальным в любой момент.

— Спасибо, что не дала мне этого забыть.

— Всегда, пожалуйста, — беззаботно бросила я, чувствуя небывалый подъем и легкость, чего не было уже довольно давно, замечая, как Йог-сотхотх снова начал вращение, обгоняя секунды, минуты и дни, приближая меня к роковому для всего мира мгновению.