Военная клятва - Вон Элизабет. Страница 33

— Езжайте к воинам. — Маркус положил руку на моё плечо. — Мы присмотрим за ней.

Кир обхватил моё лицо тёплой ладонью и нежно провёл большим пальцем по щеке. А затем, взметнув плащ, встал и ушёл.

Спустя какое-то время после ухода Кира воины переполнили палатку, чтобы послушать, как Гил и я будем объяснять как ухаживать за больными, за чем нужно следить и что ожидать. Мы разослали их по всему лагерю, чтобы разнести наши слова. Хвала Богине за их память. Это и строгое повиновение приказам Кира.

Когда посыльные ушли, палатку заполнило ещё больше воинов. Гил и я отправили их собирать кору ивы. К счастью, воины срубили много деревьев на лагерь. Я отослала их снять кору со всех дров, временных столов и стульев. Небольшая армия в моём распоряжении помешивала горшочки и горшища, готовя лекарства от жара. Нам нужна была каждая фляга, которую можно заполнить.

В палатке снова стало людно. Я выпила немного каваджа, который Маркус вручил мне силой, а затем вместе с Гилом начала давать уроки по травам. Я уже знала, что запасов лотоса не хватит на весь лагерь. Нам были нужны альтернативы, такие как сон-трава, древесное масло или окопник. Таким образом, эти воины стали собирателями. У нас были нужные травы, и мы показывали их им, чтобы они знали, что именно искать. Возможно, у Рахиль остался сад за стенами деревни, поэтому я отправила искать всё, что можно найти.

В сборе трав главное правило не срывать всё до конца. Нужно оставить достаточно, что бы весна принесла новый рост. Но у меня не было подобной роскоши. Я сказала приносить мне всё, что они смогут найти. Если я снова окажусь в этих краях, то лично засею эту область, чтобы восстановить баланс. Но сейчас нам нужны травы и позарез.

За несколько часов больные исчислялись сотней. К концу дня число утроилось. Мужчины и женщины падали замертво, как пшеница перед косой. Недуг сопровождался потом, головной болью и зловонием, как и в деревне.

Хуже всего был жар. Только ледяные воды ручья и озера, казалось, сбивали его, но и то только если жар достигал своего пика. Поспешишь, и жар вернётся, продлевая болезнь и истощая пациента. Гил не щадил себя, помогая принять решение о том, когда пациент готов к погружению. Он столькому научился за короткий промежуток времени.

Берега озера заполнился людьми, которые с помощью холодных вод пытались побороть неистовый жар. Больные продолжали прибывать. Всё больше падало жертвой этой хвори. Однако я до сих пор не понимала причин её проявления. Некоторые могли болеть многие дни, а других она губила за считанные часы, но умереть от неё в равной степени могли и те, и другие. Но мы научились, Гил и я, что, если человек преодолеет первый жар, его шансы на выживание становится намного выше. А если вылечить потом и кашель, человек быстро пойдёт на поправку.

Я вот набралась достаточно сил, чтобы разбираться с лекарствами и обучать воинов ухаживать за больными. Таким образом, я отдавала приказы из кладовой, проверяя качество приготовленного лекарства от жара и используя собранные травы для изготовления альтернативы лотосу. Один из рецептов, на основе сон-травы, более умеренный, чем лотос, казалось, действовал лучше, поэтому я сосредоточилась на создании этой смеси. Знакомые ароматы и атмосфера моей кладовой приносили успокоение в те тёмные часы.

Бедный Гил фактически один ухаживал за больными, не щадя своего живота, удостоверяясь, что всем дают правильные дозы, жар спадает, и по спине больных бьют регулярно. На него ложилась самая тяжёлая задача, и поскольку именно он бегал повсюду, все обращались к нему либо за советом, либо когда пациенту становилось совсем худо. Он часто возвращался в мою кладовую, чтобы задать вопросы и пополнить запасы, и снова убегал.

Бред казался меньшей проблемой, чем это было в деревне. Возможно, благодаря использованию озёрных вод для сбития жара, возможно благодаря сонным лекарствам. Или возможно благодаря присутствию воинов у кроватей, которые в состоянии подчинить любого сведённого с ума лихорадкой. Однако я настояла, чтобы больные не спали с оружием. Этому решению сильно сопротивлялись, но никто не посмеет его ослушаться. Как будто я напала на их гордость, потребовав забрать оружие. Возникло разногласие относительно насколько далеко отложить мечи, но потребовалось всего два инцидента, чтобы мне начали повиноваться.

Во многих отношениях я чувствовала себя дезориентированной в те часы, так как я ограничила контакт с пациентами. Гил и Жоден регулярно докладывали мне, да другие воины появлялись с вопросами или просили лекарство.

Это было опрометчивое чувство: иметь такую власть, видеть, что моим командам повинуются — к такому я не привыкла. Я никогда не командовала многочисленным штатом и в действительности была королевой только несколько часов, прежде чем отправилась за Киром. Абсолютное повиновение было для меня новым опытом.

Всё же у такой власти были свои недостатки. Воины делали точно, что им говорили. Я отправила группу искать сорняк, и они принесли мне весь сорняк, который смогли найти. Но они не могли сказать мне, есть ли в регионе другие растения, которые я, возможно, тоже могла использовать. Поэтому мне пришлось описать им с десяток трав и растений, пытаясь гарантировать, что я рассмотрела все варианты.

Кир отсутствовал все эти долгие часы, объезжая огромный лагерь, объясняя, отдавая приказы, отправляя нам сведения о состоянии воинов. Его присутствие гарантировало, что больным помогали, а лекарство распределяли при необходимости. Он был источником спокойствия в сердце бури и причиной, по которой воины не сели верхом на своих лошадей и не направились в Равнины. Но я боялась за него, выставленного перед любой напастью, неустанно работающего среди воинов. Я попыталась убедить его надеть имбирную маску, но он заметил, что мне и Эпору она не помогла. Но хуже всего, у меня не было достаточного количества имбиря на весь лагерь. Кир отказался от защиты, которая не была доступна для всех. Так как он постоянно отсутствовал, я спала в кладовой, чтобы помочь любому, кому смогу понадобиться.

Маркус был везде, помогая и как-то успевая нас всех кормить. Он и Айсдра поделили заботу о ребёнке, меняясь при необходимости. Меня поразила непринуждённость, с которой воины нянчились с малышкой. В добровольцах не испытывалось недостатка. Редкие улыбки, которые я видела на их лицах, вызывали рожицы девочки, которая продолжала пинаться, лопотать и смеяться. Единственные звуки радости в лагере, переполненным отчаянием.

Это были крохи радости для наших сердец. Столь многие умирали, несмотря на заботу, которой мы их окружали, или лекарства, которые им скупо выделяли. Самые тёмные минуты настали, когда число больных превзошло число здоровых. Мы все выбились из сил. Каждый раз, когда я выходила из палатки, то старалась не смотреть на горизонт, где поднимался дым от костров. Вместо этого я старалась сосредоточиться на живых.

Богиня возлюби его, Маркус находил время убедиться, что я поела. Каким-то утром — все дни слились для меня в один — он уговаривал меня позавтракать, как вдруг в палатку вошёл мрачный Прест.

— Прест? — Я отложила еду и встала.

— Пожалуйста, приди, трофей.

— Кто заболел?

— Рэйф.

Прест поспешил вперёд, и я последовала за ним. Маркус пошёл за нами, неся корзину с лекарствами, отказавшись позволить мне нести что-либо. Я была против, но даже простая ходьба отнимала у меня все силы. Я ещё не до конца поправилась.

Несколько небольших палаток были умно закреплены вместе, чтобы образовать большое убежище. Прест придержал для меня полог, и я наклонилась войти. Палатка была заполнена людьми, но мой взгляд первым делом упал на Рэйфа.

Он лежал на соломенном тюфяке, весь в поту, тёмные волосы прилипли ко лбу. Его лицо очень сильно побледнело, и он смотрел на меня огромными блестящими глазами. Губы чуть шевельнулись, и я услышала слабое: