Игры в вечность (СИ) - Хайрулина Екатерина. Страница 15

Не мешать им? Полежать, делая вид что спит? Если нужно, потом все расскажут. Нет, пожалуй так он не сможет, не сейчас… Он хочет знать.

– Эй! – позвал Тизкар.

Голоса ненадолго замолкли, потом едва слышный шепот.

– Тиз, иди сюда! – велел царь наконец.

Тизкар пошел.

Этана с Илькумом уже сидели рядом, стрелок правда сонный, зевал, из всех сил стараясь продрать глаза. А вот Этана, похоже, не ложился вовсе, хмурый и, кажется, еще больше осунувшийся. Выходило, дед не терял времени зря.

– Я нашел прямой проход в Ки-Эреду, – спокойно объявил он.

– Куда? – у Тизкара глаза на лоб полезли, вот так вдруг поверить было сложно.

Ки-Эреду – обиталище богов, верхний мир. Значит, лесной страж не просто так был поставлен в этих горах. А Мелам не просто знал об этом проходе, он даже почти знал где искать? Ну и дед! Тизкар смотрел на него едва ли не с благоговейным трепетом.

А зачем тут, интересно, ходы? Богам, конечно, ни к чему, они могут и так, без ходов, напрямую, но вот людям… Интересно, кто и для какой цели сделал это?

– А ведь я однажды уже был там, – поведал Мелам. – И тоже отказался. Мне тоже предлагали вечную жизнь и вечное счастье.

Ухмыльнулся, поймав на себе ошалевший взгляд стрелка.

– Нет, Златокудрая мне жениться не предлагала, рожей не вышел. Это Атт хотел наградить за заслуги… а я, дурак такой, отказался. Тоже отказался.

– Почему?

Мелам развел руками – сложный вопрос, даже сам себе толком ответить не можешь, не то что другим.

– Не захотел.

Он хорошо помнил, как это было. А ведь дед тогда был совсем еще мальчишкой, постарше стрелка, конечно, но уж намного моложе того же буйвола. Этана, кстати, ничуть не удивился, то ли хорошо знал историю, то ли понимал причины, а может быть просто не до того сейчас.

И Атт тогда все понял, не стал кричать, метать молнии и грозить карами. Впрочем, это совсем другое, дед отказался от дара, а царь отказал женщине. Интересно, а сам бы он как? Некоторым женщинам сложно отказать…

В тот раз Мелам предстал перед очами владыки небес. Молодого героя распирала гордость, шипя, выпирала мутной пеной из всех щелей, грозя разорвать в клочья. Боги смотрели на него, улыбались ему, говорили всякие приятные слова. Он искренне радовался и задирал кверху нос, принимал поздравления и угощения с божественного стола, довольно урчал, жмурясь в лучах собственной славы. Он герой! Жизнь казалась чудесным сном – он! Здесь! Рядом с ними! Как равный!

Пока вдруг не натолкнулся с разбегу на взгляд небес. Нет, ни как на равного смотрели на него, ни как на героя, даже на человека, жалкого и ничтожного, так не смотрят. Так смотрят на вещь. Хорошую, добротную, местами забавную и чрезвычайно полезную. Но все равно – вещь. Сказать, что мир перевернулся – ничего не сказать.

– Простите, – тихо сказал Мелам, – я не хочу, я лучше пойду домой.

И ушел. Его отпустили.

У него хватило самообладания кое-как жить дальше, а у Атта, на удивление, хватило ума не спрашивать ни о чем. Мелам ничуть не сомневался, – небеса поняли все без слов. Больше никто ничего не предлагал, боги вообще разом перестали обращать на него внимание, и дед был несказанно рад. Только однажды Мелам снова увидел бога вблизи.

– Пойдем, что покажу, – предложил Атт без предисловий, взял Мелама за руку и шагнул прочь.

Под ногами вдруг взвился песок. Ветер пустыни, вместо соленого бриза. Они стояли у огромной, уходящей куда-то ввысь стены, лазурной, искрящейся, исходящей мягким теплом и светом. От земли, и в самые небеса. Мелам едва не задохнулся от внезапной мысли – это и есть небеса, он стоит у самого края.

– Да, – сказал Атт, – потрогай, не бойся.

Долго не решался Мелам протянуть дрожащую руку, кощунством казалось ему прикасаться к небесам, святотатством. Нет, ничего особенного, теплая, гладкая, упругая поверхность. Протянул другую руку… ничего. Только мягкие искорки потянулись к пальцам, дрогнули и улеглись. Атт улыбался.

– Понял? – спросил он.

– Это все вы?

– Всего лишь замки на песке, Мелам. Мы куда большие дети, чем вам кажется.

Долго молчал, словно собираясь духом.

– Знаешь, чего я боюсь больше всего? А? Ты знаешь чего боится владыка небес? – он нахмурился, резко проступили морщины на лице, и Мелам вдруг отчетливо осознал – Атт старик, действительно старик, ему чудовищно много лет.

– Мне все кажется, – тихо сказал бог, – что однажды набежит большая волна, и смоет… а что я, глупый ребенок, могу?

Он стаял у самого края мира, протянув руки к хрустальному своду небес. Казалось, ударь со всей силы, и небосвод дрогнет, затрещит… Стало ужасно, невыносимо страшно.

– Зачем ты говоришь мне все это?

Атт лишь покачал головой.

– Я ведь раньше думал – ну и пусть, ерунда, смоет, так построим новые, заново слепим людей. Я думал это игра, Мелам. Думал, не выйдет, так переиграем, или просто уйдем, если надоест. Бросим и уйдем. Понимаешь?

Уже собираясь ответить, Мелам снова натолкнулся на взгляд небес, и промолчал. Ибо как на равного. Человек и человек. Да, он понимал.

– А я так хочу домой, Мелам.

– И мы можем, вот сейчас, вот прямо сейчас, отправиться к богам? – Илькум во все глаза смотрел на деда. – Можем, да?

– Можем. Но сейчас мы идем домой, – ответил за деда царь.

– Так или иначе, дело сделано, – нехотя вздохнул дед. – Зачем нам к богам? Просить у Златокудрой прощения? Думаешь, поможет, мальчик? Но если понадобится – мы знаем где искать. Далеко они не ушли.

– Эй, ты!

Чуть хрипловатый грубый голос.

Царь не стал оборачиваться, хоть и сразу понял – обращаются к нему. Оборачиваться было лень.

Он успел сделать еще несколько шагов, прежде чем чья-то ладонь цепко впилась в его плечо, с силой разворачивая к себе. Тихо зашипел от боли – рука и без того сломана, нечего уж так-то хватать.

– Стой спокойно, ублюдок! Ты что, не слышишь?! – злился незнакомец.

Высокий, на голову выше царя, худой, темноволосый, лицо перекошено от ненависти. И тут же короткий удар в челюсть, почти без замаха, отбросил Атну на несколько шагов.

– Что ты хочешь? – сухо спросил царь, медленно поднимаясь на ноги, оттирая кровь с разбитой губы.

– Ничего. Я пришел посмотреть.

– Посмотреть? Ну и как?

Незнакомец демонстративно осмотрел царя с головы до ног и с презрением плюнул.

– Не ахти, – бросил он.

– Хорошо, – согласился царь. Потом безразлично пожал плечами и отвернулся, собираясь идти.

– А ну, стой!

Вокруг плывет глухой непролазный туман, вязкий, серый, надежно ограждающий от ненужных глаз. Лишь небольшой пятачок чистого прозрачного, словно хрусталь, воздуха между ними.

Вон он стоит, ждет, застыл напряженно, словно в боевой стойке, пришел мстить. Кто ты такой? Бог? Гизиду, гневный хозяин лесного стража? Демон, посланный убивать? Темные глаза незнакомца смотрят в глаза царю, сверкая бешеным огнем. Да, он пришел мстить! Дурак.

Царь медленно, за ремень, потянул с плеча автомат… хорошо что заряжен, только предохранитель надо до конца вниз… ухмыльнулся незнакомцу. Тот едва уловимо дернулся, неуверенно переступая с ноги на ногу.

– Что ты хочешь? – спросил царь.

– Твоей смерти!

– Тогда убей.

Глупо сражаться с богом, боги бессмертны. Даже если выстрелишь, даже если он сейчас упадет, потом придет снова и так же встанет за спиной. Но стоять и покорно ждать – еще глупее.

– Ублюдок – зарычал сквозь зубы бог.

– Я буду стрелять, – ровно сказал царь.

У бога нет ответа, он молчит, он пришел не за этим – пришел мстить, драться, как мужчина с мужчиной… да, он пришел мстить и драться. Он и правда пришел посмотреть. Не убивать. Хотя, пожалуй, убил бы с удовольствием.

– Ладно, – царь нажал на курок.

Короткая очередь разорвала воздух, почти без звука, словно серый туман поглотил все, только чуть хрустнуло в ушах… медленно-медленно летят пули. На лице бога недоумение и боль, спустя вечность он падает на колени, схватившись за грудь, согнувшись… алая кровь проступает под пальцами. Царь медленно подошел к нему.