Темные времена (СИ) - Виноградова Мария Владимировна "Laurewen". Страница 63

Спокойной к его нападкам оставалась только золотоволосая Леверн. Неро подозревал, что только благодаря ее приказу охотник еще цел и невредим. Впрочем, особенного желания как‑то задеть ее даже не возникало – фейри рассердилась только один раз, когда он случайно коснулся ее. Она отшатнулась в испуге, словно простым касанием он мог причинить ей боль.

– Не смей! – нахмурилась она, но, заметив неподдельное изумление на лице охотника, смягчилась: – Видишь эти браслеты? Они поддерживают иллюзии, чтобы вы, смертные, могли смотреть на нас без вреда для самих себя. Но они несовершенны – одно касание разрушает чары, а сейчас мы бережем силы: на этой земле наши возможности сильно ограничены.

– Прости, – искренне огорчился Неро. – В таком случае, почему Хесу удавалось проворачивать такой трюк и не опасаться, что чары спадут?

Леверн вздохнула и отвела глаза.

– Вечерняя Звезда всегда был несколько… иным, – она закусила губу. – Ты видел амулет у него на груди?

Охотник прищурился, перебирая в памяти встречи с самым проблемным товарищем, и отрицательно качнул головой.

– Он действует по тому же принципу, что и наши, – было видно, что эта тема девушке неприятна, – но питается от силы убитых им фейри. Хес может видеть и захватывать то, что является сосредоточием нашей силы – вы, люди, называете это душой.

Неро потрясенно молчал.

– В этом нет его вины, – горько произнесла Леверн. – Это его сущность – Неблагой фейри, раздираемый противоречиями, потерявшийся и постоянно ощущающий муку, сковавшую душу. Любое ваше прикосновение жжет его хуже огня, любая ваша вспышка чувств, которые вы совершенно не умеете сдерживать – как еще он сумел сохранить рассудок здесь? Знал ли Князь, на что обрекал его?

Последние слова, явно обращенные уже не к охотнику, она почти шипела, и зрачки полных ярости глаз вытянулись в вертикальные щелки, напоминая змеиные. Неро с трудом подавил желание отшатнуться – в своем бешенстве фейри заставляла холодеть от ужаса.

Заметив изменившийся взгляд собеседника, Леверн тряхнула головой, успокаиваясь, виновато улыбнулась и коротко кивнула, показывая, что этот разговор закончен.

– Мы можем его убить, – хищно ухмыльнулся Снежный и заправил за ухо прядь кипенно‑белых волос, – но, к моему несказанному разочарованию, юнец имеет неплохой потенциал, да и чары применяет весьма интересные – он нам еще пригодится.

Неро нахмурился. Откуда в Альфонзуле взялся сильный чародей? Память услужливо подсунула слова Десебела об одном из орденцев, временно переданного в пользование Гильдии. Тогда его нежелание принимать помощь от фейри вполне понятно. Охотник только тяжело вздохнул и последовал за Карстом.

Дом, в котором засел сопротивляющийся очевидному клирик, был просто создан для того, чтобы удачно держать круговую оборону: притулившийся между двумя разрушенными строениями, завалившими подход к дому с трех сторон, он грозно смотрел на осаждающих чернотой разбитых окон, в которых то и дело мелькала фигура незадачливого борца со злом.

Неро ожидал, что наткнется на насупленных и обиженных фейри, вместо очередной порции восхищения получивших в лоб отборную ругань и пару заклятий, но волшебный народ, казалось, пребывал в абсолютном восторге от происходящего безобразия. Двое о чем‑то тихо переговаривались, весело косясь на мрачно сопевшего в своем бастионе клирика, а еще трое чуть поодаль, кажется, делали ставки. Охотник закатил глаза – некоторые из фейри вели себя хуже детей, что никак не способствовало поддержанию статуса великих и ужасных. Впрочем, Леверн говорила, что Неблагие ведут себя совсем иначе, и обольщаться мнимым добродушием представителей волшебного народа не стоит.

– Эй, парень! – крикнул он, подходя к дому, но предусмотрительно остановился в нескольких футах от стен и окон: Темный его знает, что святоше в голову взбредет. – Тварей уже с ночи выбили, если кто и остался, то убрались прочь, поджав хвосты! Хватит воевать с пустотой, твоя сила нам еще понадобиться!

В доме озадаченно примолкли; мгновением позже в проеме окна появилась светловолосая голова, и обладатель пшеничной спутанной, местами опаленной шевелюры обвинительно ткнул пальцем на старающихся скрыть улыбки фейри.

– А это что?! – мрачно вопросил клирик.

– Это наши союзники. Временные, – поспешил добавить Неро, глядя, как вытянулось от возмущения лицо молодого парня. – Ты не переживай: вот Иных выбьем, отправим туда, откуда пришли, а потом можете начинать грызться между собой, сколько душе будет угодно.

Орденец непримиримо сложил испещренные царапинами и ссадинами руки на груди и открыл было рот, чтобы выдать гневную отповедь, как вопль, раздавшийся за спиной вздрогнувшего от неожиданности Неро, прервал его на вздохе.

– Торгес! – кузнец был в ярости. Его заставили подняться со своего места, забинтовали, как забальзамированного мертвеца, напичкали усмиряющими боль составами и, не слушая возражений и не обращая внимания на вялое сопротивление, отправили на усмирение не иначе как ополоумевшего чародея. – Если ты, сволочь, сейчас оттуда не выйдешь, то видит Темный, я обрушу эту проклятую крышу тебе на голову! Нет орденца – нет проблемы!

Брат Торгес поглядел на своего недавнего сотоварища по несчастьям, на перекошенном лице которого расплывался багровый кровоподтек, с сомнением уделил внимание тяжеленным кулакам кузнеца, которыми тот потрясал в воздухе, и устрашился.

Фейри смеялись, уже даже не скрывая этого. Один из них одобрительно кивнул мрачному, что грозовая туча, мужчине, когда святой брат, настороженный, косящийся на своих извечных врагов, осторожно покинул свое временное пристанище. Альв от души отвесил ему оплеуху, как нашкодившему юнцу, на что Торгес только сверкнул глазами, со вздохом потер ушибленное место и поплелся за кузнецом.

Фейри ехидно скалились им вслед.

* * *

Эта ночь прошла на удивление спокойно. Возможно, отчасти благодаря тому, что дражайшая супруга, будучи не в силах смотреть на измученного мужа, подлила ему в горячее вино снотворного, и Грайден проспал до самого рассвета крепким сном. Наградой за участие в его отдыхе алхимической смеси стала жуткая головная боль наутро, как если бы он провел прошедшую ночь не в своей кровати в объятиях мутных, далеко не самых хороших снов, а на приснопамятных попойках с Десебелом.

Мрачный король наводил ужас на своих подданных не хуже Тварей, но делать было нечего: если дел с Иными вести не надо было, ограничиваясь разговором на языке острой стали, то на доклад к Его Величеству выстроилась целая очередь. Люди волновались перед тем, как предстать пред грозные очи своего господина, но угроза не успеть подготовиться к мигу нападения Тварей и упустить жизненно важные моменты пугала их сильнее, чем больная голова и отвратительное настроение монарха.

По мнению простого люда, да и королевских советников тоже, город был готов не только к нападению Тварей, но и к длительной осаде, но король, глядя на мрачных охотников, был в этом не уверен. Королевство Айохэйнс еще никогда не терпело поражение в войнах, что вели между собой люди – в основном, со Сверре, что грызлось с ними за влияние в море Штормовых Ветров: флот у Айохэйнса был всегда сильнее, несмотря на то, что территории государства в силу столкновения с волшебным народом была значительно меньше. Но им и не приходилось встречаться с таким врагом, для которого высокие стены и заточенная сталь – не помеха.

К вечеру туман сгустился, став почти ощутимым, липкими тенетами опутывая улицы, шипел, прикасаясь к факелам в руках гвардейцев. Он скрадывал звуки, но какой‑то басовитый рокот изредка пробегал по затихшей мостовой, и окна в домах легко позвякивали, словно в такт шагам исполина, надвигающегося на город с восточной стороны.

Ученики охотников в последний раз проверяли установленные ловушки – капканы с посеребренными зубьями, тонкую, но невероятно прочную паутину нитей, расположенную между крышами домов – улицы, на которых были созданы такие западни, отмечались красными лоскутами. В узких проходах в самой старой части города поставили широкие раздвижные решетки, ощерившиеся шипами в локоть длиной и схлопывающиеся при малейшем сдвижении рычага. Ворота были плотно закрыты, а придворный алхимик по указаниям охотников создал составы, отбивающие чутье у Тварей: их раздали воинами на тот случай, если придется скрываться от врага, а часть разбрызгали перед воротами и по зубцам стен. Часовые, ощущающие неприятный, резкий запах, морщились, но молчали, вглядываясь во мглу за стенами.