Пёстрые перья (СИ) - Финн Таня. Страница 27

– Ну, – нетерпеливый голос предводителя вывел меня из задумчивости, – что скажешь?

– Это очень ценные книги. Прекрасные книги.

– Хочешь сказать, дорогие?

– Они редкие. Мало кто может себе их позволить. Вот эта – это же «Хронография» Жерара Крамма.

Я поглаживал корешки книг, предвкушая, как буду их читать. Но мои мечты развеялись от трезвого голоса Молля:

– Что же, теперь мы сможем взять хорошую цену.

Чеглок кивнул.

– Пожалуйста, не стоит их продавать! – не увидев понимания в их глазах, я сказал умоляюще:

– Ну хотя бы «Хронографию» оставьте! Это в наших интересах!

Сбиваясь и торопясь, чтобы не перебили, я принялся превозносить достоинства книги, упирая на её несомненную пользу. Что достоверное и кропотливое описание всех известных и малоизвестных обитаемых мест, данное автором, очень ценно, и не подлежит никакому сомнению.

Главарь и его правая рука переглянулись. Чеглок кивнул.

Секретарь Теренс, остановив коня, вытащил из-за пазухи аккуратно сложенный лист бумаги, осторожно развернул. Вгляделся внимательно, водя пальцем по листу.

– Судя по карте, мы почти прибыли. Здесь должен быть сосняк. Мы его проезжали, вот он. Так, эта дорога осталась по правую руку. А дальше, ближе к северу, начинается горная гряда…

Они остановили лошадей посреди редкого, пронизанного насквозь солнцем леса. Пели птицы. Ветра не было, воздух был полон запахами разогретых древесных стволов и душистой травы.

Тайс тронул коня, подъехал к Теренсу и заглянул в карту:

– Что именно мы ищем, господин секретарь?

– Одно место, – ровно ответил молодой человек, – на карте его нет. Но его можно найти по отметке, которую я поставил. – Он указал на небольшую галочку.

– Можно поближе взглянуть на вашу карту, дорогой Теренс? – любезно спросил его Тайс.

Секретарь, засомневавшись, покосился на своего хозяина. Тот пожал плечами.

Разбойник повертел лист в руках. Зачем-то перевернул, осмотрев пустой оборот, и вернул молодому человеку.

– Ну же, Теренс, – нетерпеливо сказал Леонел. – Веди нас, наконец.

Они выехали на небольшую возвышенность, поросшую низкорослыми дубами и густыми зарослями шиповника, сплошь усыпанного спелыми красными плодами.

– Вот оно, это место! – сказал секретарь, указывая рукой в гущу орешника.

Впереди виднелся, скрытый за кустами, угол полуразрушенного дома.

Они подъехали поближе. От дома остались лишь потемневшие стены, да полуобвалившийся потолок.

Беглецы спешились и, ведя коней в поводу, подошли ближе.

– Капрал, проверь внутри, – сказал капитан.

– Всё в порядке. Там никого нет. – Рой появился на крыльце, отряхивая прилипшую паутину.

Внутри дома царило запустение. Сквозь дыры в стенах просачивались полосы света, освещая крутящиеся в воздухе клубы невесомых пылинок.

– Здесь никого не бывает? – спросил Леонел, оглядывая остатки того, что когда-то было комодом и широкой кроватью.

– Я слышал, что эти места практически не посещаются, – ответил секретарь, почёсывая небритый подбородок. Он сморщился и чихнул. – Здесь пыльно, но безопасно. Мы можем здесь пробыть довольно долго, и никто этого не заметит.

Они перекусили добытым Теренсом в одном маленьком селении сыром и хлебом. Потом капитан и капрал выбрались наружу и принялись осторожно обследовать близлежащие заросли.

– Теренс, – сказал Леонел, устроившись на остатках кровати. – Ты говорил, что тебя здесь будет ждать верный человек. Где он?

– Мы прибыли раньше, чем я думал, ваше высочество. Я послал голубя с сообщением, что появлюсь не раньше следующей недели. У него есть ещё два дня.

– Тогда нам стоит подумать о ночлеге.

Леонел ворочался на трухлявых досках старой кровати. Тайс с Теренсом, завернувшись в плащи, лежали на полу.

Леонел наконец слез с со своего жёсткого ложа, присел возле них на свёрнутый плащ. Секретарь мерно посапывал. Принц покашлял. Покашлял ещё. Наконец нетерпеливо толкнул лежащего к нему спиной Тайса.

– Эй, ведь всё равно не спишь.

Тот вздохнул и повернулся на другой бок. Спросил сонно:

– Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось вот уже полночи. Я не могу заснуть, вот и всё.

– Не могу ничем помочь. Только посочувствовать.

– Давай хотя бы поговорим.

– Простите, ваше высочество, нам всем нужно отдохнуть.

– Я всё равно не усну. Буду ходить по дому, скрипеть половицами и вздыхать, как замковое привидение.

Тайс, обречённо выдохнув, поднялся и сел, обхватив колени.

– Хорошо, давайте поговорим. Но потом всё-таки лучше лечь спать.

– Согласен.

Прошло время, и на деревьях стали желтеть листья. По воздуху полетели тонкие паутинки. Воздух ночами стал заметно холоднее. А Жак сказал мне, повстречав у озерка:

– Скоро снимаемся. Место будем менять.

И больше ничего объяснять не стал.

Как-то Чеглок позвал меня к себе. Он был один. Засветил лампу, достал аккуратный свёрток толстой ткани, и развернул. С замиранием сердца я увидел ту самую книгу.

– Читай! – велел главарь.

Я сел, поджав ноги, на ковёр. Открыл книгу.

– Что читать?

Он сел рядом. Назвал несколько мест далеко на юге. Его интересовало всё.

Я принялся читать вслух. К тексту прилагались карты. Они были цветные, с игрушечным изображением городов. А также людей и животных, характерных для тех мест. Я долго читал, попутно объясняя непонятные слова. Чеглок переспрашивал, водил пальцем по картам. Я понял, что читать он не умеет.

Наконец главарь отпустил меня, приказав не болтать о том, что сейчас было. Я выбрался из землянки, щурясь от яркого света. Значит, мы собираемся перебираться на новые места.

Погружённый в размышления, я дошёл до края лагеря. Там, как всегда, собиралась компания любителей пометать ножи и топорики по цели. И, как всегда, оставался один победитель – Жак. Который потом и демонстрировал восхищённой публике свои таланты. Я подошёл как раз к главному моменту.

Белобрысый, худенький Жак, весело скаля зубы, кидал сразу два топорика. Цель – старый глиняный кувшин – косо висела на порядком обтрепанном предыдущими бросками шесте.

Оружие летало из руки в руку, да так, что мелькало в глазах. Броска никто не заметил. Глухой стук разбившегося кувшина, и тут же – восторженный крик зрителей. Один топорик валялся на земле, среди осколков, другой торчал из покосившегося шеста.

Я постоял в сторонке, наблюдая. Потом, когда все разошлись, и остался один Жак, подошёл к нему. Тот стоял у шеста, сосредоточенно осматривая последнюю зарубку. Уж не знаю, что он там увидел.

– Жак, – робко позвал я.

– Чего тебе? – отозвался он неласково.

– Ты так здорово это делаешь.

Он повернулся ко мне, глаза его блеснули пониманием. Я понял по его лицу – откажет.

– Научи меня, пожалуйста.

– Нет.

– Но почему?

– Нет, и всё, – он повернулся, чтобы уйти.

– А я скажу, что ты ко мне приставал, – зло сказал я.

Жак обернулся так резко, что я не успел испугаться. Ухватил меня за шею жёсткими, как прутья, пальцами, встряхнул. Совсем близко я увидел его злые глаза.

– Попробуй, – прошипел он. – Пожалеешь.

Тряхнул меня ещё раз, и отпустил. Я понял, что разговор окончен.

– Я могу научить тебя читать, – бросил я ему в спину. Без особой надежды.

Он остановился. Впервые на его веснушчатой физиономии появился интерес. Жак шмыгнул, постучал пальцем по носу, оглядывая меня с головы до ног.

– А ты можешь?

– Ещё как! – важно ответил я.

– Тогда так. Увижу, что от твоей учёбы толк есть – буду и тебя учить. А угрожать мне даже не пытайся. Зубы обломаешь.

Надо ещё сказать, что говорили обитатели разбойничьего лагеря на своём, малопонятном языке. Освоил я всё это далеко не сразу.

Поначалу я мог только улавливать приблизительный смысл. Почти все члены нашей разношёрстной компании были уроженцами разных мест со своим говорком. Даже Молль, претендовавший на благородные, как он их себе представлял, манеры, говорил нечисто. Меня смешили его потуги выдать себя за дворянина. Но показывать ему этого я не стал. Шутить с Моллем было опасно.