Дети Хедина (антология) - Минич Людмила. Страница 19

«Приведи ее, и мы отпустим всех». «Кого? – Тебя, товарищ маг».

Яснее и не скажешь.

Вот, значит, какое дело тут творилось, вот почему врал, крутил и изворачивался Скворцов. А Игорь-то, бедолага, похоже, так ни о чем и не догадывается…

Матюшин тем временем по-прежнему удерживал вокруг Морозова изолирующий наговор, через который едва различимыми импульсами пытался пробиться тот, кто в контакте давал пятнашку по Риману. На расстоянии было от силы семь. Лицо лейтенанта порозовело, он теперь дышал спокойно и ровно.

– Товарищ маг, – осторожно и тихо позвал кто-то из бойцов.

– Что? – отозвался Игорь.

– Я это… видел, кажись, что-то… – прошептали из полутьмы. – Девочку. Вроде как чернявая. На грузинку похожа. Она лейтенанта пальцем поманила, он и побежал.

– И что? – спросила Машка. – Раньше ты никак не мог сказать?

– Н-не смог. И это, думал, ушла она, – отозвался боец. – А она опять. Я глаза зажмурил. Смотреть боюсь, а она за кривой березой стояла. Стоит еще?

Маги разом вгляделись в темноту. Но тут вместо чернявой девочки из-за кривой березы появились несколько растрепанных баб в окровавленных рубашках, следом выползли на четвереньках двое мужичков. Бабы шли покачиваясь и тихо, обессиленно воя. Один из мужичков не дошел. Ткнулся лицом в мох и замер; второй, шатаясь, нагнулся к нему, пытаясь поднять.

– Это ж пропащие! – вскрикнул кто-то. – Сюда, бабоньки, сюда!

Но те лишь слепо тыкались в разные стороны, выставив перед собой руки.

Вот тебе и раз. Что ж, теперь понятно, что делать. И понятно, кто это сделал.

Маша встала. Боль в боку тотчас проснулась, напоминая о себе.

– Никому не двигаться! – гаркнул Игорь. – Они по топи идут, там под ногами вода одна!

Да, Маша видела наброшенное на потерявшихся поддерживающее заклятие. Наброшенное с небрежным шиком истинного мастера.

– Берите их. Игорь, отведешь в город.

– Что?! – опешил товарищ. – С ума сошла, Машка?

Рыжая досадливо поморщилась.

– Ты ж видишь, какая тут силища. Людей над трясиной держит. Давайте уходите, кому говорю! Я им нужна, только я, видишь, людей сами отдают, добровольно? Значит, договоримся. Девчонка-то, она тут, отошла просто, ждет, пока обменяемся. Я останусь, а ты всех из лесу выведешь. Дорогу я засечками Гореева-Нельчина отмечала, помнишь ведь? Их болотная кошка не видит. Таиться нечего, включай детектор, из темноты выберетесь, не могла она весь лес накрыть. А потом по тем же следам обратно.

В голосе Рыжей звучало прежнее фронтовое железо, как тогда, в первых боях, когда шли от Днепра и Березины к Висле, летом сорок четвертого. И спорить с ней в таких случаях смысла не было.

– А ты как же? – Игорь старался уловить то, что почуяла Машка, но подруга всегда была талантливее, да и сил после работы с Морозовым осталось мало. Случись что – хватит только на самую простенькую защиту.

– Я дождусь. Не станут они меня убивать, – прошептала Машка, – они через меня говорили, значит, с пятнадцатью-то по Риману, могли убить в любой момент. Но ждут, что мы с тобой из болота вытравим…

– Кто они? – переспросил Игорь, видя, как автоматчики, осторожно ступая по кочкам, подтягивают к себе за руки бессмысленно воющих баб.

– Есть у меня подозреньице, Игореша, вот и проверю, пока ты народ выведешь. Одно знаю точно, не заблудились бабы. Завел их кто-то, потому что узнал, что мы с тобой в городе. Маг-теоретик им нужен. И, уж ты не сердись, я посильнее. А значит, и договориться легче. А теперь – иди-иди, товарищ Матюшин. Мороженое должен будешь.

Игорь не задавал вопросов. Не тратил время на бессмысленное «я тебя не оставлю». Кто-то должен был вывести людей. Он собрал всех и повел тропой, что приметила Машка, пока провожала их через лес лешачихина кошь.

Рыжая осталась одна. Потрогала серебряную цепочку на шее, вынула из-за ворота крестик и сжала в пальцах. Страх немного отступил, но тьма висела над болотом непроницаемым пологом. Лес, беззвучный и мрачный, молчал, словно ждал от нее первого шага.

Эх, кто ж знает, правильно поступила, нет ли. Понадеялась на себя, на догадку, но и в этом случае – может, зря с Игорем не пошла? Игореха – он хоть и не такой сильный маг, но зато человек правильный, честный, прямой. Для него всегда только одна правда есть, один путь. А она всегда сомневается. Вот и сейчас – засомневалась: права ли, что согласилась договориться со здешней нечистью. А может, и не нечистью. Да только доброго от них ждать не приходится: людей морочат, Морозова едва не угробили, а уж о том, что с теми двумя магами сделали, и вспомнить гадко. Будь на месте Маши Татьяна, та, что за Игорем увивается, или еще кто из девчонок с курса, не стали бы оставаться. Уж слишком страшно. Так и мерещатся в темноте тела магов с вывернутыми ребрами. Но Машка не могла уйти. Не было для нее другого выхода. Маги магами, сами себе такую работу выбрали и к опасностям ее готовы были. Вот люди простые – те ни в чем не виноваты. А раз грибники местные пропадать начали, самое время вмешаться. Маша заставила себя распрямиться. Эх, слишком много сил растратила, брать тебя, товарищ Угарова, можно сейчас почти что голыми руками. Машка с досадой одернула гимнастерку. Повернулась лицом ко ждущему, залитому рукотворной тьмой болоту.

– Я тут. Я одна. Нелли!

В воздухе медленно проявилась тонкая бесплотная фигурка. Грузинская княжна, не касаясь темного бархата болота, двинулась к Машке; та поспешно зажмурилась, прощупывая пространство вокруг себя по Курчатову с поправкой на безветрие и прибывающую луну – сейчас хоть и день, а лунные фазы все равно важны. Призрак скользил, не пытаясь зацепить ее как Морозова или баб-потеряшек.

Нелли приблизилась, зависла в луче света. Не человек, привидение. Точно такая, как на фото. Новенький китель, аккуратные сапожки, прическа. На войну как на праздник уходила тогда седьмая группа…

Остановилась, зависла над мхом, слегка покачиваясь, словно на невидимых волнах. Машу окатило холодом.

– Ты знаешь, кем я была? – спросила Нелли, Нелли Ишимова, согласно официальной версии, «павшая смертью храбрых в боях за свободу и независимость нашей Родины». – Уже неплохо. А еще что ты знаешь? Я, признаться, не верила, что ты в теории подкована достаточно, до нужного уровня. Симка сказала, на поиск вас проверить. Мальчик при тебе хоть и хорош, да все-таки слабоват, а ты – ничего. Умница.

– Так ты… мертвая? – вырвалось у Маши.

– Я-то? – усмехнулась Нелли. – Не глупи, а то решу, что слишком рано тебя хватить начала. Это наша форма… где мы больше всего на людей похожи. И я, и… остальные.

Остальные… само собой. Машка вздрогнула, оглянулась, ища глазами Серафиму, главную. Но та не появлялась. Перед Машкой по-прежнему дрожала в воздухе бесплотная грузинская княжна.

– Арнольдыч натаскивал? – спросила та надменно.

– Арнольдыч, – кивнула Рыжая.

– Кто ж еще. Умная девочка. По Решетникову защищалась? Вижу по поиску. Хорошая формула. И применяла умело. Себя не ругай, мы ввосьмером едва тебе глаза отвести сумели.

И вновь волна смертельного холода – теперь со спины.

– Хватит беседовать, Нелька, долго нам этот мрак не удержать, – оборвал княжну гулкий хриплый голос. И в тот же миг над головой зашумели темные крылья.

Пробив завесу тьмы, одна за одной спускались с помраченных небес черные ангелы, «серафимы». Одна, две, три… семеро. Восьмая, Нелли, подняла руки к небу, сплетая знакомые Машке формулы. Жест. Слово. Символ. Огромные горгульи опустились на мох.

Словно хотели показать – вот какие мы на самом деле. Не призраки, навек застывшие в дне двадцать третьего июня тысяча девятьсот сорок первого, а боевые маги, и в самом деле «шагнувшие за предел».

– Ты знаешь, кто мы? – гулким скрипучим голосом спросила одна из новоприбывших.

Горгульи раскинули крылья, сплели кривые черные пальцы в заклинательных жестах, тихий шепот оборвался внезапно, и вой, многоголосый, страшный, мучительный, разорвал тишину. В воздухе запахло паленым пером и мясом. Горгульи менялись на глазах, однако обращались отнюдь не в призраков.