Я решил, что ты будешь моим (СИ) - "ЛИНА-LINA". Страница 15

Да они же играют людьми. Добрый и злой полицейский, добрый и злой брат… Так какие же они на самом деле? Вот это Алекс и собирался выяснить! Чувства были противоречивыми, с одной стороны, к Нику он более не испытывал ничего, кроме холодного презрения, а вот Дана захотелось разгадать…

Алекс удивленно посмотрел на часы и удивился, насколько быстро пролетел его день, за окнами снова темно, но Дана нет. Неужели не придет? Парень бы очень удивился, случись ему задуматься, кого он с таким нетерпением ждет. И почему.

Дан поступил проще, он отправился в бордель. Бордели в большом городе, конечно, не такие, какими были еще лет сто назад, теперь проституция процветала под вывеской «элитный ночной клуб», туда Дан и пошел. Ему нужен был быстрый секс, быстрые человеческие эмоции, энергия, не бог весть сколько от простых людишек энергии, но от Алекса он и этого не смог получить.

Дан присел в холле на третьем этаже, пролистал предложенный каталог, размышляя, кого он больше хочет, мальчика или девочку, решил все-таки мальчика, и удалился в комнату отдыха. Мальчик оказался старательный, он стоял на коленях и ласкал Дана ротиком, энергия текла, но была словно протухшей, вкусом напоминая перележавшее на солнышке мясо. Что за ерунда?

Дан оттолкнул парня, чье имя ему даже в голову не пришло спросить, кинул на прикроватную тумбу чаевые за усердие, и покинул заведение.

Казалось, чувствовать он стал себя еще хуже, теперь к голоданию присоединилось отравление. Так было уже, однажды, сто лет назад. Когда умерла Анна, он сам едва не умер, не способный поглощать энергию, его тогда спас Ник, его милый братик, он водил людей домой и заставлял буквально по капле пить и есть, заставлял жить.

Но Алекс-то не Анна, в чем же тогда дело?

* Когда ты вошла в мою жизнь

Я не смог больше вздохнуть

Потому что твоя любовь нашла путь

К моему сердцу.

========== Глава 12. Перелом ==========

I may not be that nice maybe, baby

I’m a heartbreaker

Heartbreaker

Heart of ice (Garou/Burning)

Кипр. Лимассол.

Мерно покачиваясь на волнах, раскинув руки в стороны и подставив грудь и живот ласковому утреннему солнцу, Ник мечтал. Мечтал о возвращении, представлял, как войдет в родной дом, распахнет дверь спальни Алекса и спасет своего донора. А потом осушит поцелуями слезы с его лица, прижмет к себе крепко и никуда не отпустит. А Алекс будет до конца жизни благодарен ему за спасение, будет любить его больше жизни, будет исполнять каждое его желание. Ника отчего-то не смущало, что подобную партию они уже разыгрывали, правда, с другим раскладом.

Санкт-Петербург.

Ночью Дан так и не пришел, а ведь Алекс, поражаясь самому себе, ждал, полночи не смыкая глаз. Он не меньше десятка раз перечитал записи Анны, веря и не веря написанному, дочитал-таки многострадальный «Грозовой перевал», где герои все же обрели счастье, но после прочтения остался какой-то осадок, и паренек не мог понять, то ли от романа, то ли от дневника на его страницах.

Под утро он, наконец, провалился в глубокий сон без сновидений. Разбудило Алекса яркое летнее солнышко, шторы-то он не завесил. На столе ждал традиционный завтрак, Алекс перекусил, принял душ, еще раз перечитал дневник и решил сделать зарядку, а то совсем запустил это дело в плену.

Физические нагрузки всегда его успокаивали, помогали обрести душевное равновесие и структурировали мысли. Так, сто пятьдесят приседаний, по пятьдесят выпадов на каждую ногу, отжаться, прокачать мышцы пресса. Спустя сорок пять минут довольный Алекс снова отправился в душ, мышцы приятно ныли, но он знал, что приятно было только сегодня, а вот завтра из-за такого большого перерыва он с трудом будет передвигаться.

Делать было нечего, и он все же решился и дочитал любовный романчик, долго смеялся над описанием эротической сцены, над этими жезлами и пещерами наслаждений, поразился «оргазмичности» главной героини, готовой кончать по семь раз за акт, причем еще и первый… Эти писательницы что, вообще никогда сексом не занимались?

Черт, чья же это книжка?

День тянулся, Алекс откровенно скучал и думал о Дане. Думал и впервые с нетерпением ждал вечера.

Дверь бесшумно отворилась, Алекс сел на кровати, разглядывая вошедшего в неверном свете ночника.

- Что? – Не выдержал Дан, садясь на постель.

- Тебе нехорошо?

- Хреново выгляжу, да?

Скажем, «хреново» не было достаточно емким словом для описания Дана, он выглядел как тень самого себя, глаза потухли, щеки ввалились, волосы растрепаны. Доброе сердечко Алекса сжалось, да, Дан, конечно, насильник и мучитель, но он живое существо, а паренек никогда никому не желал зла и страданий.

- Я могу чем-нибудь помочь? Может, врача вызвать? – Алекс несмело коснулся ладонью колена темного, и Дан с наслаждением втянул ноздрями воздух, одно-единственное прикосновение дало ему больше, чем все предыдущие ночи. В мозгу перещелкнуло, и он, наконец, все понял.

- Отдайся мне добровольно, - прошептал тихо, Алекс вздрогнул, посмотрел удивленно, убрал руку и отодвинулся подальше. Нет, так далеко его сострадание не простирается. Дан посмотрел в упор. – Пожалуйста…

Алекс поморгал несколько раз, не веря своим ушам, Дан попросил его, не приказал, а именно что попросил. Верно, Земля сошла со своей орбиты, не иначе. И тогда Алекс, осмелев, задал вопрос, который мучил его весь день.

- Ты любил Анну?

- Анну?

- Ты знаешь, о ком я.

- Не знаю, не помню… - В глазах на долю мгновения отразилась боль, и Алекс точно ничего не заметил бы, не вглядывайся он настолько пристально. Несколько томительных секунд на размышления, и мальчик придвинулся вплотную к своему мучителю, провел кончиками пальцев по щеке, обвел контур губ, и поцеловал.

Конечно, он совершал ошибку, конечно, завтра он будет жалеть об этом, наверное, стоило дать Дану сдохнуть, и, не будь дневника Анны, он и не решился бы, скорее всего, подойти первым. Но, к счастью, его голова была забита мыслями, и он не задумался над тем, что в глубине души завидовал Анне…

Дан страстно ответил на касание губ, обнял Алекса за талию и опрокинул на постель. Мир для Алекса сузился до размеров его кровати, мозг отключился, предоставив телу самому решать, чего же ему хочется. Он опасался грубости, боялся боли, но Дан был потрясающе нежен и нетороплив, и Алекс почувствовал, что начинает расслабляться и, более того, ему далеко не неприятно все, что с ним делают. Он закрыл глаза и отдался водовороту ощущений, выгибался под горячими губами на своем теле, безропотно встал на четвереньки…

Пальцы непроизвольно сжимались в кулаки, комкая влажную простыню, из горла вырывались неконтролируемые низкие протяжные стоны, широко расставленные колени, прогнутая в пояснице спина и приподнятая попка открывали роскошный доступ к телу, обеспечивая максимально глубокое и чувственное проникновение. Скажи кто-нибудь Алексу, что он станет стонать под собственным насильником в своем персональном аду, он бы счел того человека ненормальным, но сейчас ненормальным он казался сам себе. Яростные толчки Дана, рваный темп, активное подмахивание Алекса, стоны и всхлипы, которые парень пытался заглушить, впиваясь зубами в подушку, все это рождало всплеск такой энергии, которой, казалось, можно было напоить полтени. Было больно, было сладко, было невероятно хорошо, из головы улетучились все до единой мысли, и наслаждение, раз за разом, прокатывалось по обнаженным нервам, заставляя вздрагивать и кричать.

- Да-а-а, Дан, еще…

И Дан с огромным удовольствием давал ему это «еще», крепко, до синяков, сжимая бедра Алекса, с силой тараня податливую плоть, задавая темп, постепенно перерастающий в бешеный. Алекс не выдержал, впервые кончив раньше партнера, кончил от одного ощущения Дана внутри себя, искусанные до крови губы раскрылись, издавая протяжный то ли стон, то ли плач, и Алекс замер, прикрыв глаза, боясь осознать произошедшее, боясь поверить в то, что с ним случилось, не понимая самого себя в эту минуту и не представляя, как быть дальше.