Вендетта по-русски - Гайдуков Сергей. Страница 3

Иногда, если персонал бара был особенно раздражен, мне перепадало и по шее.

Возможно, это было последним словом в борьбе с алкоголизмом. Бесполезно. На следующий вечер все повторялось сначала — в другом месте, но со столь же чужими людьми.

Просто мне очень было нужно напиться. Никто не мог остановить меня на пути к этой светлой цели. Никто и ничто. Кроме разве что прямого попадания из гранатомета. Но что-то я не видел желающих выстрелить из этой штуковины.

Генрих, мой деловой партнер, наверное, удивлялся моему внезапному исчезновению. Он пытался дозвониться до меня, он оставлял мне записки в почтовом ящике, но мне было плевать.

Тогда Генрих предпринял коварный маневр — он явился ко мне в шесть часов утра. Я был дома и только что расслабился на диване после тяжелой ночи, приготовившись забыться минут на шестьсот; длинная настойчивая трель звонка пронзила меня словно автоматная очередь.

Бессознательно, будто зомби, я дотащился до двери и отпер замок. Если бы там были воры, то они не встретили бы в своей жизни более гостеприимного хозяина. Я бы махнул рукой и позволил им делать все, что угодно, лишь бы мне дали лечь и уснуть. Но это были не воры. Все обстояло значительно хуже. На пороге стоял Генрих.

— Н-да, — сказал он. А я просто покачал головой. От вида его аккуратного серого костюма под столь же аккуратным черным плащом меня едва не стошнило. Особенно отвратительным показался мне в этот момент золоченый зажим на темно-бордовом галстуке Генриха. И вообще весь он был олицетворением упорядоченного, рассудочного и правильного мира.

Я ненавидел этот мир. По крайней мере, в данный момент. Я был не из этого мира. Меня уронили с другой планеты.

Невнятно промычав нечто приветственное, я понял, что силы мои на исходе, изображать и дальше в прихожей радушного хозяина я не могу. Я быстро двинулся в обратный путь, лопатками чувствуя неодобрительный взгляд Генриха.

Но пружины дивана заныли столь же устало, как и мои кости, и я забыл про Генриха. Мне был нужен только диван. Он меня понимал. Мы подходили друг другу. Мы составляли идеальную пару.

— Н-да, — произнес из прихожей Генрих. — Ты сам на себя не похож, Костя…

Я пробурчал что-то вроде «извини».

— Когда я говорю, что ты сам на себя не похож, — продолжил Генрих своим бесстрастным голосом, — я имею в виду не только отсутствие хороших манер. Я также имею в виду твое лицо, Константин. Это была неудачная попытка пластической операции? Или тобой вытирали асфальт?

Генрих и не подозревал, насколько сложный вопрос он сейчас мне задал. В тех странных местах, куда меня заносило в последнее время, могло случиться всякое. К тому же я совершенно не представлял, как именно сейчас выглядит мое лицо. — Я лишь предполагал, что выглядит оно неважно. Так же, как и все остальные части моего тела.

— У меня были хорошие предложения, — сказал Генрих. — Я пытался с тобой связаться, но не смог. Теперь мне понятно, чем ты был занят. Скажи, пожалуйста, сколько времени ты еще собираешься так расслабляться?

Мои клиенты не могут ждать. Если ты не придешь в нормальное состояние в течение следующих суток, я передам заказы другим людям…

Я не ответил.

— Там было одно простенькое дело, — чуть мягче продолжил Генрих. — Тебе это на пару часов работы, а платят тысячу долларов. Проследить за одной дамой.

Если Генрих надеялся расшевелить меня такими сказками, то он ошибался.

Я вновь ничего не ответил. Не хотелось обижать Генриха, но все его проблемы, все его клиенты и все его заказы казались мне в тот момент полной фигней.

Абсолютной чушью. Стопроцентной ерундой, не стоящей даже того, чтобы думать о ней, не говоря уже о каких-то активных действиях. Из-за этого не стоило прерывать увлекательный марафон по истреблению алкоголесодержащих жидкостей.

Марафон, который продолжался уже…

Черт его знает, сколько он продолжался. И даже черт вряд ли знает, сколько он еще будет продолжаться.

Генрих вежливо подождал с минуту, а потом тяжело вздохнул:

— Да, я чувствую, что завтра ты не придешь в нормальное состояние…

Я подумал, что Генрих правильно понимает обстановку.

— Я не нянька, чтобы мыть тебе личико, надевать чистую одежду, брать за руку и вести на работу, — сказал Генрих строго и сухо. И вправду, как хорошая нянька. — Когда надоест валяться на диване и жрать водку — позвони.

По шороху плаща я понял, что Генрих развернулся и собирается уходить.

Стоило подсуетиться.

— Генрих… — тоном умирающего от голода, холода и обезвоживания организма прошептал я. — Одолжи денег.

Эту фразу мои губы проговорили на удивление четко. Язык больше не цеплялся за зубы.

В ответ раздалось презрительное хмыкание; — Ты мне нужен в нормальном состоянии. Костя, — сказал Генрих. — Чем быстрее у тебя кончатся деньги, тем быстрее ты прекратишь пить. Чем быстрее ты прекратишь пить, тем быстрее ты придешь в нормальное состояние и сможешь работать. Хрен тебе, а не деньги, — не без удовольствия заключил Генрих.

— Подлец, — ответил я, чувствуя переполняющий меня праведный гнев. — Скупердяй. Жмот.

Я не скупился на комплименты. Правда, все это было сказано уже после того, как Генрих покинул мою квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Утро было испорчено. Вслед за Генрихом куда-то исчез и сон.

Ничего не оставалось делать, как тащиться в ванную комнату. Я уставился в зеркало и присвистнул: выглядело мое отражение еще хуже, чем я предполагал.

Мое лицо никогда не было средоточием эстетических достоинств, ну а теперь…

Теперь оно стало средоточием эстетических недостатков, причем довольно свежих.

Эта запекшаяся кровавая отметина на левой брови, распухшая нижняя губа и пересекающая почти весь лоб царапина — откуда они? Так же, как и наливающийся цветом спелой сливы кровоподтек на левой скуле. Всеми этими украшениями я разжился совсем недавно.

Еще бы вспомнить, при каких обстоятельствах это случилось… Хотя что толку в точном знании, кто, когда, почему и с какой силой врезал тебе по морде? Главное, что уже врезал.

Я осторожно тронул кончиком пальца бровь и поморщился: пробудившаяся боль с энтузиазмом напомнила о себе.

И, кажется, я припомнил, при каких обстоятельствах мне рассекли бровь.

Носком ботинка. А все из-за этой птички-мутанта. Из-за двуглавого орла на черной майке, я не смог вовремя оторвать от него глаз. Хотя… Можно также сказать, что все случилось из-за пары бокалов с пивом. Да какая разница! В чем бы ни заключалась причина, все следствия уже красовались на моем усталом лице.

Смотреть на него в зеркало и сожалеть о случившемся означало впустую тратить время.

Я выключил свет в ванной и пошел спать. Прежде чем мои веки сомкнулись для путешествия в темные пространства сна, еще одно воспоминание непрошеным гостем влезло в мою голову.

«Что уставился, рожа?» — спросили меня. Вот так. И Генрих еще хочет, чтобы я выглядел прилично? Иногда после таких слов люди вообще перестают жить. Всякое случается иногда. Но не со мной. Пока не со мной.

Когда я в очередной раз оторвал голову от подушки, выскочив на несколько секунд из душных и странных коридоров, куда меня занесло очередное сновидение, то увидел темноту за окном. Стало быть, пора.

Я сполз с дивана, медленно поднялся на ноги, опершись на журнальный столик. Перевел дух после этого чрезвычайно выматывающего занятия.

Стараясь держаться поближе к стене, я двинулся в ванную комнату, где побрызгал в лицо холодной водой. Не лучший способ пробуждения, но другого придумать не удалось.

Бриться я не рискнул — слишком дрожали пальцы. Я просто еще раз посмотрел в зеркало и подмигнул собственному отражению. Это опрометчивое движение причинило мне небольшую, но ощутимую боль. Хорошо же я провел вчера время. Не без трепета я оттянул резинку трусов и осмотрел свое самое уязвимое место. По первому впечатлению все было на месте. Ну что ж, в такой день и это радость. Могло быть и хуже.