Проклятие темной дороги - Золотько Александр Карлович. Страница 5

— Ты сказал, что знаешь его, — напомнил его милость.

— А таки знаю, — мужчина встал в стременах, лицо его оказалось почти на уровне лица Барса. — Барс это, вожак малой дружины. Я вашей милости про него рассказывал, а вы изволили сказать, что обязательно с ним повидаетесь, как только в Долину прибудете. Вот и повидались… Извини, Барс, доброго дня я тебе не пожелаю, да и здравствовать тебе сейчас не сподручно. Умираешь ты, парень… А жаль… Не узнал меня, что ль? Я торговец, зовусь Коготь… Да ты меня с караваном малым до Дикой речки сопровождал и обратно.

Барс пошевелил губами. Запекшиеся губы треснули, по подбородку потекла кровь.

Коготь тяжело опустился в седло и отъехал в сторону.

— Он, наверное, хочет пить, — сказала девушка.

Коготь быстро глянул на нее и отвернулся.

— Милый, давай дадим ему воды? Или даже лучше — у меня во фляге есть вино, — девушка сняла с луки седла деревянную флягу, обтянутую сукном, и встряхнула ею. — Вот. Коготь сможет дотянуться до его губ?

— Хорошо, милая, — молодой человек взял у девушки флягу. — Ты езжай к обозу, скажи капитану Картасу, чтобы он поворачивал направо, во-он сразу за тем холмом. Мы тут задержимся немного, а потом вас догоним. А ты проследи, чтобы твои девушки не разбрелись, как позавчера, по лесу за цветами… Хорошо, Канта?

— Слушаюсь, ваша милость, — девушка отсалютовала молодому человеку, тронула бока своей лошади шпорами и помчалась к подножию холма.

— Я надеюсь, ваша милость, вы не собираетесь поить беднягу вином? — спросил Коготь.

— Я похож на палача? — с брезгливыми нотками в голосе осведомился молодой человек.

— Зачем палач? Тут и просто добрый человек справится… — Коготь снова подъехал к кресту. — Парень не пить хочет, парень умереть желает, я так понимаю… Может, ваша милость, я его быстро по горлу чикну, и поедем себе? А ее милости скажем, что напоили беднягу, можно сказать, осчастливили… А? Может, и мне в мой смертный час кто такую же милость окажет? А, господин наместник?

Наместник?

Барс встрепенулся, перед глазами на мгновение прояснилось. Наместнику было чуть больше двадцати. Сильные волевые черты лица, широкие плечи… Спокойный голос, властный тон человека, уверенного в своем праве повелевать.

— Значит, это с ним ты советовал мне договариваться? — спросил наместник.

— С ним, ваша милость.

— Значит, и мне, и ему не повезло… — с искренней грустью в голосе проговорил наместник. — Он и раньше был таким… худым?

— Да что вы, ваша милость? Тут только половина от него, считай, и осталась. Притом меньшая. Так что — ножичком?

— Нет, — спокойно ответил наместник тихо, но так, что даже Барс понял — спорить с ним бессмысленно. — На кресте — значок. Прямо над головой этого… Барса. Видишь?

— Не слепой, чай, вижу, — с обидой ответил Коготь. — Дракон зеленый, и что?

— А это значит, что крест и то, что на этом кресте, — собственность легиона Зеленого Дракона. И никто не имеет права нарушить эту дарованную императором привилегию. А всякий нарушитель теряет право на защиту и становится законной добычей Драконов.

— Ну, нет так нет, — легко согласился Коготь. — Что он мне — брат, сват или, упаси Светлый Владыка, сын? Так, жизнь когда-то спас… Ну и что с того, если разобраться? Спас и спас. Вы вот что, ваша милость, вы езжайте за ее милостью да обозом, а я тут осмотрюсь и за вами… Гляну, как тут оно…

— Коготь… — тихо сказал наместник.

— Я тут, конечно, бывал, и не один раз, но только нелишне еще разок глянуть… Там вот омут такой неприятный… Пока люди здесь жили да без покойников, так оно и ладно было, а вот как здесь столько народу погибло, так в том омуте теперь…

— Сотник Коготь! — стальным голосом отчеканил наместник. — Вы действительно полагаете, что сможете меня обмануть? И надеетесь, что наместник, представитель власти императора в этой провинции, позволит вам нарушить императорские законы?

— Нет? Не позволит? — Коготь наклонился к самой шее своего коня и посмотрел на наместника снизу вверх.

— Ты же его добить хотел, Коготь.

— Добить… А если и добить? А если хотите начистоту, ваша милость, то вам бы его самому нужно было бы снять с креста, на белых ручках своих до самой Последней Долины и отнести. И своему лекарю строго-настрого приказать, чтобы тот бедняге жизнь возвернул. Вот так я вам скажу, ваша милость! По-стариковски да по-честному, как вам никто больше и не скажет.

— Ну, ты же понимаешь, что я никогда не смогу так поступить…

— Не понимаю, ваша милость! — выкрикнул Коготь так резко, что вороной жеребец наместника мотнул головой и шагнул в сторону. — Вы же наместник! Вы же хотите настоящим наместником быть, а не абы кем.

— Да, — наместник успокоил жеребца, похлопав его ладонью по шее. — И что?

— Ничего, ваша милость! Я уж не знаю, чего у них тут вышло, за каким бесом их Хаос в бой попер, только теперь вам придется всю Последнюю Долину от диких земель защищать, да дорогу от Рубежной реки до самого Нагорья, да леса здешние как-никак чистить, да за рудниками приглядывать… Вы это на самом деле собираетесь моей сотней управиться да сотней болванчиков капитана Картаса? Или свою личную охрану в дозор да в провожатые к обозу пошлете?

— Пошлю, если будет нужно. А если будет нужно, то и сам…

— И супругу свою…

— Коготь!

— Да молчу я, молчу, ваша милость. Велено подыхать — пусть подыхает. Только и вы имейте в виду, ваша милость, что вот тут, вдоль тракта, таких крестов тысячи сейчас вкопали…

— Кто вкопал?

— Да вы, ваша милость, и вкопали. И на крестах тех оставшиеся жители Долины, арбалетчики Картаса, мои парни, я сам и вы, простите, с супругой, с краешка. И всем нам помирать, только не три дня, как Барсу, а чуток дольше. И похуже. Такое мое мнение. Хотите — в глотку мне его забейте, хотите в спальне над кроватью приколотите вместе с языком. — Коготь махнул рукой, поклонился Барсу и поехал прочь.

— Я не могу, — сказал наместник, оставшись перед крестом в одиночестве. — Я понимаю, что он прав. Я понимаю, что для всех — это было бы правильно. Но это будет нарушением закона. А он не может быть нарушен. Не может — ни при каких обстоятельствах. Ничто не может послужить оправданием для отступления от закона. Если хотя бы в мелочи… из самых лучших побуждений я преступлю закон… или закрою глаза на его нарушение, то это будет значить, что… Будет значить, что я… Я не могу так поступить. Не имею права.

Наместник тронул коня и скрылся в темноте, которая уже заполонила все вокруг.

Сволочи, подумал Барс… И этот мальчишка, и тот старик… Один не может нарушить закон, а второй… второй что, не мог привстать в стременах и ударить ножом? Всего один удар, он ведь умеет.

Барс вспомнил его, только тогда сотник Коготь выдавал себя за купца, лазил по Последней Долине почти все лето, а к осени собрался вести караван в дикие земли, нанял Барса и его людей. Так очень даже уверенно купчина тогда у Дикой речки отмахивался ножиком во время ночного нападения речных разбойников. Троих положил. А тут мальчишки испугался… Да чтоб тебе пусто было… Чтоб в твой смертный час и тебе так же помогли, как ты помог мне…

Барс закрыл глаза.

Уснуть. Уснуть и не проснуться. Должна же в этом мире быть какая-то… если не справедливость, то хотя бы жалость…

В небе медленно плыли две луны. Еще несколько дней, и останется только одна. И наступит лето. А он обещал младшему брату, что пойдет с ним в начале лета за перьями зоревых птиц.

Ну тут уж пусть Котенок простит.

И за то простит, что с собой его старший брат на битву славную не взял, а отправил к кентаврам, чтобы от имени старейшин позвать в ополчение, а от имени Барса запретить им туда даже появляться.

А могли кентавры переломить бой? Конных лучников они бы точно выбили, да и доспехи Драконов для стрел кентавров не такие уж и непробиваемые… Окружения бы не получилось, Драконам пришлось бы вылавливать ополченцев по одному, отступали бы кентавры через Долину и привели бы Легион как раз за собой… Так что прав Барс, как бы потом это ни назвали поселяне — предательством или подвигом. Прав.