Дикая охота (СИ) - Васичкина Екатерина Васильевна. Страница 14

Издав крик смертельно раненной выхухоли, я рванулась к лестнице. На моей памяти остановить Томирис мог только окованный сталью таран. Да и то не слишком успешно.

Полагаю, такой скорости развивать мне до сих пор не приходилось. Томас и Эйнар стартовали на секунду позже, отчего-то забыв о своих обязанностях и не поднимая тревогу. Впрочем, пока я бежала до ворот, пока судорожно соображала, как же их открыть, ребята успели ввести в курс дела парочку бродящих по двору воинов, и за приоткрытые ворота я выскользнула в приличной компании. Хотя в тот момент мне было все равно. Сердце стучало где-то в горле, а глаза были прикованы к худой мальчишеской спине приближающейся так медленно. Слишком медленно. Боги, какой же он худой! Весь в отца. Тот тоже был шкелет врастяжку.

И о чем я только думаю?

— Торвальд, мать твою через колено! — подбежав, я поспешила подать голос, дабы не огрести от любимого отпрыска молнией, — какого лешего здесь происходит?!

— Мам… Помоги. Томирис ранена.

Голос его срывался хриплым лаем, рука, держащая щит дрожала, но не опускалась. Совершенно ничего не понимая, я просканировала округу и наткнулась сразу на три источника магической силы прямо у себя перед носом! Невидимые маги отчего-то не атаковали, но окровавленный мех все-таки упавшей при моем приближении кисы красноречиво говорил, что так было не всегда.

Круговой щит сорвался с моих пальцев, будто сам собою. Все чему научил меня покойный супруг, будто огненными буквами вплавилось в мозг, не давая и секунды на раздумья. Так, посмотрим, кто тут у нас. Быть может, от глаз мальчишки они и скрылись, но вот мне совсем не нужны глаза, чтобы видеть.

Увидела. И даже узнала. Как же, четыре года назад все трое раз по семь приходили ко мне пересдавать травы и зелья. И уходили с тройками, поставленными из жалости и уважения к заслугам на их родной кафедре. Прирожденные воины. Сильные, отважные, с великолепной реакцией, но совершенно не способные мыслить творчески.

Однако, что мне проку сейчас от их интеллектуальной несостоятельности? Сын мой едва жив от напряжения, Томирис только шипит, но подняться не может. А я сама… что я могу-то? Мои щиты, правда, будут стоять намертво, даже если я вдруг умру. Фокус сложный, но уж что могу, то могу! Но это же не выход. Рано или поздно, но они пробьются ко мне и тогда. Что тогда? Что я смогу им противопоставить?!

— К милости твоей взываю Боже! Не оставь меня без своей защиты.

Голос Томаса прозвучал так торжественно, что я даже не сразу его узнала. Только почувствовала, как меня обдало прохладной, смутно-знакомой волной его веры. Его силы. В руках его подрагивал крестик на серебряной цепочке. Я толком не помню, что же значит этот талисман, но действовать он действовал! Да еще как!

Чары невидимости опали, словно их и не было и перед нашей честной компанией встали три запыхавшихся бугая в обрывках одежды и ожогах. Ну-ну! А вы, ребята, думали, что так легко справитесь с Томирис? Да и Торвальд не опозорил чести отца.

Десяток обнаженных клинков за моей спиной окончательно решили исход дела в нашу пользу. Несостоявшиеся убийцы одновременно прочертили в воздухе заковыристые фигуры, и исчезли с легким хлопком. Все. Жить будем. Томирис!

Раненная киса лежала в пыли, явно намереваясь отойти к духам своих многочисленных предков прямо сейчас. Торвальд уселся на колени рядом с ней и смотрел на меня, явно ожидая чуда. Что ж, придется соответствовать!

В основном раны были чистые и неглубокие, пусть и многочисленные. Крови, она, правда, потеряла много. Но вовсе не это было причиной ее плачевного состояния.

Через весь бок тянулся мерзкий синюшный разрез, явно нанесенный зачарованным клинком. Поганый заговор въелся в плоть, подобно яду и теперь медленно но верно тянул из моей старой подруги силы убивая ее вернее удара в сердце.

Проще всего было бы прижечь рану, выжигая ядовитую магию, но чем? Обычно для этого использовали специальные зелья, но где та лаборатория, в которой я бы смогла их приготовить? Чем же? Просто огнем? Не поможет, слишком глубоко! Тут нужно что-то еще более жгучее чем огонь…

— Да не шипи ты! Тоже мне неженка нашлась, — едва не плача, я заставила попытавшуюся было встать кошару плюхнуться обратно в пыль, — лежи уж, нечисть поганая!

Стоп. Нечисть!

Идея была совершенно антинаучной, но ведь наука сейчас бессильна, отчего бы не попробовать. Томас ведь говорил…

— Томас! У тебя есть эта твоя святая вода? Или как там ее?

— Есть. У меня всегда с собой…

— Давай! — я не стала слушать его дальше.

Буквально вырвав из его рук склянку, я зубами вытянула пробку и немедленно, пока мой консерватизм не взял верх над отчаянием, от души плеснула на рану.

Раздалось шипение и рана буквально вскипела. Киса взвыла и попыталась вскочить, дабы объяснить горе-лекарше кто она есть, но сообразительный Торвальд прижал ее голову к земле. Умница моя.

— Тихо, любовь моя, тихо, — обезболить, скорее, — сейчас я…

— Поздно мам, она в обмороке. Здравствуй, я давно тебя не видел. Как жизнь? — наглый юнец едва дышал от пережитого, но язвительности не потерял. Очень надеюсь, что это у него не от его достопочтимой бабушки, моей обожаемой свекрови, чтоб ей повылазило!

— Отлично! Ты какого здесь делаешь? Да еще в обществе этой полумертвой кошки? У тебя же сессия сейчас!

Но закончить воспитательную беседу мне не дали. И слава всем богам, ибо с перепугу я могла наговорить такого, что явно не предназначалось для ушей сына. Не то чтобы он таких слов не слышал, но ведь не от меня же!

Храфн с лязгом бросил в ножны меч и любопытно склонился над барсом, уже не умирающим, но еще бессознательным.

— Ты познакомишь меня с гостями? — и яду столько, что хоть сцеживай да ревматизм лечи!

— Ох, прости, — я последний раз погладила пушистый мех подруги, просто чтобы убедиться, что раны успешно регенерируют и встала, виновато глядя на сбежавшееся воинство, — это мой сын Торвальд и моя подруга Томирис. Она… оборотень… А вот что тут произошло я и сама не понимаю. Но надеюсь разобраться.

— Что ж, — конунг протянул моему отпрыску руку, помогая подняться с земли, — добро пожаловать. Эй, кто-нибудь, отнесите барышню к Римме!

Не умереть от облегчения мне стоило многих трудов. Честно сказать, столь лояльного отношения к оборотню я не ожидала. Целая куча всевозможных суеверий равняла в людском представлении этих весьма разумных существ едва ли не с упырями! Да и то сказать, упыри-то когда-то были людьми, чего не скажешь об этих подлых тварях!

Но то ли я чего-то не знала об этом конкретном конунге и его людях, то ли просто ребята оказались умнее, чем я о них думала.

Эйнар подхватил очаровательную барышню (уж он-то понимал в этом толк!) на руки и понес прочь от лишних глаз, скорее любопытствующих, чем враждебных. Впрочем, хватало и таких.

Оно и понятно! Мало им было одного Тура в моей «свите», так теперь еще и оборотень! Хотя… о «мистической» сущности Эйнара парни догадывались, и, кажется, не слишком-то волновались по этому поводу, даже Томас и тот вроде бы не слишком тревожно косился в его сторону. Но одно дело воин-волк, главный герой целой кучи местных мифов и легенд, а другое дело совершенно незнакомая кошка непонятной национальности и вероисповедания! Если захотеть, то может получиться отличный повод для обвинения меня во всех известных смертных грехах и парочки преступлений против правды. Вон тот же Хелег…

Я обернулась на парня и тут же расслабилась. Ничего похожего на неприязнь или же хитроумные планы избавления от меня я не увидела. Любопытство. Чистое, искреннее, почти детское любопытство!

Что ж… в своем человеческом облике Томирис действует на мужчин просто сногсшибательно. Да я и сама, когда ее первый раз встретила, вела себя не лучше, оглушенная, ослепленная ее буйной, возможно даже через чур агрессивной красотой. Собственно, на то, чтобы восстановить хоть какие-то остатки собственного достоинства и начать вести себя разумно, а не брызгать ядовитой слюной от черной зависти, ушло тогда все мое самообладание любовно выпестованное годами долгих тренировок.