Дикая охота (СИ) - Васичкина Екатерина Васильевна. Страница 15

Но то в человеческом. В кошачьем же облике мужчины обычно реагировали на нее либо возбуждением-любопытсвом, будто чувствуя, какое чудо скрывается от их глаз под серебристой шкуркой, либо паническим ужасом связанным с немедленным желанием избавить мир от моей прелестной подруги. Но это трусы. Хелег трусом не был. Его дешевая самоуверенность просто не позволяла предположить, что такой замечательный он может не справиться с любой опасностью.

Так что на серебристую красотку мальчик взирал с любопытством, приличествующим его возрасту, но совершенно непристойной для его профессии и положения. Тоже мне, грозный сын грозного конунга.

Мне пришло в голову, что Хелег совсем не намного старше моего Торвальда! Ну сколько ему? Девятнадцать? А моему скоро пятнадцать. Вытянулся, уже выше меня ростом, а сам худющий…

— Мам, сколько можно говорить, я не худющий, я изящный! — мерзкий мальчишка блеснул на меня голубыми очами с самым независимым видом, на который был способен, — и вообще, люди же кругом, держи себя в руках!

Я только усмехнулась. Борется за свою свободу, что ж, оно и понятно, большой уже! Да только помню я твои перепуганные глаза, дружок, когда ты понял, что в школе остаешься один, без любящей мамочки. И ведь совсем недавно это было, еще и полгода не прошло.

— Не спорь с матерью! Худющий! Мне лучше знать!

Преступив порог своего уже родного домика, я в растерянности остановилась, наблюдая как Эйнар бережно укладывает свою ношу на мою кровать. И как он ее допер-то? Ведь тяжелая киса-то!

Но вовсе не этот факт подействовал на меня столь удручающим образом. Кровать-то одна! А нас теперь трое. Ну, допустим, мы с Томирис поместимся, если ей не вздумается принять человеческий облик, но куда девать Торвальда? На пол? Холодно же! Весна весной, но от земли тянет сыростью и прохладой. А класть его на кровать к Томирис… Ну… то есть можно, конечно, но… нет на то моего материнского благословения, чтобы мой мальчик, которого я родила и растила спал со всякими там… Пусть даже и в кошачьем виде! Ведь он-то прекрасно знает, как она выглядит!

— Эй, Римма, — все еще ехидный голос Храфна вывел меня из невеселых размышлений, — ты сейчас, кажется, пытаешься меня обидеть?

— Я?! Чем?!

— Ну как, ты ж ведь размышляешь на тему как это вы тут втроем поместитесь? Вроде как сомневаешься в моем гостеприимстве? Что ж я места не найду для твоего ребятенка?

— Ой… — я, кажется, даже покраснела, — прости, я не подумала. Спасибо тебе!

— Да не за что, — он покосился на меня как-то удивленно, — кстати, постарайся смущаться почаще, ты становишься еще красивее.

Пока я тупо соображала, что же сие должно означать, наш высокий покровитель парой отческих фраз с матерными корнями отправил сочувствующих, возмущенных и просто любопытствующих соратников вон из переполненного даже нами самим домика, и с видом прокурора уселся на мой многострадальный сундук.

— Ну что ты там топчешься? — это он мне? Кажется, да, — заходи давай, и объясни уже наконец, что тут происходит.

Голос его стал не то чтобы злым, но очень серьезным. Таким голосом когда-то в моем далеком детстве говорил мой папа со своими ярлами и воинами. И сейчас тело мое сжалось, словно ожидая удара, я вытянулась по струнке и приготовилась рапортовать. Но тут же вспомнила, что и сама ничего не понимаю.

— Торвальд, кто эти люди? Стоп, это я и сама знаю! Почему они на вас нападали?!

— А я знаю? — парень сделал приувеличенно-невинные глаза, но тут же прекратил паясничать, наткнувшись на мой «любящий» взгляд, — да правда, не знаю! Я ходил по базару, там в Мельсе, искал…

— Без излишних подробностей!

— Ну вот, я и говорю, ходил по базару, а там эти трое! Я и понять ничего не успел, как они начали в меня огненными шарами кидаться! Ни слова не сказали! Может, зря ты их отпустила?

От такой наглости у меня зачесались все еще подрагивающие от пережитого страха руки.

— Отпустила?! Да это они нас всех отпустили! Тори воина! Высшей категории! Что ты им сделал?!

— Римма, погоди, — мое возмущение легко перекрыл все тот же опасно-ровный голос конунга, — пусть расскажет, что было дальше.

— Спасибо, добрый человек! А то эта странная женщина меня все время перебивает!

Я мысленно зарычала. Ну, как мысленно, Храфн ничего не заметил, а Торвальду мой рык ощутимо проехал по непочтительным мозгам.

— Да понял я, понял! Больше не хамлю, — мальчишка жалобно скривился, и мое сердце мгновенно растаяло, — но дальше все еще более смутно. Я приготовился было умереть с честью, но тут откуда-то вывернулась Томирис. А здорово же она дерется! Никогда такого не видел! Эти трое придурков от нее порскнули во все стороны, что те мыши! Мам, а я так смогу?

— Порскнуть? Ну… ты, в принципе, быстро бегаешь…

— Мам! Драться!

Я только вяло ухмыльнулась. Тоже мне, важный сейчас вопрос! Другого времени для профориентации не нашлось!

— Скорее всего, эти маги не захотели связываться с вами на людях, — Храфн задумчиво постучал пальцами по столу, заваленному неразобраными еще травами, — А что было дальше?

— Дальше? Ну, дальше, Томирис достала талисман, вроде того, что ты мне оставила, когда уезжала, и перенесла нас прямо в ваш поганый лес. А через пару минут эти придурки опять появились. Ну… дальше, вроде бы все понятно…

— Храфн, — я сама испугалась своего голоса и решила начать фразу заново, откашлявшись, — Храфн мы… мы сейчас уйдем. Только… можно я Тому тут оставлю? Она сейчас не в состоянии двигаться.

Конунг посмотрел на меня так, словно я заговорила на каком-то непонятном языке, удивленно склонив голову, как гигантская сова.

— Куда?

— Ну… пока не знаю…

И правда, куда? Мысли мои метались причудливыми загогулинами, отскакивая от стенок черепа и, кажется, порождая гулкое эхо. Куда идти, когда за тобой охотятся маги? Куда идти? К кому? Тома… моя Тома, лежит раненная, без сознания. Торвальд. Боги! Торвальд! Мой мальчик! Как же…

— Можно к нам, — Тур, которого не смогли прогнать гневные тирады, подал голос, видимо, решив и тут не оставлять свою госпожу.

Его реплика произвела на меня весьма неожиданное действие. Я успокоилась, отбросив нарождавшуюся панику, и резко вскинула голову. Да хоть в лес, хоть в пустыню! Торвальда я им не отдам, даже если мне придется… а что, собственно, я могу? Да что угодно! Но моего сына они не получат!

— Это куда ж? В пещеру что ли?! Вы с ума сошли?! — кажется, конунг разозлился, хотя я совершенно не понимала, на что, — куда ты собралась?! Жить надоело?! Думаешь, мы не сможем тебя защитить от каких-то сопляков-магов?!

— Эммм… мам, не хотел бы критиковать твои идеи, но дядя дело говорит.

— Благодарю Вас, молодой человек. Эй… Римма, ты чего, плакать собираешься? Такая большая девочка, а такими глупостями занимается!

Плакать я, конечно, не собиралась. Но удивилась сильно. Остаться здесь, в уже ставшем привычном месте, под защитой целой кучи вооруженных мужчин, было весьма соблазнительно. Кольчуги у всех заговоренные, мечи зачарованные, парни знают, во что ввязываются! Ну, только Томас на магию не рассчитывает. Да оно ему и не надо! Вон как лихо заклятье невидимости сбросил! Этот тоже себя в обиду не даст!

И все-таки… боевые маги! Всего трое, но кто знает, сколько их будет завтра?

— Ннет… погодите… это неправильно. Ты обещал меня приютить, но не идти в бой за меня! И уж тем более твои люди вовсе не виноваты в моих проблемах…

Он щелкнул меня по носу. Просто протянул руку, сложил большой палец с указательным и щелкнул.

А потом встал, кивнул Торвальду и вышел, больше не споря с полоумной ведьмой.

— Мам, ну ты даешь! Чего ты так всполошилась? Тут мы продержимся, а там уж и посмотрим, как быть. В конце-концов, меня-то никто не изгонял и покушение на меня считается преступлением! Так что если мы им начистим рыла, то никто ничего не скажет.

— Ты вообще-то понимаешь, что говоришь? — я обессилено опустилась на то место, где только что сидел Храфн, — три мага нападают на тебя посреди базара. Неужели ты думаешь, что такая наглость возможна без поддержки сверху? Тебя хотел убрать кто-то в верхушке кланов. Да и… ох, погоди! Тот убийца!