Маг Эдвин и император (СИ) - Зинченко Майя Анатольевна. Страница 52

— Эдвин… — до Фаусмина начал доходить смысл моего обращения к нему. — Ты назвал меня…

— Рада обо всем знает, но обещает сохранить тайну. Сложно было вас спасать, не упомянув о такой маленькой малозначащей детали.

— Наверное, я должен рассердиться, но… Спасибо, я обязан вам обоим, вы доказали, что вам можно доверять, а это очень самая большая ценность. Ты, — он обратился к Раде, — сохранила мой камень в целости. Добрый знак.

— Я не могла поступить иначе, — голос наемницы дрожал от волнения, когда она отдавала реликвию обратно.

Меня все эти признания и расшаркивания начали утомлять. Было понятно, что никуда мы не пойдем, а это означало еще одну неуютную ночь на холодной сырой земле. К утру я схвачу ревматизм и буду вынужден пить жуткое снадобье, заклейменное гербом дома Гросса.

— Он горячий, — заметил Фаусмин, надевая его обратно.

— Да, ваш камень обжег меня, — призналась Рада. — Это наказание за то, что я посмела надеть его.

— Хм… Нет, конечно же, нет.

Замешательство императора и пауза, которую он сделал в разговоре, показалась мне достаточно красноречивой, но бесхитростная наемница, казалось, ничего не заметила. Утомленные выпавшими на нашу долю событиями, мы прижались друг к другу, стараясь согреться, быстро перекусили пирожками и куском сыра. По-крайней мере, по вкусу это напоминало сыр и пирожки. Я очень надеялся, что это они и были, потому что костер мы разводить не стали и ужинали в полной темноте. Устраиваясь на ночлег, я еще некоторое время слышал ворчание Фаусмина, который клялся, что еще неделю не сможет сомкнуть глаз.

Сложно сказать, где начинается сон и заканчивается явь. Граница это всегда была размытой, нередко даже самые фантастические события во сне не вызывают у нас никакого удивления и мы относимся к ним как к вещам обыденным. Особенно трудно отличать сон от реальности магам, ведь их бытие наполнено чудесами, поражающими воображение обычного человека. Но сколько бы ты не встречал чудес, столкновение с собственной копией, которая смотрит на тебя с хищным блеском в глазах, наводит на мысли исключительно о кошмаре.

В моем кошмаре был Двойник, одетый в ослепительно белые одежды и огромное бронзовое зеркало, в котором разноцветным ворохом мелькали обрывки украденных воспоминаний. Мне было неуютно, я физически ощущал волны холода, идущие от гранитных стен.

— А, вот и ты Эдвин! — Двойник приветливо помахал мне рукой и нежно погладил бронзовую оправу.

— По какому поводу праздник?

— Что? — Он в притворном изумлении вскинул брови. — Если ты спрашиваешь, почему я так нарядно одет, так это потому, мой верный друг, что ты меня больше не разочаровываешь. Твои воспоминания — вот источник моего хорошего настроения. Вот взять хотя бы это… — он сделал приглашающий жест рукой.

Мне не хотелось смотреть в зеркало, но я все равно невольно взглянул в него и увидел Мелл, бросающуюся ко мне в объятья. Мы стояли у нас дома на кухне, в одной руке у меня была вилка с наколотой котлетой, а в другой чистые тарелки, которые я расставлял на столе.

— У меня есть и более личные воспоминания, если ты понимаешь, о чем я, — Двойник подмигнул мне с радостной улыбкой. — Столько эмоций: радость, грусть, разочарование… На самом деле ты выгодно отличаешься от многих предшественников. Их личности были так скучны. Сплошное однообразие — помыслы о мировом господстве, об абсолютном знании и прочая чепуха… Все они были сделаны из одного материала, мечтали подчинить себе других, только методы у них были разные. Ты же живешь простой жизнью, пользуешься силами мага только в особых случаях. Это достойно уважения.

— Если я такой редкий экземпляр, может, поменяемся обратно? Ты мне магические силы и память, а я тебе возможности, которыми со мной поделился венец.

— Интересное предложение, но невыгодное, — Двойник скорбно пожал плечами. — Твои дни и так уже сочтены. Кстати, хочу напомнить, что воспоминания уходят от тебя в любом измененном состоянии сознания. Не только во время использования умений Прозрачного мага.

— Значит, во сне тоже? — безразлично спросил я. — Ну что ж, не спать невозможно, значит, дела действительно скверные.

— Прими свою судьбу, — Двойник вытащил из нагрудного кармана платочек и стал тщательно протирать поверхность зеркала. — Тебе предложена уникальная возможность обрести бессмертие.

— Все же я различаю понятия бессмертия и вечной тюрьмы.

— Никакой разницы, — покачал головой Двойник, поджимая губы.

Внезапная догадка была ошеломительной. Я заново пережил то мгновение в городе морессов, когда на меня нахлынула разящая в самое сердце тоска. Двойник, чью личину нацепил на себя венец Сумерек, и был источником этих мучительных чувств. Это он страдал, оставленный навеки ушедшим в небытие создателем и его страдание было безмерным.

— Вот оно что… — прошептал я, заставив Двойника замереть. — Чужие воспоминания тебе нужны, чтобы забыться. Ты вбираешь в себя личность человека, живешь его жизнью в придуманном мире. Твоя тюрьма наполняется все новыми душами, но ведь от этого не становится легче.

— Тебе это все равно не поможет. — Он демонстративно скрестил руки на груди. — Не пытайся использовать это против меня.

— И в мыслях не было… — видя, что мои слова все равно не убедили его, я добавил. — Когда наступит черед этого воспоминания пропасть в твоем зеркале, ты узнаешь, насколько я был искренен. Много слышал о твоих временных хозяевах разных историй, но ничего не знаю о твоем создателе, кто он был?

— Я не стану обсуждать подобное с ничтожеством вроде тебя, — ответил Двойник высокомерно.

— Это ты вторгаешься в мои сны! Хорошо бы быть немного любезнее с владельцем тех мыслей, на которых ты паразитируешь. Я спрашивал, потому что у меня есть еще одна вещь, созданная теме же руками, что и венец Сумерек. Думал, тебе это будет интересно.

— Невозможно! — он категорически покачал головой. — Нет у тебя никакой вещи, твоя ложь бессмысленна.

— Странно, что ты это говоришь, ведь я надевал венец, когда пользовался ею. Это книга с золотыми страницами. Ты что-нибудь знаешь о ней?

— Допустим, — Двойник уже не был так спокоен. — Как она попала к тебе?

— Случайно, — я пожал плечами. — Вынужден отныне хранить ее, чтобы она не оказалась в дурных руках.

— Ты… прочел книгу?

— Немного, всего несколько строк. Она прекрасна. Хоть мы и недолго общались, книга понравилась мне намного больше тебя. Я назвал ее Карой.

— Ты дал ей имя?! — он возмущенно сжал кулаки. — Да как ты посмел?! Ничтожество!

— Я спросил ее, хотела бы она иметь имя и она согласилась.

— Ты! — мое злое отражение не находило слов. — Как можно было даже помыслить об этом! Примитивное создание, вторгающееся в сферу, тысячная доля которой слишком сложна для твоего убогого ума!

Теперь он не имел права называться моим Двойником, настолько его перекосило. Скорчившееся создание в серых рваных одеждах не спускало с меня злобного взгляда.

— Почему это тебя так бесит? Уж не потому ли, что я посягнул на роль твоего создателя? Так все было законно, книга сама назвала меня Хозяином.

— Это не так! Ты лжешь!!! — от его крика со свода начала сыпаться каменная крошка.

— До чего же вы непохожи. Кара была такой доброжелательной, а ты с первой же нашей встречи насыщал все вокруг ядом. Вы словно свет и тьма.

После этой фразы неведомая сила вышвырнула меня из царства сновидений. Очнувшись, я резко сел, переводя дыхание. Несмотря на утренний холод, тело было покрыто испариной.

— Кошмар приснился? — тихо поинтересовался Фаусмин.

— Ты все-таки выполнил свою угрозу и не спал.

— Ах, оставь… — он махнул рукой и сел поближе, дружески протягивая единственное одеяло.

При свете начинающегося дня было хорошо заметно, что похищение не прошло для него даром. Одежда порвана и вымазана грязью настолько, что нельзя было сказать, какого она в начале была цвета. Многочисленные синяки и ссадины покрывали не привыкшую к грубому обращению кожу, под глазами пролегли темные круги. Щетина и всколоченные пряди дополняли образ, делая его похожим на бродягу. И что самое страшное, я был уверен, что выгляжу ничуть не лучше.