Проклятье Солнечного короля (СИ) - Ильина Ольга Александровна. Страница 55

— Ты сводишь меня с ума, моя маленькая нежная девочка, — прошептал он, обнажая грудь. Она дернулась, когда он прикоснулся к ней так, напряглась, но он не дал ей и шанса, завладел губами, заставляя расслабиться и позабыть обо всем на свете, кроме его сильных рук, жарких губ и сводящих с ума поцелуях…

Их прервали самым жестоким образом. Мэл тут же отстранилась, прикрылась покрывалом, и залилась румянцем стыда. Волшебство момента было разрушено робким стуком и криком Андре:

— Капитан, вы просили, позвать вас. Уже шесть вечера и…

— Черт тебя подери! — чертыхнулся Кросс и посмотрел на обескураженную и потерянную девушку. — Прости меня. Я должен идти.

— Мне тоже уже пора.

— Нет, прошу тебя, останься, останься на ужин.

— Я не могу, — прошептала она. Он видел, как расстроило и даже шокировало ее то, что едва не произошло между ними, и не находил слов, чтобы хоть как-то сгладить неловкость момента. Дурак! Слишком рано, она невинна, а он совсем об этом позабыл, да еще предупреждение знахарки. Секунду назад он жаждал растерзать Андре за то, что тот их прервал, а теперь был несказанно благодарен. Нельзя, нельзя так забываться, вот только проблема в том, что стоит только ей на него посмотреть, как всякий здравый смысл катится в бездну. Странно, но именно в этот момент он подумал о Соросе. Если его друг испытывал хоть часть тех чувств, что он испытывает к Мэл, то он больше не станет его винить за предательство. Ведь ради нее, ради этой маленькой, смущенной и сводящей с ума девушки он готов предать хоть целый свет.

— Хорошо, — наконец смирился он. — Мой человек вас проводит до госпиталя.

— Не нужно, — ответила она, полностью отгородившись от него. Эта стена, вдруг возникшая между ними, страшно ему не понравилась, но и приблизиться, поговорить он не посмел. Ему показалось, что если он сейчас это сделает, то она испугается еще больше и может передумать ехать с ним. Поэтому он отступил, кивнул и вышел, остановился за дверью, прислонился к стене, остужая себя и слушая тихое шуршание платья.

— Богиня, я сумасшедшая, — вдруг услышал он из-за двери и прошептал:

— Кажется, мы оба с тобой сошли с ума, потому что мне отчаянно сейчас хочется вернуться.

Второй частью плана Мэл был граф. Она готовилась к этой встрече, как никогда раньше, потому что ей предстояло сыграть, по-настоящему сыграть, вжиться в придуманную роль настолько, чтобы он поверил.

Когда-то граф говорил ей, что она не умеет лгать, что она для него, как открытая книга, и сегодня она намеревалась сыграть на этой своей открытой книге.

В особняке было тихо и мрачно. В последнее время здесь всегда было так. Они с Уиллом уехали, как и леди Виттория, граф остался совсем один. Она не знала, тяготит ли его это одиночество, впрочем, она многого о нем не знала. В столовой, к своему удивлению она обнаружила накрытый стол.

Граф подошел сзади, почти бесшумно и Мэл вздрогнула, когда он с ней заговорил. Она ощутила себя маленькой девочкой, попавшей в лапы чудовища, всего на мгновение, а после отсекла все свои страхи и обернулась к нему.

— Я рад, что ты пришла.

— Я пришла поговорить. Вы кого-то ждете?

— Тебя. Этот стол накрыт для нас.

— А леди Виттория…

— Леди Виттория не станет нам мешать, — поморщился он. Мэл решила не спорить и позволила усадить себя за стол, налить вина. — Я знаю, после нашей последней встречи ты сердишься на меня.

— Не на вас, на себя. Но ваша ловушка позволила мне многое понять.

— О, не воспринимай это так, пожалуйста.

— Хорошо, — покладисто согласилась она.

— Но, кажется, с капитаном это не была ваша последняя встреча, — заметил он. Казалось, что этот вопрос был задан просто так, между делом, но Мэл уловила в его тоне тонкие нотки ревности.

— Вы правы, он приезжал ко мне в тот же вечер, хотел объясниться.

— И вы объяснились?

— Да. Мы поняли друг друга. И я попросила не искать больше встреч со мной.

— Вот как? — удивился граф.

— Да. Знаете, я много думала… о чувствах. Я не буду скрывать, что он понравился мне, быть может даже больше… но он оказался не таким, как я себе представляла и то, что он мне мог бы предложить… не уверена, что мои родители одобрили бы это.

Она тщательно подбирала слова, чтобы донести до графа свои мысли, чтобы он не заподозрил ее в лукавстве или обмане. Ведь все, что она говорила, было чистейшей правдой.

— Мне кажется, чувства приносят только боль, но я не хочу страдать, больше нет. Поэтому я попросила капитана не искать меня, поэтому я сегодня здесь. Я хочу спросить, ваше предложение еще в силе?

— Которое? — выдохнул граф, еще не до конца осознав то, что говорит ему Мэл.

— Стать вашей женой?

— Прости, мне кажется, я ослышался, — проговорил он и почти залпом отпил вино из своего бокала.

— Я сказала, что готова серьезно рассмотреть ваше предложение, если оно еще в силе, конечно.

— Конечно, в силе, — выдохнул он и неожиданно опустился на колени, рядом с Мэл, захватил ее руки в плен своих и начал целовать тонкие пальчики. А она, как могла, пыталась сдержать отвращение. — Мэл, моя Мэл. Ты не представляешь, каким счастливым меня сделала.

— Прошу вас, милорд, давайте не будем торопиться. Может быть, для начала поужинаем.

Этот вечер не стал для нее самым худшим в жизни, даже наоборот, ей показалось, что она вернулась во времени на два года назад, когда еще не было этого знания, когда его безответная, противная ее природе любовь не стояла между ними, в то время, когда она считала его другом. Он рассказывал ей о своей поездке в столицу, о всяких пустяках и важных вещах, но иногда она ловила на себе его взгляд, торжествующий и голодный, словно где-то там, в глубине его глаз за ней следило то самое чудовище, о котором она думала недавно.

Когда они прощались, он поцеловал ее руку, и ей вдруг стало жаль его. Всегда одинокий, гложимый своими страстями, никем не любимый. Наверное, это ужасно, жить вот так.

— Я знаю, ты не любишь меня, но уверяю тебя, дорогая, моей любви хватит на нас обоих и даже больше.

Она не нашлась с ответом, просто села в коляску и уехала домой с тяжелым сердцем. Мэл так привыкла к их извечному противостоянию, к тому, что он чудовище, быть может, даже убийца, она придумала страшный образ врага, а сейчас растерялась.

— Ты слишком добрая, — сказала Мэдди, когда она поделилась с ней своими сомнениями. — И если бы он знал, что ты собираешься бежать, то думаешь, повел бы себя также? Да он бы угрозами и шантажом заставил тебя отказаться от планов.

— Я знаю, — вздохнула Мэл. — Мне просто очень жаль его.

— А себя тебе не жаль? Два года этот человек отравлял твое существование, держал в страхе, третировал и не давал свободно дышать, а теперь тебе его жаль. Может, тогда ты и впрямь выйдешь за него?

— Не говори глупостей, — обиженно воскликнула Мэл. — Все, я иду спать. Спокойной ночи.

— И тебе, — хмыкнула подруга.

А утром их разбудили крики на улице и громкий стук в двери.

— Что случилось, господа? — встревожено спросила Мэл, увидев несколько десятков стражей, собравшихся у их дома. Почти каждого из них она знала, но вперед выступил тот, кого она видела впервые.

— Именем короля, вы арестованы, сударыня.

— За что? — до крайности удивились они с Мэдди.

— За убийство графа Айвана.

— Что? Графа убили? — пораженно выдохнула она, оседая на землю. — Как? Когда?

— Вам лучше знать, — жестко оборвал ее офицер. — И перестаньте притворяться. У нас есть неопровержимые улики, у нас есть свидетель.

— Кто?

— Я! — Мэл повернулась на знакомый голос и увидела леди Витторию. — Я свидетельствую, что эта девушка вчера убила моего супруга и пыталась убить меня за то, что он отказался жениться на ней.

— Что?

Это было похоже на какой-то кошмар, на жуткую комедию абсурда, вот только камера в местной полиции оказалась вполне реальной, как и суровое лицо этого незнакомого офицера, что так бесцеремонно поднял ее с земли у дома и грубо затолкал в коляску, словно она и правда какая-то ужасная преступница.