Осенними тропами судьбы (СИ) - Инош Алана. Страница 86
«Чего тут торчишь, слюни на пол льёшь, иди в трапезную», – незлобиво хмыкнула Правда – главная повариха, особа весьма грозного вида. Лицо её было обильно исчерчено шрамами, а синевато-стальные глаза излучали спокойную и угрюмую, непреклонную силу. В их глубине алмазной крошкой мерцали острые искры, и всякий, кто с ними сталкивался взглядом, хорошенько думал, прежде чем затевать спор с их обладательницей – а не порежется ли? Густые брови имели страстный, воинственный изгиб и когда-то были жгуче-тёмными, но сейчас на них словно поблёскивал иней, равно как и в короткой косичке, в которую были тщательно заплетены её тёмные волосы, охваченные через лоб простой коричневой тесёмкой.
Те, кто не знал историю Правды, удивлялись, как она, с виду прирождённая воительница, вся израненная в боях, оказалась на кухне. Были времена, когда она держала в руках не мясницкий топор, а настоящий, боевой. Не было ей равных в княжеской дружине.
Когда настало ей время искать свою суженую, привезла она себе из Светлореченского княжества девицу, но не обычную. Не лежала у той девицы душа к женской доле, а сызмальства любила она ратное дело, звериную травлю да боевые поединки. Такого она была нрава своевольного и упрямого, что даже её отец, светлореченский воевода Вячко, не мог совладать с ней и насильно приучить к девической жизни. Хотела дочь быть воином – и только. А уж замуж – никогда в жизни! Только за тем, кто победит её в поединке, соглашалась Военега признать право назваться её мужем.
Так и повелось: всем женихам приходилось сражаться с неукротимой Военегой, но никто не мог одержать верх, так как выросла девица настоящей богатыршей, а в умении владеть оружием превосходила многих мужчин. Посрамила она таким образом не один десяток славных воинов, желавших взять её в жёны, и отец уже было отчаялся когда-либо выдать норовистую дочурку замуж, да тут подвернулся смотр невест для дочерей Лалады. Ох и упиралась Военега, не желая надевать женское платье! Но отец сказал: «Не хочешь покориться мужчине – придёт женщина-кошка, которая тебя победит».
Всё-таки одели девицу-воина в свадебный наряд, и была она в нём краше многих невест на смотре. Коса – солнечного золота, глаза – синие ледышки, а губы были бы соблазнительнее спелых ягод малины, если бы всё время не кривились с презрением к происходящему вокруг. Вдруг услышала Военега насмешливый голос:
«Чего ты такая сердитая, красавица? Чего губки дуешь? Дай-ка я тебя поцелую».
От такого нахальства девушка онемела. Дерзкой женщиной-кошкой оказалась Правда, на лице которой в ту пору ещё не было шрамов, а волосы вились тёмно-русой волной. Статная и стройная, в сверкающей кольчуге и с богато украшенным драгоценными камнями мечом, она улыбалась Военеге так, будто уже победила. Вдруг накатила на девушку неведомая немощь, всё ушло в туман, а пришла она в себя на руках у нахальной женщины-кошки.
«Ну, вот ты и нашлась, моя избранница», – сказала Правда, потянувшись к её губам.
Никогда прежде не приключалось с отважной Военегой ничего подобного. Чтобы вот так, по-бабски, шлёпнуться в обморок!… Разозлилась необузданная богатырша, вырвалась из объятий и отскочила от Правды.
«Не бывать этому! – воскликнула она. – Я поклялась выйти замуж только за того, кто окажется сильнее меня в поединке. Только тому я покорюсь!»
Женщина-кошка усмехнулась.
«Вон оно что! И сколько женихов ты так отвадила?»
«Поверь мне, не один десяток молодцев ушёл от меня ни с чем! – гордо похвалилась Военега. – Весьма умелых и храбрых воинов, между прочим».
«Ну, тогда позволь и мне счастья попытать, – улыбнулась Правда. – Если одержу победу – поцелуешь?»
Девица только хмыкнула.
«Не видать тебе моего поцелуя! – и хлопнула в ладоши: – Подайте мне мои доспехи и оружие!»
Смотрины на время прекратились. Все собрались поглядеть на небывалый поединок: и сами невесты, и женщины-кошки, и князь, и знатные люди, и прочий народ. Пока Военега переодевалась, Правда рвала полевые цветы и плела венок в ожидании своей избранницы-противницы. И вот, Военега появилась – грозная и красивая в воинском снаряжении, ростом только чуть-чуть уступая женщине-кошке и вызывающе сверкая зимней небесной синевой в глазах. Но в тот же миг этот холодок растаял, а сама девушка смутилась, встретив в задумчивом взгляде Правды нежность и восхищение. Снова небывалое дело! Чтобы смутить бесстрашную Военегу, нужно было очень постараться…
Сначала они состязались в стрельбе из лука. Девушка била без промаха в подвешенное на дереве колечко, и следом за её стрелой туда же влетала стрела Правды. Противницы были равными.
Затем сильнейшую из них старались выявить с помощью метания копья. Вот взвилось в воздух копьё Военеги… Ох и далеко оно улетело, воткнувшись в стену деревянного сарайчика, который от удара дрогнул и чуть не сломался! Настала очередь женщины-кошки. Ответив на дерзкий взгляд девушки ласковой улыбкой, Правда запустила своё копьё, и оно метко поразило древко копья Военеги, расщепив его вдоль до самого наконечника, а сараюшка таки рухнула под всеобщее «ах». Князь рассудил:
«Ничья!»
Таким образом, победительницу опять не удалось определить. Последняя возможность это сделать оставалась за боем на мечах. Военега была согласна сражаться и до первой крови, но Правда не хотела ранить невесту, а потому поверженной решили считать ту из них, кто первая потеряет оружие или упадёт.
Трава была им почти по пояс, солнце слепило глаза, а Правда вместо шлема надела венок, который она сплела перед началом состязания. Когда Военега вышла против неё, в глазах девушки отражалось сомнение и озадаченность. Как биться с противником, во взгляде которого столько нежности? Но непобедимая Военега всё-таки обнажила меч, что следом за ней сделала и женщина-кошка.
Обе сражались мастерски и не уступали друг другу ни в силе, ни в искусстве владения оружием… Но это был не только поединок мечей. Клинок ударился о клинок – взгляд; удар пришёлся на щит – улыбка; уход в сторону, увёртка – озорной блеск в зрачках… Вот мечи скрестились почти у самых рукоятей, и противницы давили изо всех сил, старясь заставить друг друга сдвинуться с места и отступить; Правда вдруг скорчила рожу, сведя глаза к переносице, и девушка фыркнула от смеха. Этим и воспользовалась женщина-кошка: Военега едва не потеряла от толчка равновесие, оказавшись на грани поражения.
«Ах так!» – возмущённо вскричала она. С таким приёмом ведения боя – насмешить противника – ей ещё не доводилось сталкиваться… А Правда беззастенчиво улыбалась во все клыки.
Поединок продолжился, но серьёзность была утеряна. Игривые переглядывания, усмешки, подмигивания, лукавое прикусывание губы – всё шло в ход. Военега то злилась, то заливалась румянцем, то нервничала, сражаясь всё слабее и допуская ошибку за ошибкой, но Правда её щадила. Заметив это, девушка гневно рявкнула:
«Эй! Ты что, пытаешься мне поддаться?! Считаешь, что я слабее?! Это оскорбление! Бейся в полную силу!»
«Как прикажешь, счастье моё», – ответила Правда.