Королевское чудовище - Кашор Кристина. Страница 49

Один из спутников Уэлкли, Тоддин, походил на Харта ростом, фигурой и осанкой. Несколько минут торопливых переодеваний — и Тоддин оказался наряжен в шляпу, плащ, шарф и сапоги из желтой кожи чудовища, позаимствованных у Харта, а сам капитан лежал без сознания на куче одежды Тоддина. Тот, схватив меч капитана, выпрыгнул из кареты вместе с Уэлкли. С хриплыми проклятиями они принялись сражаться у самого края утеса, на глазах у связанных путешественников, и те с ужасом наблюдали, как человек, которого они приняли за Харта, упал на землю, схватившись за бок. Трое бандитов подняли его и сбросили в море.

Потом шайка удалилась, увозя с собой добычу: горсть монет, четырнадцать лошадей, одну карету и одного капитана, мертвым сном спящего в этой самой карете. На подступах к городу Харта спрятали в мешок и передали курьеру, наказав ему доставить того во дворец с вечерней поставкой зерна. Остальные трофеи отослали прочь, чтобы продать их на черном рынке. Наконец разбойники, вернувшись в свои дома, снова превратились в молочников, лавочников, земледельцев, дворян и прилегли подремать пару часов до рассвета.

Утром людей Харта, связанных и продрогших, нашли на дороге — бедняги были крайне подавлены историей, которую им предстояло рассказать. Когда вести добрались до дворца, Нэш тут же приказал расследовать происшествие, а Уэлкли от имени королевской семьи послал вдове Харта букет цветов.

Только вечером все вздохнули с облегчением, когда от жены Тоддина пришло сообщение, что он в добром здравии. Он был незаурядным пловцом и легко выдерживал холод, но ночь была такая туманная, что ожидавшая внизу лодка заплутала и долго не могла его найти. Само собой, все беспокоились.

Когда капитана Харта впервые привели к Файер, мысли его были закрыты, а глаза плотно зажмурены. За несколько дней Файер так ничего и не добилась.

— Наверное, не стоит удивляться, что старый друг и соратник лорда Брокера так силен разумом, — как-то сказала она Музе, Миле и Нилу в комнате для допросов после очередной попытки. За все это время капитан Харт так ни разу на нее и не взглянул.

— И вправду, миледи, — согласилась Муза. — Человек, который совершил столько, сколько в свое время командующий Брокер, должно быть, назначал командирами только сильных духом.

Вообще-то Файер больше думала о том, сколько Брокер пережил — о безумном наказании короля Накса за некое таинственное преступление — чем о его достижениях на военном поприще. Она рассеянно наблюдала за тем, как стражи раскладывают на столе хлеб и сыр, чтобы спешно перекусить. Мила, избегая встречаться с Файер взглядом, передала ей тарелку.

Теперь она все время так себя вела. С тех пор как несколько недель назад Арчер расстался с ней, она словно съежилась — вела себя с Файер тихо и виновато, а та в свою очередь старалась быть сверх обычного добра и внимательна и не заставлять Милу находиться в обществе Арчера дольше, чем необходимо. Они не обмолвились обо всем этом ни словом, но каждая знала, что известно другой.

Умирая от голода, Файер оторвала кусок хлеба и вгрызлась в него, краем глаза заметив, что Мила сидит молча и смотрит на еду, но не притрагивается к ней. «Так бы и спустила с Арчера шкуру», — подумала Файер и со вздохом снова попыталась сосредоточиться на проблеме, какую представлял из себя капитан Харт.

Он разбогател и добился процветания после ухода из войска, постепенно привыкая к роскоши и комфорту. Быть может, и сейчас комфорт его смягчит?

В следующие несколько дней Файер приказала, чтобы темницу Харта в подземельях очистили и привели в достойный вид. В его распоряжении оказались ковры, тонкое постельное белье, книги и свечи, хорошая еда и вино, теплая вода для умывания по первому же требованию и ловушки для крыс — пожалуй, самая большая роскошь. И вот однажды Файер, распустив волосы по плечам и надев платье с чуть более глубоким вырезом, чем обычно, спустилась навестить капитана в его подземной обители.

Когда один из стражей открыл для нее дверь, Харт поднял глаза от книги, чтобы посмотреть, кто пришел, и изменился в лице.

— Я знаю, чего вы добиваетесь, — проговорил он. Возможно, он и вправду знал, но знание это не помогло ему отвернуться и перестать пялиться, так что Файер поняла: лазейка найдена.

Она подозревала, что ему должно быть одиноко в тюрьме, особенно когда дома осталась красавица-жена, которой вино и молодые поклонники милее мужа. Файер сидела рядом с ним на кровати, принимала угощения и подушки. Ее близость смягчала его, и с тех пор началась нелегкая битва, ибо даже в слабости своей Харт по-прежнему был силен.

Клара, Гаран и Нэш впитывали добытые Файер сведения, словно песок Погребной гавани дождевую воду.

— Мне так и не удается заставить его рассказать ничего полезного о Мидогге, — пожаловалась она. — И все же нам везет: он немало знает о Гентиане и куда охотнее выдает его секреты.

— Он — союзник Мидогга, — возразила Клара. — С чего нам верить тому, что, как он думает, ему известно о Гентиане? Неужели Гентиан не посылает в земли Мидогга людей с ложными сведениями так же, как к нам?

— Возможно, — кивнула Файер, — но… мне трудно объяснить… Харт говорит с такой уверенностью. Он убежден в том, что знает. Ему известно, как нас пытаются обмануть и Мидогг, и Гентиан, и он не сомневается, что его сведения о Гентиане иного толка. Источники он раскрывать отказывается, но я склонна доверять его информированности.

— Ладно, — заключила Клара. — Рассказывайте, что вам удалось узнать, и мы проверим эти сведения всеми возможными способами.

— Он сказал, что Гентиан с сыном Гуннером собираются на север и будут присутствовать на январском торжестве.

— Смело, — заметила Клара. — Впечатляет.

Гаран хмыкнул:

— Теперь, когда мы все разузнали о его несварении, можем устроить ему пытку тортом.

— Гентиан собирается сделать вид, что сожалеет о мятеже, — продолжала Файер. — Предложит восстановить дружеские отношения с короной. Тем временем его войско двинется на северо-восток от его владений и спрячется в туннелях Больших гор неподалеку от Половодного форта. Вскоре после праздника Гентиан намеревается убить Нэша и Бригана, а потом стрелой помчится к своему войску и нападет на Половодный форт.

У близнецов от удивления округлились глаза.

— Нет, это все-таки не смелость, — произнес Гаран. — Это идиотизм. Что за полководец затевает войну посредине зимы?

— Тот, кто хочет застать противника врасплох, — сказала Клара.

— К тому же, — продолжил Гаран, — ему нужно поручить убийство кому-нибудь неизвестному и ненужному. Что станется с его хитроумным планом, когда его прикончат?

— Что ж, — снова заговорила Клара, — нам давно известно, что Гентиан глуп как пень. И слава Деллам за предусмотрительность Бригана. Второе войско уже в Половодном форте, а Первое он ведет туда прямо сейчас.

— А где Третье и Четвертое? — спросила Файер.

— Они на севере, — ответила Клара, — следят за порядком, но готовы тут же выступить, куда понадобится. А куда именно понадобится — это вы должны нам сказать.

— Понятия не имею. Никак не могу вытянуть из него планов Мидогга. Он говорит, что Мидогг ничего не собирается делать — будет сидеть и ждать, пока войска Гентиана и короля поредеют в войне — но я чувствую, что он лжет. Еще он сказал, что Мидогг посылает свою сестру сюда, на юг, на время торжества, и это правда, но зачем — тоже не признался.

— Леди Маргда тоже будет на торжестве! — воскликнула Клара. — Да что с ними всеми случилось?

— Что еще? — спросил Гаран. — Нам нужно больше сведений.

— Больше ничего нет. Я все рассказала. Видимо, планы Гентиана оформились довольно давно.

Нэш стиснул лоб ладонями.

— Все это очень невесело. Предположительно, у Гентиана есть около десяти тысяч воинов, и у нас в Половодном форте столько же. Но еще десять тысяч у нас разбросаны по всему северу…

— Пятнадцать, — напомнила Файер. — Можно призвать вспомогательные войска.