Лесной маг - Хобб Робин. Страница 60

— Из-за проклятия, — ответил я.

— О! — глубокомысленно кивнула она. — С моей мамой такое тоже случается. Только всякий раз, когда она становится толстая, у нее появляется ребенок.

— У меня ребенка не будет.

Неожиданно я обнаружил, что можно одновременно обижаться и веселиться.

— Я знаю. Я не тупая. Вот то самое место.

Девочка остановилась около большого дома, выходящего на реку. Огороженный двор и несколько строений внутри выглядели не заброшенными, но и не слишком ухоженными.

— Это не гостиница.

— Я знаю. Вот почему здесь дешевле и нет блох. Гафф! Я привела постояльца! — выкрикнула она, прежде чем я успел что-то сказать.

В ответ из окна высунул голову старик.

— Кто здесь?

— Фарви. Я привела к тебе человека, которому нужна постель и стойло для лошади на эту ночь. Он хочет, чтобы было дешево и без блох. Я сразу подумала о тебе.

— Правда? Ну разве мне не везет? — Он с сомнением окинул меня взглядом, а затем перевел его на коня. — Я сейчас выйду.

Через несколько секунд старик появился в дверях и потянулся к поводьям Гордеца.

— Я отведу его туда, где его никто не увидит. Что за отличный скакун!

— Держитесь подальше! Это боевой конь.

Гордец вскинулся, когда чужак попытался схватить его поводья. Я положил руку ему на спину, чтобы успокоить, а затем холодно проговорил:

— Мне нет нужды прятать то, что мне принадлежит. Все, что мне нужно, — ночлег и стоило для моего коня.

Старик посмотрел на меня, затем глянул на девочку и снова повернулся ко мне.

— Хорошо. Но я могу пристроить его только за домом. У меня там загон. Отвести его туда?

— Я сам.

Я уже сомневался насчет этого старика, однако последовал за ним к сараю и маленькому загончику за домом. Там обитали лишь две козы, и для Гордеца вполне хватало места. Загон оказался относительно чистым, а сено выглядело вполне приличным. Я одобрительно кивнул и завел своего коня внутрь. Старик принес ведро воды, а я задал Гордецу добрую охапку сена. Пока он ел, я опустился на одно колено, чтобы проверить подковы и ноги. Левая передняя была теплее других, но не опухла. Я вздохнул в беспокойстве и поднялся на ноги.

— Ты здесь останешься? — спросила девочка и протянула ладонь.

Я подбросил в воздух вторую монетку, она ловко ее поймала и тут же умчалась.

— Не по годам развитая девица, — заметил я, обращаясь к старику.

Он пожал плечами.

— Как и большая часть потомства каторжан. Иначе им не выжить.

— Ее отец сидит в тюрьме?

— Сидел. Затем его доставили сюда, и он отработал свое наказание на Королевском тракте. Когда он освободился, ему выдали положенный надел. Но, как и большинство каторжан, он не знал, что делать с землей. Сюда присылают воров и насильников из Старого Тареса и говорят им: «Ну вот, теперь вы крестьяне». Но те понятия не имеют, как доить козу или засеивать землю. Отец Фарви был неплохим парнем, но умел только воровать. Так что кто-то его убил. В Излучине Франнера полно людей вроде него и их полудиких отродий. Фарви смышленая девчонка, но, едва она достаточно повзрослеет, чтобы обчищать карманы или торговать собой, так и станется. Другого выхода для таких, как она, считай что и нет. Так ты хотел комнату?

Его прямота поразила меня, и я лишь молча кивнул, а потом прошел за ним во двор, который подметала молодая женщина. Увидев меня, она разинула было рот, но быстро вернулась к прерванному занятию. Хозяин указал мне на заднюю дверь дома, а затем провел в комнатку, немногим больше уместившейся в ней койки. Я кивнул, подтверждая, что она мне подходит.

— Сколько? — устало спросил я.

— Шесть талли. — Взглянув на выражение моего лица, старик быстро добавил: — Вместе с сеном для лошади и едой для вас. — Он прочистил горло. — Еды не так чтобы много, но подкрепиться вам хватит.

Все равно это было больше, чем хотелось бы, но я нехотя кивнул.

— Я пойду прогуляться по городу. С тех пор как я был здесь в последний раз, Излучина Франнера сильно изменилась.

— Готов побиться об заклад. Город меняется с начала лета, и дело не только в чуме. Мой вам совет, покрепче держитесь за кошелек. Половина шлюх города с легкостью обчистит вас до нитки. А у остальных найдутся дружки, которые вас прикончат и разденут догола.

Мне стало интересно, догадался ли он о том, что такая мысль у меня уже мелькнула. Я покачал головой.

— Где в городе я найду барышников?

Старик, прищурившись, посмотрел на меня.

— Если вы хотите продать эту лошадь, я дам вам честную цену Я уже говорил, что далеко вы с ним не уйдете. Слишком очевидно, что он не ваш.

— Этот конь мой, — отчетливо выговаривая слова, сообщил я. — И я не собираюсь его продавать. Я хочу купить лошадь для путешествия. Большую и выносливую. Куда мне обратиться?

Я знал, что должен сделать, и уже начал внутренне к этому готовиться.

— Большие лошади? У Речных ворот. Там обычно хороший выбор, из-за движения по реке. Поищите человека по имени Джирри и скажите ему, что вас прислал Гафф.

— И он сделает мне скидку?

— Нет, но будет знать, что должен мне услугу, если вы купите у него лошадь, — ухмыльнувшись, ответил старик. — Кроме того, он опытный торговец. Не самый дешевый, но это потому, что он не берет отработавших свое животных. По крайней мере, попытайтесь купить лошадь у него.

Я пообещал, что так и сделаю, и отправился пешком в сторону Речных ворот. Излучина Франнера разрасталась. Лачуги и кирпичные домики резко контрастировали друг с другом. Некоторые даже были побелены известью. В крошечных садиках росли овощи, а кое-где и цветы. Собаки и дети без присмотра бегали по улицам. Некоторые жители выглядели состоятельными, но по большей части горожане были оборванными и тощими.

Улицы извивались, резко поворачивали и вдруг заканчивались или настолько сужались, что по ним едва смог бы проехать всадник. В нескольких местах горожане вырыли неглубокие колодцы. Но поскольку никто не подумал о стоках для грязной воды, я предположил, что в дождливый сезон городок становится жалким, вонючим местом. Я вспомнил, чему нас учили в Академии про строительство укреплений, и задумался, почему командир Излучины Франнера позволил трущобе вырасти вокруг форта. Если жители равнин восстанут против нас, только часть горожан сможет укрыться за крепостными стенами.

Я перешагнул мелкую грязную канаву и обнаружил, что моя дорога ведет к реке вдоль нее. От нее омерзительно воняло, а предметы, плавающие в ней, были слишком узнаваемы. Я постарался держаться от нее как можно дальше и сдерживать тошноту. Прохожие, казалось, не обращали на зловоние никакого внимания.

Улица привела меня в район, где в основном обитали жители равнин и полукровки. Как ни странно, дома здесь существенно отличались от остальных зданий города. Кирпичи были более ровными, а мазаные стены украшали изображения оленей, цветов и рыб. Под навесом стояло несколько больших печей для приготовления пищи, окружавших огромный стол посередине. На этой общей кухне пекли хлеб, помешивали еду в горшках и разговаривали. Запахи, плывущие над печами, напомнили мне о том, как мы приезжали на рынок около Излучины. В животе у меня громко заурчало.

Я ускорил шаг и свернул в переулок, который, как мне казалось, должен был вывести на берег реки. Это было ошибкой. Я нырнул под натянутую между домами бечевку, на которой сушились куски рыбы, мясо и белье. Стреноженные козы щипали сухую траву из свисающих с крыш пучков.

Гернийцы в этой части города явно не жили. Женщины равнин с убранными под яркие косынки волосами сидели на скамейках перед хибарами, курили длинные трубки и ткали на своих необычных станках для одной руки. Когда я проходил мимо, одна из них замерла, толкнула в бок соседку и, повернувшись, крикнула что-то на своем языке в открытое окно у себя за спиной. Мгновением позже в узком дверном проеме появились двое мужчин, уставившихся на меня. Я смотрел прямо перед собой и продолжал идти вперед. Один из них что-то проорал мне вслед, но я не обратил внимания. Я свернул за ближайший угол, чтобы скрыться от назойливых взглядов, и наконец оказался на широкой улице, идущей вдоль реки.