Колдовской Мир (сборник) - Нортон Андрэ. Страница 49

Саймон соскользнул с утеса, перебрался к расщелине, где притаились три разведчика пограничников и один фальконер.

Саймон спросил:

— Сообщения были?

«Глупый вопрос, — тут же подумал Саймон, — ведь он и сам бы в тот же миг узнал о ее прибытии, будь она здесь». Но юноша в кожаном костюме и кольчуге разведчика вскочил на ноги при виде Саймона.

— Есть сообщение от сенешаля, лорд. Капитан Осберик полностью подготовил судно. Он может спустить его на воду по сигналу, но только не может поручиться, что ветер продержится достаточно долго.

Время… Саймон не обладал способностью управлять стихией, и потому, если Джелит не вернется вовремя, им придется рискнуть и положиться на волю наступающего шторма, не рассчитывая на помощь волшебства… И это должно быть сделано сегодня ночью, самое позднее — завтра.

Раздался резкий крик птицы, и черно-белый сокол, глаза и уши Ункара, камнем упал на подставленную руку хозяина.

— Сенешаль идет, — сообщил Ункар.

Саймон никогда не мог разобраться в той связи, которая существовала у птиц с человеком, но он давно убедился, что такие сообщения всегда точны, и что птичья служба фальконеров куда надежнее, чем любая разведка на этих высотах. Корис идет сюда, и он настроен выступить немедленно, и на этот раз Саймону придется уступить настояниям других. Но где же Джелит?

Несмотря на неуклюжее тело, Корис двигался с той расчетливой экономией энергии, которая отличает всякого опытного бойца. Огромный топор, который он вынул из руки легендарного Вольта в тайной гробнице птичьего бога, скрывался под складками плаща, но на сенешале был боевой шлем и оружие тоже при нем. Красивое лицо, так странно сочетавшееся с уродливым телом, светилось мрачной радостью.

— Мы выступаем этой ночью! Аннер говорит, что ветер и волны благоприятствуют нам. А позже он не может поручиться за это. — Он помолчал, потом тихо добавил: — С севера нет никаких сообщений.

— Пусть будет так! Подавайте сигнал, Уолдис. Мы выступаем в сумерках.

Юноша исчез среди скал с быстротой стрелы, выпущенной из лука. Худое лицо Ункара выглянуло из узкой щели шлема, сделанного в виде птичьей головы.

— Скоро пойдет дождь. Это будет весьма кстати. В сумерках, Хранитель Границ.

И он последовал за Уолдисом, чтобы собрать своих людей.

Заката в этот вечер не было — настолько тяжелы облака. А море бушевало все сильнее. Скоро Осберик пустит свое судно-приманку на волю волн. У морских грабителей было три наблюдательных пункта: два на рифе и один на центральной башне крепости; в плохую погоду на всех трех пунктах непременно стоят часовые. Охраны на рифах бояться не приходится, но подступы к крепости, по которым должны двигаться атакующие, находятся в поле обзора сторожей на центральной башне. И потому Саймон все же беспокоился, хотя было решено использовать все мало-мальски пригодные укрытия на этом пространстве. Теперь же им очень поможет приближающийся дождь.

Но штормовой ветер опередил дождь. И только сумерки скрывали теперь пограничников и сокольничих, которые цепочкой шли к нужной пещере и осторожно вползали в ее черное жерло. В темноте вдруг что-то вспыхнуло, и Саймон услышал тихое восклицание Кориса.

Лезвие топора Вольта тоже вспыхнуло огнем, и Саймон сразу же ощутил веяние какой-то силы от покосившегося алтаря, прилив какой-то непонятной мощной энергии, которую он не мог бы описать, но все же страшился.

— Свет сражения! — раздался безрадостный смех Кориса. — Благодарю тебя. Вольт, за эту новую милость.

— Шагай вперед! — поторопил его Саймон. — Кто может знать, что вызывает здесь к жизни лезвие?

Они быстро нашли начало подземного хода. По спине у Саймона бегали мурашки, волосы под тяжестью шлема шевелились — так велика была наэлектризованность атмосферы подземелья. По стенам полосами сползала слизь, мерцавшая в свете их факелов. Чем дальше они уходили, тем более спертым становился воздух, пропитанный сыростью и пахнущий плесенью. Почва под ногами вздрагивала от глухих ударов бушующего внизу моря.

Наконец перед ними возникла лестница, металлические поручни и ступени которой казались какими-то гигантскими сплетениями паутины на фоне темных стен пещеры. Именно по этим лестницам Джелит бежала из крепости вместе с Лойз, и Саймону приходилось полагаться на эти сведения, проверить которые не было возможности. Оттуда, из этой комнаты, они могут попытаться застигнуть Фалька врасплох и захватить его, но это только при условии, что гарнизон будет занят мародерством за стенами крепости.

Ступеней было бесчисленное количество, и Саймон в конце концов сбился со счета. Они не заканчивались даже перед дверью, которую им указала Джелит — лестница уходила дальше вверх. К счастью, замок на двери оказался самым примитивным и без всякого хитроумного приспособления. Саймон немного повозился с запором, и пятифунтовый овал медленно отошел в сторону.

В комнате царила тьма, так что они не могли загасить факелы. Прямо перед ними был альков с кроватью, рядом с ней — красный сундук, еще один стоял под окном, за которым бушевал шторм.

— Сигнал!

Впрочем, Саймону незачем было отдавать приказ. Один солдат из охраны Кориса уже вскочил на стоявший под окном сундук, отодвинул ставень и просунул руку с факелом в отверстие. Несколько условных жестов рукой, в такт которым замигали и факелы остальных членов отряда, и Аннер Осберик примет условный сигнал — если, конечно, он уже на месте. И тогда он снимет с якоря свое судно. Теперь им оставалось только ждать, пока сигнал о приближении корабля поднимет гарнизон крепости.

Именно это ожидание и было для них хуже всего. Две небольшие группы — одна под началом Ингвальда, другая под руководством Ункара — осмотрели ближайшие помещения. Ункар сообщил, что за соседней дверью находится еще одна пустая спальня — запасной путь к отступлению.

Время тянулось нестерпимо медленно. Саймон мысленно перебирал все возможности провала их плана. Фальк, конечно, должен быть настороже и всегда готов отразить нападение извне. У него были свои разведчики, как это выяснили люди Саймона. Но о потайных ходах в крепости не должен знать никто, так, по крайней мере, считала Лойз.

— А-а-а! — послышался рядом вздох облегчения, тут же потонувший во взорвавшемся над их головами отчаянном шуме и бряцании оружия.

— Вот оно! — Корис стиснул плечо Саймона и рванулся к двери комнаты. — Набатный колокол, возвещающий о крушении! Теперь-то уж эти крысы выползут из своих нор!

Глава 3

ЧЕРНАЯ НОЧЬ

Терпение! Терпению Лойз научилась давным-давно. И теперь ей снова придется им воспользоваться как оружием против страха и паники, которые стыли внутри нее, тисками схватывали горло, придавливая тяжелым грузом. Терпение… и ее собственный ум — вот что оставили ей.

В комнате, где ее так надолго оставили одну, царила мертвая тишина. Не было нужды пытаться проверить прочность ставен или двери: ведь они даже ободрали драпировки со столбов у постели. Чтобы она ничего не сделала с собой, так решила Лойз. Но до этого пока что не дошло, о, нет и нет! Губы Лойз сложились в подобие улыбки, но в глазах застыла горечь.

Она чувствовала себя очень плохо. Комната плыла и раскачивалась перед глазами, так что Лойз никак не могла собраться с мыслями. Еще на борту корабля ее стала мучить тошнота, и она не могла ничего есть. Сколько времени она не ела? Она стала по-детски загибать пальцы, подсчитывая дни. Три, четыре… пять дней? И все время перед ее мысленным взором стояло лицо той темноволосой женщины, которая однажды утром явилась в Эс-Касл и предстала перед ней с какой-то сказкой. Что она налгала?

Лойз изо всех сил напрягла память, стараясь вспомнить все подробности той встречи. И страх ее стал еще сильнее, когда она вдруг отдала себе отчет в том, что провал в памяти не имеет ничего общего с недомоганием и потрясением, которое она испытала. Нет, это была блокировка памяти, которая никак не могла быть связана ни с ее физическим состоянием, ни с эмоциями. Эта женщина… Бертора! Лойз испытала острую радость, когда все же сумела вспомнить имя женщины. Эта Бертора увезла ее из Эс-Касла, принеся ей какое-то сообщение. Но что это было за известие? И от кого? О, почему, почему она в такой глубокой тайне сохранила свой отъезд с Берторой из Эс-Касла? Какие-то отрывочные воспоминания у нее сохранились о дороге через лес, о шторме и о том, как они искали убежища от волн и ветра среди скал. А потом они спустились к самому морю и стали ждать.