Вошь на гребешке (СИ) - Демченко Оксана Б.. Страница 57
- Вот и не дергай, тяни ровнее. Когда он будет вовсе в уме, поблагодари. Если б он поперек правил не полез в бой, ты теперь знал бы ответ. Или я знал бы... за что снес чью-то буйную голову, хоть она и не пэрну принадлежит.
- И ты... сына?
- Всего лишь тварь, но меняться она стала только после смерти, так что пришлось сложновато.
Звяк!
Анги примолкли, старый кряхтел, вдруг осознав возраст. Вспомнив дурное, он дышал тяжело и неровно. Младший иногда резко вдыхал, готовя вопрос - и судорожно его сглатывал, не решаясь вслух проговорить мысль, грозящую обернуться новой болью для собеседника.
- Почему ты согласился быть вторым? - наконец выговорил первый анг замка Файен. - Ты старше, ты учишь меня, ты... я ведь знаю, ты из настоящих зенитных ангов, а на западе лишь случаем очутился.
- Не случаем, если не звать так просьбу Тэры. Я желал покинуть зенит, она намекнула на важность событий у Йонгара для грядущей зимы... Когда дорастешь до моих лет, поймешь: место за столом или на приеме ровно ничего не значит. Мне тут нравится. И ты неплох, надо ведь кого-то толкового учить. Я не хочу уходить, и прежде не желал, еще молодым... а Тэра вреднющая баба, хуже всякой черы яд копит, и всегда была такова. Первым ангом нельзя у неё остаться, если тебе более сорока. Понял? Теперь сообрази, сколько еще сам ты простоишь на стене, красиво подбоченясь?
- Почему это - нельзя? - шепотом ужаснулся первый анг, считая в уме остаток времени, исчезающе малый.
- Север исконно поднимал нас из детства. Всех нас, в ком крепка сила и велика душа. Прорицатели, если они толковые, помогают раскрыть данность, понять склонность и избрать путь. Но кроме Тэры в нынешнем веке никто не соглашался отпускать лучших, когда они... дозревают до полного ума. Или научаются из него выходить в дух, что уж вовсе редкость. Мерзопакостная старушенция... И не морщись, я сам не молод и могу звать её, как вздумаю! Старушенция, да... Сколько помню, она неизменно в сомнениях и, вроде бы, готова переметнуться к сильному, она слаба здоровьем и щупает последний корень. Надежный способ заглянуть на дно чужой души, к сильным-то в замок не лезут, себя не помня, сняв защиту и глупо сев близ Файена, северного зрячего огня. К чему я начал-то? Ах, да: вреднейшая из хозяек последовательно изгнала отсюда всех, кто теперь славен. Со всеми перессорилась и все мы ей... благодарны. Не сразу, много позже, когда поживем да подразбавим горячность. Нет, тут я промашку дал. Не все еще доросли до благодарности. Тох ненавидит её. По настоящему, так и знай. Ясномогучий южный упрямец полагает, что более полное обучение позволило бы ему спасти учителя.
- А...
- Ненавидит, сочтя свое изгнание ошибкой Тэры. Полвека назад в горячке он подался на юг, там ему напекло голову еще сильнее после истории с чером. Дальше - хуже... У Тэры из-за чудачеств Тоха отношения с тремя большими замками юга натянуты аж до звона.
Бэл лежал, ожидая очередного 'звяк!', сжавшись и заранее морщась. Вместо рывка и спазма боли пришло облегчение: лицо протерли холодным. Щекотка капель побежала по шее, скулам. Сделалось возможно дышать глубоко и уверенно, свет пробился под сомкнутые веки. Еще несколько мгновений - и удалось открыть глаза, пусть лишь узкими смотровыми щелями. Старый анг как раз склонился и ждал: первым, что уловил Бэл, оказался именно его взгляд, изучающий и немного виноватый.
- Жив? Хорошо... и даже в уме. Ты научись, малыш, себя понимать как-то понадежнее, - просительно буркнул анг. - Зови сразу, едва очнешься неурочно, а не после, когда и времени нет, и заходит все слишком далеко. Себя не жалеешь, хоть Вроста пощади.
- Давно...
- Солнышко только лес принялось будить, ни единого дня ты не упустил, - обнадежил анг. - Я понимаю, боль велика, но дать тебе отдыха не мог, уж прости. Что бы ни достигло нас ночью, оно не приживется здесь без дозволения Файена. Твой первый анг мог бы посодействовать воплощению, однако он пока что неопытен, а мое право не признано в северных лесах. Ну и Тэра далековато - в духе.
- Что звякало? - чувствуя себя нелепым, спросил Бэл, тратя время на малозначительное.
- Плеть пэрнов надо принимать на клинок, обязательно, - нахмурился анг. - Пэрны - они не воины в самом общем смысле, они вроде вас, вальзов. Но, как ты знаешь, мы - люди - черпаем из себя и себя же развиваем. Они черпают извне и копят прозапас. Каждое звено плети - заемная сила, свитая с мертвым проклятым железом, жаждущим прорасти в плоть. Запомни, ладно? Ты позволил плети охватить руку. Подставился и дал себя убить, вот так... Хорошо хоть, буг твой умен, к лесу метнулся, упрятал тебя в корни. Мы успели, застали еще живым и сделали, что могли. Малыш, больше не лезь в анги. Меня заменить в нынешнюю зиму посильно. Тебе в замке нет замены, вот так...
Анг грустно растянул губы, не осилив ободряющую улыбку. Бэл в ответ виновато вздохнул. Как сказать, что ты вдруг перестал быть толковым вальзом? Жаловаться не время, да и нет у него права лишать людей надежды, пусть малой и ложной.
- Все с тобой хорошо, - понял невысказанное анг. - Переболеешь и выправишься. Мы ведь черпаем из себя, а твой колодец сделался много глубже по вине Ружаны, вынудившей тебя прежде срока и с болью осознать свою силу. Ты вырос, мальчик. Колодец дара углубился, для тебя это ново, ты не привык к себе такому. Но поверь моему опыту: прежний Бэл, даже и с ногами, даже при поддержке двух ангов, не одолел бы пэрна. А прорицать... оно тебе надо? Вот посуди, есть ли польза в смутных видениях? Лес гневается, тьма копится, по тропам идут воины, королева точит зубы... или что там у неё ядовитое? Я знаю наперед все байки, какие может высказать наилучший прорицатель. Толку в них чуть, одни сомнения и страхи. Не опирайся на пустоту, малыш. Опирайся на людей и лес. Держи рукоять клинка и не забывай баловать буга, в нем твоя радость... Простые пути иногда воистину короче умных обходных, поверь.
Бэл улыбнулся, теперь совсем тепло и даже почти беззаботно. С души свалился тяжеленный камень: не надо скрывать исчерпание дара, не надо ночами вслушиваться в невнятный гомон леса и грызть себя, мысленно именуя бездарем.
Тень заслонила проем дальней арки, но приближение буга узналось за миг до того. Две половинки, некоторое время составлявшие бугадь, и теперь не разделились окончательно, помнили и привечали друг друга. Игрун замер, дал себя рассмотреть - и взрыкнул.
- Красивее всех, - охотно подтвердил Бэл.
- Урр-м, - принял похвалу буг, лязгнул когтями по стене, извернулся, танцуя на месте и приглашая рассмотреть себя снова, внимательнее.
- Несравненный, как и та, кто тебя приручил, - серьезно добавил Бэл.
Буг в два прыжка оказался рядом, приник к больному плечу, вчуялся, шершавым языком лизнул обнаженную кожу. Мелко задрожал кончиками ушей, слушая смех приятеля: щекотно... и подставил спину.
- В чем неотложное дело? - забормотал Бэл сквозь зубы, самостоятельно вползая на буга и мысленно благодаря ангов, не сунувшихся с помощью, похожей на опеку над младенцем. - Вы твердили о праве в северном лесу и Файене. Я не понял.
- Пойди и глянь, все равно, сколько ни объясняй, кроме тебя и живого огня никто дела не уладит, - вздохнул первый анг. Покосился на старого и по молчаливому согласию того продолжил пояснения. - Признаю, я попробовал его укрепить в мире, но не справился. Может, он важный гость. Только бесхребетные нам, принадлежащим силе, не близки. Надо крепко понимать пользу и всей душою принимать то, что и такие нужны миру... я понимаю, но совладать не могу. Ни единой в нем косточки, ни малейшего стержня. И серебра в нынешней луне ни на ноготь. Не справляюсь.
Младший сокрушенно вздохнул, и сделалось окончательно понятно: он пробовал решить непосильное со всей горячностью, которая помогала ему в поединках держаться даже против Черны. Но мягкости и снисходительности к чужим слабостям анг пока не осилил, не нашел в душе.