Перстень Мериада (СИ) - Романовская Ольга. Страница 66

…Он стоял и смотрел, как растекается в разные стороны необъятное людское море. На глазах у него были слёзы. Всё, что любил он, всё, без чего не мыслил своей жизни, навек уходило в небытие. Всполохи пожара метались над его любимой столицей, рушилась в холодные воды озера память отцов. А варвары — те, кого обучали они, кого научили жить и видеть прекрасное, пировали на обломках храма, и девы знатных фамилий были им служанками.

Сердце его разрывалось от боли. Он не мог смотреть на город. Не дома жгли они, а его душу, сердце разрывали на куски своими нечестивыми руками. И сказал великий Тегуальсир сыновьям своим, в недоумении смотревших на него и — с ненавистью на тех, кто лишил их родины:

— Это сделал я, дети мои! Во всём, что видите, вина моя.

И смотрели на него, и не понимали.

Вздохнул Тегуальсир тяжко и, бросив взгляд прощальный на сыновей своих, поскакал к озеру, где было сердце его. Не удержишь душу, если несут её крылья. Он был великой Хризой, он хотел умереть вместе с ней. Но ласковые воды не убаюкали, не успокоили его кровоточащее сердце: видя, что господин их сошёл с ума, поспешили спасти тело его верные слуги, не видя, что дух его упокоился под обрушившимися колоннами храма былой жизни.

И плакал он, как дитя, моля духов предков взять его к себе…

…И ушли одни за горы, другие за моря, чтобы из старых обломков построить новый корабль, ибо неизменен ток жизни. Уходят люди, стираются с лица земного города, а жизнь остаётся. И плачут, но живут надеждою.

Глава VIII

За поворотом дороги, был Британ. Стелла благополучно объехала бы его стороной — но не судьба! С Ферсидаром, безусловно, ничего подобного не произошло: он вырос на южных травах. А Лайнес… Подкова оказалась не последним пунктом в списке её несчастий.

Всё началось вчера, когда, войдя в конюшню, девушка обнаружила ее лежащей на подстилке и кусающей себе бока. Девушка тут же обратилась за помощью к хозяйке постоялого двора, и та посоветовала некого Рабека из Британа. По её словам, он лечил лошадей больше тридцати лет и так успешно, что ни одна из них не умерла.

Британ оказался чем-то вроде большой деревни; более-менее представительные фахверковые здания выстроились вокруг центральной площади с угрюмой серой громадой казённого дома. Посмеявшись над гротескными фигурами на крыше гостиницы, Стелла зашла в таверну «Драконья голова» и спросила, где можно найти Рабека. Ей услужливо указали дом — длинное низкое здание под тесовой крышей. Жилой была только одна половина, во второй разместились конюшня и дровяной сарай.

Принцесса обнаружила хозяина во дворе, где тот с фырканьем мылся над большим медным тазом. Услышав, что его зовут, Рабек неторопливо вытерся чистой рубашкой, накинул её на плечи и осведомился о цели визита.

— У меня заболела лошадь.

— Где она? — Ничуть не заботясь о приличиях, Рабек начал при ней одеваться.

— Стоит или лежит у ворот. Лайнес кусает себе бока, беспокоится…

— Обычное дело — по ошибке вместе с другой травой съела матис.

Он бегло осмотрел лошадь и подтвердил своё первоначальное предположение. Сходив в дом, Рабек вернулся с каким-то снадобьем. Ему пришлось приложить немало стараний, чтобы влить его в лошадиную глотку.

Лайнес провела в конюшне Рабека четыре дня. Мучаясь от вынужденного безделья, Стелла целыми днями пропадала в «Драконьей голове», слушала местные сплетни, училась играть в карты. Впрочем, азартные игры ей быстро надоели, и она превратилась из активного участника в простого наблюдателя. Дочка хозяина гостиницы научила её раскладывать пасьянс.

В последний день, проведенный ей в Британе, в «Драконьей голове» был устроен праздник в честь свадьбы сына одного из «отцов города». Собралось человек сорок, все столы были заняты.

Стелле не хотелось проводить вечера в «Драконьей голове», заведении третьего сорта с дешёвой едой, разбавленным элем и сомнительным вином, но другого в Британе, к сожалению, не было. Она предпочитала трапезничать отдельно, в маленькой комнатке, поэтому звуки, доносившиеся из соседнего зала, ей не слишком мешали. А веселились там на славу.

Девушка терпеливо пережёвывала кусок жареного мяса, отрешенно рассматривала кружку с элем. Обыкновенная кружка, уже не новая, с трещиной на ободке. Честно говоря, ей не нравилось, что за прошедшие месяцы она так пристрастилась к элю.

В дверь постучали. Стелла привыкла к тому, что местные жители входили без разрешения, поэтому промолчала. Стук повторился.

— Ну, кто там еще?

Наверное, хозяйская дочка пришла погадать ей на картах. Удивительно настырная девушка, не обременённая умственными способностями.

Дверь робко приоткрылась, и в комнату проскользнул парнишка. Вместо того чтобы поздороваться, он первым делом бросился к окну.

— Молодой человек, Вам не кажется, что это невежливо? — Принцесса смерила его негодующим взглядом. — Мало того, что Вы вошли без приглашения, так ещё даже и не удосужились извиниться. Эй, я с Вами разговариваю, сеньор невежа!

Девушка неохотно встала, подошла к незваному гостю, который, не отрываясь, жадным взглядом следил за чем-то на улице, и тряхнула его за плечо.

— Да обратите же на меня внимание, сеньор невежа!

— Что Вам от меня нужно? — неожиданно высоким голосом буркнул парень и отмахнулся от неё.

— Что мне нужно? Всего-то чуточка вежливости.

— Нет у меня времени на вежливость!

Стелле это надоело. Она знала, что это грубо, что девушка — хрупкое, воздушное создание, но ведь и у такого небесного существа когда-нибудь кончается терпение. И у принцессы оно кончилось. Девушка резким движением развернула грубияна и, насильно пригнула ему голову, заставила поклониться.

— Так-то лучше! — довольно пробормотала она.

— Да разве можно! Это же… — Парень бессильно сжимал кулаки; принцессе показалось, что он сейчас заплачет.

Успокоившись, мальчишка снова повернулся к окну.

На этот раз Стелла ухватила его за край капюшона. Тот, естественно, сполз с головы, обнажив стриженную девчоночью голову. Такого она не ожидала.

Бывший парень, а ныне девушка покраснела и поспешила спрятать под капюшоном свои варварски обстриженные кудряшки.

— Ну да, девушка я! — огрызнулась она. — И что из этого?

— Да, собственно, ничего. Но это не освобождает Вас от обязанности поздороваться.

— Здравствуйте! — сквозь зубы буркнула девушка. Она снова прильнула к окну. Внезапно девушка напряглась, словно легавая, вытянулась в стойку, и, не попрощавшись, вылетела вон из комнаты.

— Хамка! — бросила ей вслед Стелла.

Аппетит был испорчен, но есть всё равно было нужно. Хорошо, что мясо ещё не остыло! Принцесса едва успела проглотить очередной кусок, как шум в общей зале вдруг стих, и в полной тишине прозвенел истошный женский визг. Забыв о еде, Стелла схватила меч и метнулась в залу; инстинкт подсказывал ей, что там что-то случилось.

Первым, что она заметила, были двое мужчин, державших за руки стриженую грубиянку, возмутившую её своим бесцеремонным поведением. Глаза у неё блестели, но вырваться она не пыталась. У её ног валялся окровавленный нож. Только теперь принцесса заметила, что гости толпятся возле одного из столов. Ближе всего к нему стояла девушка в венке из цветов и колосьев. Невеста. Она комкала в руках носовой платок и тихо выла, именно выла, а не плакала.

А потом, когда толпа немного расступилась, Стелла увидела молодого человека с неестественно запрокинутой головой. На белой накрахмаленной рубашке расплылось бурое кровавое пятно.

— Куда же она его? — подумала принцесса. — Неужели прямо в сердце?

Невеста заголосила ещё громче, уткнувшись в плечо отца.

— Что, счастлива теперь? — злорадно рассмеялась девушка со стриженой головой. — Достался он тебе, вертихвостка? Я его предупреждала: бросишь — не прощу.

Один из мужчин не выдержал и ударил её по губам.

И тут невеста ожила. С диким рёвом она набросилась на убийцу, вцепилась ей в лицо.