Магия обреченных - Клюева Варвара. Страница 38

Лорд Хедриг путешествовал в одиночку, единственным его спутником был старый, неповоротливый, полуслепой айран, не способный учуять даже пахучее зерно майравки, пока не ткнешь его носом в кормушку. И тянуло несчастное животное не надежную сгорнийскую повозку, сработанную из крепкой жилистой древесины горного крона, обшитую прочнейшим в мире материалом – шкурами бабуров, а истинное недоразумение, нечто вроде слегка прикрытого от дождя кресла на хлипких тонких колесах.

Это чудо среди множества других даров перепало лорду Хедригу от владыки Плоскогорья в качестве выкупа за Хайну. Мог ли кто-нибудь из домочадцев, слышавших язвительную брань главы рода в адрес безмозглых нагорнов, падких на изящные, но совершенно бесполезные в хозяйстве поделки, предположить, что хозяин когда-нибудь собственноручно впряжет айрана в легкомысленную нагорнийскую таратайку и пустится на ней в далекий опасный путь? То-то они сейчас перешептываются по углам, перемывая его старые кости!

Впрочем, позлословить вволю им не удастся, Хосын с болтунов шкуру спустит. Хотя бы потому, что сам сомневается: уж не спятил ли отец на старости лет? Где это видано, чтобы горный лорд отправлялся на Плоскогорье, точно нищий бродяга, – один, в хрупкой скорлупке, влекомой престарелой животиной, едва переставляющей ноги! В скорлупке, с трудом вмещающей единственного седока и его скромный дорожный узел. Разве можно давать кичливым, погрязшим в роскоши нагорнам такой великолепный повод для насмешек?

Хосын так и не осмелился сказать лорду Хедригу о своих опасениях, хотя одни духи ведают, какого труда ему стоило промолчать. Бедный Хосын! Хорошо еще, что он не знает, куда именно отправился отец. Ведь по совести на Большую встречу следовало бы отправить сына, как это сделал три дюжины лет назад лорд Фреус, отец Хедрига. Та встреча была единственной, которую лорд Хедриг почтил своим присутствием.

Зачарованная роща – традиционное место Большого сбора сгорнийских лордов и магов – раскинулась у самого подножия Восточных Гор, и, чтобы попасть туда, западным сгорнам нужно было пересечь все Плоскогорье. На дорогу в оба конца и на само празднество уходило две с четвертью луны, и лорды с запада не успевали вернуться домой до начала Ярмарки. Соседи выходили из положения, поручая доставку товара на Ярмарку сыновьям-наследникам, а сами присоединялись к обозу уже на Плоскогорье. Однако лорд Хедриг вслед за своим отцом считал, что участие во Встрече – чересчур высокая цена за убытки, которые потерпит род, если лучшие айраны и лошади понесут главу рода и подобающую случаю свиту в Зачарованную рощу, вместо того чтобы везти товар на Ярмарку. Потому Хедриг, как и отец, ставши лордом, на Встречу не ездил ни разу.

И сейчас бы не поехал, если бы не надеялся поправить дела рода. Отпустил бы Хосына, вот бы парень порадовался! Тьфу ты, парень! Какой он парень, ему почти три дюжины сравнялось, лорд Хедриг в его годы стал главой рода. Ну да, через два солнца после той самой Встречи отец позвал Хедрига в свои личные покои и объявил, что на днях умрет.

– Оставь! – поморщился лорд Фреус, упредив протестующий возглас наследника. – Я не болен телом и не сошел с ума. Я просто устал. Что бы ни воображали себе эти дурачки, – отец кивнул на дверь, подразумевая домочадцев, – жизнь горного лорда тяжела и печальна. Когда-нибудь ты меня поймешь. К счастью, не так уж скоро, не раньше, чем через три дюжины солнц.

Первая дюжина – самая радостная. Привыкаешь к новизне своего положения, проникаешься сознанием собственной значительности, упиваешься властью… Твой дед когда-то прочел мне длиннющее наставление об опасности властолюбия, о том, каким злом оно может обернуться для всего рода и для моей собственной души. Я не стану портить тебе удовольствие. Твой Дар хозяина слишком силен, он не позволит тебе потерять голову от вседозволенности, поставив под угрозу существование рода. Этот Дар вообще не из тех, что дают забыться.

Ко второй дюжине у тебя накопится достаточно опыта, чтобы находить безошибочные решения, извлекать наибольшую выгоду при наименьших вложениях, выходить из трудных положений с наименьшими потерями, в минуты бедствий спасать самое необходимое для быстрого возрождения. Тоже неплохое время – время законной гордости за собственное мастерство, которое, если повезет, приведет род к процветанию.

Ну, а третья дюжина – пора горькой мудрости. Пора ночных бдений, когда все чаще задаешься вопросом: не слишком ли высокую цену ты платишь? Власть, мастерство управителя и даже процветание рода – стоят ли они того, чтобы всю жизнь попирать рассудочностью свои и чужие чувства? По силам ли человеку, пускай он трижды лорд, то вселенское одиночество, на которое мы себя обрекаем, отказываясь от права на слабость, на сочувствие, на привязанность? Владетельный лорд не может ни с кем поделиться своими сомнениями и страхами, не может надеяться на понимание, потому что должен поддерживать иллюзию собственного всесилия. Владетельный лорд не позволяет себе любить жен и детей, даже сына-наследника, потому что может родиться другой сын с более сильным Даром, и тогда младший станет наследником, а старший – товаром на продажу. Владетельный лорд не вправе даже напиться до бесчувствия, чтобы ненадолго забыть о своей доле. Нет ничего удивительного в том, что на исходе третьей дюжины правления владетельный лорд начинает подумывать о воплощении в священного оакса.

До исхода третьей дюжины лорду Хедригу оставалось два года. И хотя пророчество отца давно уже не вызывало у него былого недоверия, он все еще не обнаруживал в себе желания перевоплотиться в священную птицу. То ли в нем меньше чувствительности и воображения, то ли больше ответственности. Хосын, конечно, со временем обещает стать неплохим хозяином, его Дар не уступает Дару самого лорда, но пока он еще слишком робок и неопытен, чтобы управлять родом. Тем более что дела в последнее время сильно расстроились из-за новой стригуньи, будь она неладна!

Лорд Хедриг досадливо крякнул. Ну ничего, если он правильно разыграет свою партию с лордом Региусом, у него будет достаточно средств, чтобы купить еще одну стригунью – Хосыну в жены. И на этот раз он проверит девушку в деле, не станет полагаться на один только Дар. А своей молодухе, как только она разродится, поставит жесткое условие: или пусть приносит отборную шерсть, или пойдет на корм сайлахам. Надо же было так обмануться на старости лет! Вот тебе и мастерство управителя.

Впрочем, отец, наверное, преувеличивал, говоря, что для принятия безошибочных решений достаточно дюжины лет опыта. Даже если не брать в расчет досадный промах с выбором жены-стригуньи, Лорд Хедриг был вовсе не уверен, что всегда действовал наилучшим образом. Чего стоит одна история с Хайной! Правда, ему хватило чутья не настаивать на своем, когда Аина взбунтовалась в ответ на его приказ отнести девочку сайлахам, но он же тогда едва не заморил голодом и свою лучшую стригунью, и бесценного ребенка. А как он продешевил восемь лет спустя, лизнув сомнительного зелья, преподнесенного пройдохой советником! Отдал девочку за первую предложенную цену и даже не поинтересовался, зачем она понадобилась владыке нагорнов. А в благодарность за то самое зелье, при помощи которого сладкоречивый мошенник его надул, избавил мерзавца от приступов магической хвори, напущенной лордом Региусом.

Прознал ли лорд Региус об этой глупой выходке? Если прознал, партия лорда Хедрига сильно усложнится, а он и без того чувствует себя неуверенно. Уловки, хитрости, торговля «втемную», когда не предъявляешь товар, – не его стихия. Жизнь горного лорда в отличие от жизни придворного мага проста и сурова, она не учит тонким тактическим ходам и искусству плести интригу. К тому же вести игру придется на территории противника, а это всегда минус.

С другой стороны, замысел достаточно прост и выглядит беспроигрышным. Ясно, что именно лорд Региус убедил владыку нагорнов выкупить Хайну у сородичей. Судя по размеру выкупа, девочка нужна ему позарез. Зачем – непонятно, но это не так уж и важно. Если Кассий прав и при помощи магии сведений о Бледной нежити никто не получал, то объяснение напрашивается единственное: в сравнительно недавнем прошлом глава одного из сгорнийских родов проявил, подобно лорду Хедригу, слабость, оставив в живых белого уродца. Уродец отличился, совершив неведомо что, неведомо каким образом (наверно, что-то не слишком благовидное, если род держит его подвиги в тайне, но и не особенно ужасное, ибо большую беду от соседей не скроешь). К тому времени, как эта история дошла до лорда Региуса, уродец уже скончался, и у мага не было возможности разобраться с непонятным Даром, который его почему-то зачаровал. Именно зачаровал, иначе не скажешь, потому что только так можно объяснить поразительную прыть и рвение, которые проявил Региус, когда появилась возможность заполучить Хайну. Обнаружился ли у девочки какой-нибудь Дар, сумел ли Верховный лорд проникнуть в тайну этого Дара? Скорее всего нет, потому что в противном случае Кассий, три года пытавшийся разгадать загадку Бледной нежити и собиравший любые сведения на эту тему, проведал бы что-нибудь об их успехах. А коли так, то почему бы лорду Региусу, ни в чем не знающему отказа у повелителя нагорнов, купающемуся при дворе в немыслимой роскоши, не поделиться малой толикой своих богатств с лордом Хедригом, который взамен готов поделиться некими сведениями о происхождении Бледной нежити?