Магометрия. Институт благородных чародеек - Мамева Надежда. Страница 26

— Да, гены пальцем не раздавишь, — подытожил демонюка, а потом посерьезнел. — Я искал тебя, чтобы подробнее расспросить о временном скачке, вернее о том, чувствовала ли ты в этот момент Ника. Может быть, какая-то мысль по время перемещения показалась тебе чужой, образ…

— Самой чужой в тот момент была боль, — напомнила я дознавателю.

— Хорошо, давай я буду задавать вопросы, а ты отвечай не задумываясь.

Кивнула головой, соглашаясь. Я понимала, что эта беседа — своего рода допрос, но мягкий, почти дружеский, без давления.

— Твоя любимая эпоха? — начал Лим, а я слегка растерялась.

— Античность, — выдала я, чуть поколебавшись.

— Хорошо, — удовлетворенно протянул рыжий и задал следующий: — В школе как обстояли дела с начертательной геометрий? Мысленно легко можешь определить угол? Задать вектор?

И все в таком же духе. Вопросы совершенно разные, без привязки к определенной теме. Лим задавал их со спокойной, будничной интонацией, и лишь хвост выдавал хозяина нетерпеливым подергиванием.

Когда на очередном витке допроса Лим поинтересовался: «Хорошо ли я знаю исторический Питер?» — возникло смутное ощущение, что он пытается что-то отсечь, вычленить один верный вариант из множества гипотез.

— Что именно не так с моим скачком в прошлое? Нет, я знаю, что он весь один большой нонсенс для магического мира, но…

Рыжий демон совершенно не по-аристократически подпер кулаком щеку и ответил невпопад:

— Ты совершенно не подходишь для этого места, у тебя слишком мужской склад ума, цепкий, но прямолинейный. Тебе не хватает стервозной женской изворотливости, — в его голосе слышалась какая-то затаенная обида, полынная горечь разочарования.

— О чем это ты?

— О том, что как я ни старался скрыть истинную цель своих расспросов, ты все равно догадалась. Другая же выпускница на твоем месте стала бы в первую очередь заботиться о том, какой эффект она производит на мужчину, сидящего перед ней, нежели проводить анализирующее скрещивание тем вопросов.

«Судя по всему, у Лима опыт общения с экс-институтками немалый, раз он так уверенно говорит», — отметила я про себя. Демон меж тем продолжил:

— Да. Я, в отличие от Аарона, продолжаю считать, что маньяк прячет наших потеряшек где-то во временном потоке. Я задавал тебе косвенные вопросы, чтобы исключить возможность того, что в магометрии называется «эффект искажения желанием».

Недоуменно посмотрела на собеседника, и демон пояснил:

— Если бы ты, например, всей душой любила царскую Россию времен Александра II, или, проваливаясь во временной поток, могла представить себе точку выхода, или имела конкретную якорную привязку к определенному предмету той эпохи… В общем, я пытался выяснить, тянуло ли вас с Аароном в конкретную точку временного потока, заданную тобой осознанно или подсознательно, или вы дрейфовали, подчиняясь притяжению Ника…

Он хотел еще что-то сказать, но тут часы на его запястье засветились. Лим стукнул пальцем по циферблату, словно дал щелбана ленивым стрелкам, и коротко бросил:

— Слушаю.

Из часов раздался голос:

— Это Макс. Мы обнаружили еще один труп. Почерк тот же, это наш временник.

— Сейчас буду, — бросил Лим, поднимаясь.

А внутри меня все похолодело. Я понимала, что это еще не Ник, его смерть означала бы и мою кончину, но вот то, что удавка на моей шее с новым «подарочком маньяка» затягивается все сильнее, я ощущала отчетливо.

Смелости набиралась недолго, хватило трех ударов сердца.

— Можно с тобой?

— Я думаю, что тебе не стоит…

Лим не успел договорить, перебила:

— Да, девушкам не стоит видеть жмуриков, но сейчас я — не слабый пол, а недоучившийся врач, которому доводилось участвовать во вскрытиях, так что…

Демон отрицательно помотал головой.

— Пожалуйста. Я прошу. Для тебя это расследование, а для меня — попытка выжить. Может, я увижу то, что вы, привыкшие полагаться на магию, не заметили… — вбила я последний гвоздь в крышку гроба непоколебимой уверенности рыжего.

— Хорошо, — сдался он, — давай в телепорт, а сразу после обследования места происшествия я телепортирую тебя обратно.

Лим раздавил в руках какую-то капсулу, и у него под ногами начал проступать контур света. Я инстинктивно шагнула ближе, боясь телепортироваться частично: оставить локоть или пятку в библиотеке не хотелось.

Уже когда свечение стало нестерпимо ярким, я услышала шепот:

«У многоразовых пропусков через периметр все же есть свои плюсы…»

Когда свечение погасло и я открыла глаза, первое, что увидела, — обычную газовую плиту, повидавшую на своем веку немало борщей и нарастившую броню из пригара. Такую, что отчистить ее можно было, лишь соскоблив скальпелем эмаль. Типичный пищеблок малосемейки, в котором мы оказались, был убог, сер и по-холостяцки пуст. Голые стены со следами наглых тараканов, одна чашка с недопитой бурдой, ложка, сиротливо лежащая в грязной сковороде. От созерцания меня оторвал голос Лима, к которому я все еще прижималась.

— Pret?

— Что? — сказанного демоном я не поняла. Похоже, что действие межъязыкового институтского купола закончилось.

Рыжий досадливо поморщился и, сложив ладонь щепотью, то ли ругнулся, то ли колдонул.

— Ну что, готова? — легкий акцент и паузы между словами Лима свидетельствовали — заклинание слегка подтормаживает при переводе.

— Да, — ответила, хотя уверена в этом не была.

В комнате, куда мы вошли, царила деловая суета: один фотографировал, второй наносил мелом метки на странную пластину, которая при каждом прикосновении меняла цвет, третий обследовал покойного. Труп, к слову, был из категории тех, которыми любят пугать первокурсников: эпителий с характерными некротическими пятнами, занимавшими большую часть лица, запах гнилого мяса. Наполовину завернутый в целлофан, он выглядел дико в практически пустой комнате.

Лим обеспокоенно взглянул на меня. Наверное, ждал типичной женской реакции на такое зрелище: бледного лица, рвотных позывов или обморока. Увы, как первое, так и второе у меня было, но, к счастью, в прошлом: студенту, не способному вынести вида трупа, в меде делать нечего.

— Давно нашли? — осведомился рыжий, убедившись, что мне не требуется помощь в адаптации к увиденному.

— Обнаружили час назад, опять всплеск временного потока, — доложил один из дознавателей.

— Металл есть?

— Да, как и у других, на запястье. Судя по всему — свинец.

— Личность установили?

— Угу, — откликнулся тот, что держал в руках странную, явно магического свойства пластину, — хотя аура и разорвана в клочья, думаю, это один из пропавших месяц назад. Тагир Рахматшин.

— Судя по внешнему виду покойного, у него был дар некроманта. Ведь только у этой братии при отнятии способностей отмечается разложение тканей, — то ли спросил, то ли утвердился в мысли Лим.

— Да, именно так, причем сильный, как и у предыдущих, — подтвердил один из экспертов.

— У других тоже были выдающиеся способности? — я вмешалась в разговор неосознанно.

Думала, демон разозлится, что перебиваю, но, на удивление, он ответил:

— Да, все, кого выпил этот выкидыш мрака, были с уровнем дара первой или высшей категории. А еще эти металлы… как будто насмехается, дает подсказку, уверенный, что мы ее не разгадаем. И ведь он, сволочь, прав, не можем разгадать..

Хоть и сказано это было без повышенных тонов, но чувствовалось, что спокойный Дейминго отводит душу. Не иначе, мой просто вопрос был той последней каплей, что подтолкнула селевой поток.

Он еще говорил, а я уже не слушала, повторяя себе под нос:

— Семь металлов создал свет по числу семи планет…

Рыжий, услышавший мой бубнеж, вскинулся, как борзая, учуявшая зайца.

— А ну-ка повтори…

Пришлось выполнить его просьбу. По окончании декламации в комнате повисла тишина. Первым ее нарушил демон:

— Это же из истории алхимии, очевидная истина, но при чем тут… впрочем, — перебил сам же себя демон, — но если так, значит, эта находка не последняя.