Время волков (СИ) - Бочаров Анатолий Юрьевич. Страница 30

Все вышло очень быстро и очень глупо. Артур остался сражаться с врагами - обнаженная шпага, гордая осанка, совершенно безумное лицо. Он всегда становился безумцем, когда приходила беда, когда горевший в их общей крови огонь становился нестерпим и рвался наружу, но в тот раз - особенно. Он наверно и сам не понимал, что был в шаге от того, чтоб стать настоящим демоном, упивающимся убийствами и смертями… как не понимал этого никогда. Он остался сражаться, а она побежала. Побежала, хотя и понимала, что все это бессмысленно и тщетно - еще до того, как из-за углов на проклятый переулок выбежали люди в масках, такие же, как оставшиеся позади. Вот только здесь и сейчас некому было ее спасти.

Лаэнэ Айтверн выхватила из рукава стилет. Тонкий, острый, идеально заточенный… ее маленькую смертельную иглу, никогда раньше не оставлявшую свою хозяйку. И не предававшую - просто потому, что пользоваться ей прежде не доводилось ни разу. От страха мутилось перед глазами, но девушка все же сделала укол - прямо в живот первому из подвернувшихся врагов. Ее руку тут же перехватили и грубо вывернули, оружие само выпало из потерявших силу пальцев. Впрочем, силы в этих пальцах не было никогда. Лаэнэ грубо обхватили за плечи и талию, она пробовала вырваться, но держали ее крепко. Девушка закричала и продолжала кричать, призывая на помощь кого угодно - брата, живущих в квартале людей, Создателя, но ответили ей только наглухо закрытые ставни. Затем последовал удар чем-то тяжелым по затылку, и вокруг сделалось темно и тихо.

Она очнулась в небольшой, скудно обставленной комнате. Узкая кровать без матраса, застеленная белой простынью, голые каменные стены, тонкий серый ковер на полу. Из комнаты вела лишь одна дверь - массивная, обшитая железом, с маленьким отверстием внизу и таким же маленьким оконцем наверху - оконцем, зарешеченным стальными прутьями. И лишь одно окно - у самого потолка, и тоже зарешеченное. Окно выходило в клонящийся к закату день, и когда Лаэнэ очнулась, видимый край неба был подернут золотом. Мир погружался в ночь, а ей досталась тюремная камера. Клетка. Пять шагов от стены до стены.

Лаэнэ села на кровати, уперевшись спиной в стену и обхватив руками колени. Закрыла глаза. Ее немного подташнивало и болело ушибленное плечо, но в остальном девушка чувствовала себя прилично. В той степени, в какой можно чувствовать себя прилично, если знаешь, что находишься в тюрьме. В тюрьме… Ее похитили не обычные уличные грабители, ну да последнее было ясно и так. Кто-то очень тщательно подстроил им с Артуром засаду… кто? И зачем? Выкуп? Шантаж? У происходящего не могло не быть цели, и от этой цели за милю разило либо наживой, либо политикой. Одно из двух, выбирай, что нравится. Дочери лорда Раймонда стало страшно, и она погрузилась в бесцельные размышления, которые единственные могли отвлечь ее от холодных стен, от давящей тишины, от крохотного окна с лоскутом неба в нем и от страха. Когда ты ничего не можешь сделать, ты можешь хотя бы думать. Из-за двери не доносилось ни шороха, и это было хуже всего.

Прошел очень длинный час, и когда небо окончательно потемнело, став из золотистого темно-лиловым, к Лаэнэ пришли. Дверь отворилась медленно, с тяжелым скрежетом, и в камеру вошел крепкого сложения мужчина, несший перед собой дымящий факел. За спиной пришельца маячил воин в легких доспехах и в шлеме, не решивший переступить через порог. Господин и слуга.

- Вечер добрый, госпожа, - сказал мужчина с факелом, стараясь говорить мягко. Облаченный в простые, но ладно сшитые черного цвета одежды, он не держал на виду оружия. У зашедшего в комнату человека было правильное, хотя и тяжеловесное лицо, прошитые седыми прядями черные волосы падали ниже плеч. Одетый в черное гость был прекрасно знаком дочери герцога Айтверна, ну еще бы, она ведь не раз видела его при дворе, среди прочих надменных вельмож, но не теряющимся в роскошной толпе, а напротив, возвышенным над прочими дворянами… почти надо всеми. Этот человек нередко стоял по левую руку от королевского трона. Этот человек однажды танцевал с Лаэнэ на балу, и она надолго запомнила, какие у него сухие, жесткие, мозолистые руки.

- Лорд Лайдерс, - произнесла девушка, морщась от забивающегося в ноздри соленого дыма, - я почему-то ничуть не удивлена.

- Тогда вы слишком дурного обо мне мнения, - сказал герцог Мартин Лайдерс. - Я сам не знал, что пойду на такое. Мне пришлось.

- Да? - спросила Лаэнэ.

- Увы, - признался Лайдерс немного виновато. - Обстоятельства сложились так, что мне пришлось приказать доставить вас сюда… Я не больно хотел, и с охотой нашел бы иной выход, существуй он.

Девушка не ответила. Ее вдруг захлестнуло презрение к этому высокому красивому человеку с мужественным, но сейчас таким неуверенным лицом, к человеку, похитившему ее посреди бела дня и посадившему в тесную клетку, но принявшемуся оправдываться перед своей жертвой, оказавшись с ней лицом к лицу. Как он, держащий ее жизнь в своей хватке, смеет быть такой тряпкой? Как ему хватает духу опуститься до такого ничтожества? Охотник, загнавший дичь на край обрыва, чего же ты боишься?

Герцог огляделся, очевидно в поисках стула. Стульев в комнате не было. Как и вообще мебели, кроме кровати, на которой сейчас сидела девушка.

- Я не могу предложить вам сесть, - Лаэнэ постаралась собрать в своем голосе столько высокомерия, сколько у нее вообще было. - Надеюсь, ваши ноги не отвалятся, если вы немного постоите.

Губы лорда Мартина дрогнули:

- Я мог бы… опуститься на одно ложе с вами.

Лаэнэ ответила не сразу, лишь когда удалось подавить новый укол страха. Девушка надеялась лишь, что ее слова прозвучали твердо.

- Не могли бы. И вы знаете это не хуже, чем я.

Северный герцог быстро взмахнул в воздухе факелом, пламя дернулось, упало и вновь взвилось. Что это, внезапное раздражение или попытка защититься? Похоже, все же второе. Неужели вот это - наследник Полуночных Волков? Впрочем, отрешенно подумала Лаэнэ, я-то сейчас тоже наверно со стороны смотрюсь препаршиво. Лицо наверняка бледное, как у утопленницы, хорошо, если пот на лбу не выступил…