Беда не приходит одна (СИ) - Печёрин Тимофей. Страница 6

Еще проповедник ни словом не обмолвился о поведении, которого должен придерживаться последователь его культа. Надлежит ли поклоннику богини луны жить в целомудрии? Или, напротив, предаваться разврату, как к тому призывает Темный Культ? Быть бескорыстным или искать выгоду за счет иноверцев? А за счет собратьев по вере? И считать ли вообще богатство пороком?

Все эти вопросы роились в голове сэра Ролана, пока он слушал проповедь. И ни на один из них злополучный жрец ответить так и не удосужился. Чем еще больше укрепил подозрение конфидента, зародившееся еще в разговоре с губернатором. И теперь оно оформилось в конкретные слова.

«А ведь культ-то, похоже, пустышка!»

Иначе и нельзя было назвать веру, не подкрепленную историей и заповедями. Веру, о которой прежде не слышали не только жители провинциального города. Но даже лицо, приближенное к королю и вовсе не чуждое просвещения.

Культ Урдалайи казался королевскому конфиденту не просто выдуманным, но выдуманным наспех. Небрежно. Самое большее, на что хватило проповедника… или иного неведомого его создателя — это придумать некое подобие священного жеста. Время от времени жрец воздевал правую руку к небу. И орал, обращаясь к собравшимся: «кто опустит руки, тот поганый идолопоклонник!» После чего множество рук вздымалось над толпой. Не остались в стороне даже слушатели на балконах. И на крышах: один из этих, последних, даже сорвался по неосторожности. С криком скатился он на булыжники мостовой.

— Итак, — вполголоса молвил сэр Ролан, обращаясь к капитану Крогеру, — я услышал все что хотел. И хотел бы познакомиться со жрецом с другой стороны. Где он остановился?

— На постоялом дворе «Дочь полковника», — подчеркнуто бесстрастно проскрипел командир стражи, — я покажу.

И оба, протиснувшись сквозь толпу, нырнули в ближайшую подворотню.

По улице навстречу сэру Ролану и капитану Крогеру неспешно катился экипаж, запряженный парой лошадей. Когда он поравнялся с двумя пешеходами, извозчик поинтересовался, имея в виду маячившую впереди толпу.

— А что это там? Зачем толкутся?

— Жрец Урдалайи проповедует, — с солдатской прямолинейностью сообщил командир стражи.

Услышав такой ответ, извозчик предпочел подстегнуть лошадей взмахом вожжей. И развернул экипаж в обратную сторону.

Портрет полковника, в честь дочери которого был назван постоялый двор, висел на стене в обеденном зале. При виде этого портрета сэр Ролан на несколько секунд замешкался. Данный конкретный полковник показался ему знакомым. Вот только где именно они пересекались?

В Каз-Рошале, когда его величество награждал особо отличившихся офицеров? Или, может, на позициях — во время войны с ледянниками четыре года назад? Ролан тогда ездил в расположение действующей армии с инспекционной поездкой. А что если… неужели оный полковник был одним из соратников Лодвига Третьего? Когда тот еще не именовался ни Третьим, ни милосердным. И только начал свой путь к престолу.

Конфидент пытался вспомнить — но безуспешно.

Помимо портрета обеденный зал украшали кое-какие атрибуты армейской жизни. Большой барабан, горн, пара скрещенных сабель на стене. Под потолком был протянут канат, украшенный вереницей флажков. Раскрашены флажки были как знамена армейских частей. Причем тех, не иначе, где служил полковник-кумир этого заведения. Большими литерами наискось одной из стен была выложена и цитата великого человека. «Не ошибаются лишь боги и Устав».

Вероятно, утром и вечером в зале бывало не протолкнуться от постояльцев. Но вот в разгар дня помимо Ролана и Крогера здесь находились всего два человека. Один сидел, а точнее, полулежал за столиком. И перед ним высилась бутыль из мутного темно-зеленого стекла. Опустошенная примерно на две трети.

— Эй! По-моему тебе уже хватит! — это из-за стойки окликнула полулежащего посетителя вторая живая душа в зале.

Собственно, она и оказалась держательницей постоялого двора. Той самой дочерью полковника. И образ пыталась поддерживать соответствующий. Вместо платья нарядившись в белые брюки, высокие черные сапоги и темно-синий сюртук с большим числом пуговиц. Впрочем, как бы военный флер плохо сочетался с копной каштановых волос. Да и якобы мужской наряд на деле лишь подчеркивал точеную фигурку молодой женщины.

С ехидством сэр Ролан подумал, что для полноты образа дочери полковника надлежало коротко постричься и заодно отрастить пышные усы. Как на портрете.

— День добрый, — тут держательница постоялого двора обратила внимание на двух новых посетителей.

А следом распознала в одном из них командира городской стражи.

— Что-нибудь случилось, господин капитан?

— Так точно… то есть, да случилось, — проговорил Крогер, несколько смешавшись, — уж больше месяца случилось. Во всем городе, если кто не в курсе. Это, кстати, конфидент его величества.

И он зачем-то кивнул в сторону спутника. Точно ища в его лице поддержку.

— Ба! И откуда у приближенных короля такие приятные лица? — с непосредственностью щенка воскликнула дочь полковника. Да еще, перемахнув через стойку, зачем-то подошла к Ролану и Крогеру поближе. И, присматриваясь, словно пыталась убедиться, что глаза ее не обманывают.

— Определенно, не обошлось без магии, — не остался в долгу конфидент, — в общем, мы здесь по поводу одного вашего постояльца.

— Жреца этой… как ее… Мурдаялы? — догадалась держательница, а Ролан утвердительно кивнул, — что ж, тогда от себя отвечу, что претензий больших к этому типчику у меня нет. Жрец не пьянствует, не буянит, постой оплачивает вовремя. Хотелось ли мне за его делишки в городе… ну, хотя бы подсунуть отравы в суп? Да, поначалу хотелось. Но что бы это решило? В лучшем случае вместо этого жреца появился бы другой. А в худшем эта богиня его, наверное, на всем Нэсте бы отыгралась.

— Что правда то правда, — бесстрастно проскрипел капитан Крогер.

А Ролан, вздохнув, потянулся за кошелем. Откуда извлек золотой кругляш с профилем Лодвига Третьего и протянул его держательнице. Сопроводив сей жест следующими словами:

— Я был бы вам очень признателен, если бы вы рассказали об этом постояльце еще что-нибудь.

— Что-нибудь? — дочь полковника поморщила лобик, — не знаю, заинтересует ли вас, это… но, в общем, у меня тут услуга за дополнительную плату предусмотрена… состоятельным гостям шлюх вызывать. Так этот проповедник ни разу ей не воспользовался…

— Да уж! — перебил Крогер, с улыбкой столь же обаятельной, как оскал медведя или гримаса заморского зверя гориллы, — прямо святой человек!

— …потому что к нему свои бабы ходят, — последовала уточняющая фраза, — той же веры или что-то в таком духе. Тоже в черное одеты, да еще лица прячут. Под капюшонами, масками. Не знаю, может потому что уродливые или старые… но нет — по голосам вроде молодые.

— Бабы, значит, — сам к себе обращаясь, проговорил сэр Ролан.

Тогда как дочь полковника изрекла с внезапным воодушевлением:

— А ведь отменно устроился этот хмырь! Не так ли? Пользует этих простушек задарма. «Ах, да мы же одной веры, должны держаться вместе!» Знаете, тут в соседнем доме живет недоросль один, лет четырнадцати. Иногда сюда забредает — выпить да поныть, что ни одна ему не дает. Надо будет посоветовать ему, чтоб основал Культ Имени Себя. Авось хоть одну дурочку под таким соусом и зацепит.

Капитан Крогер прокомментировал этот пассаж нетерпеливым кряхтением и покашливанием. Тогда как сэр Ролан полез за следующей монетой.

— Хотел бы попросить вас еще об одной услуге, — молвил он, протягивая ее держательнице, — пока жреца нет… дать нам ключ от его комнаты. А если внезапно вернется — постараться задержать.

— Хо-о-орошо, — протянула в ответ дочь полковника после того, как воровато оглядела почти пустой зал. Видимо, убедилась в отсутствии нежелательных свидетелей. А значит и угрозы для репутации заведения.

И уже затем направилась к шкафчику за стойкой. Откуда достала массивный железный ключ.

В комнате, снятой жрецом, уже с первых секунд сэр Ролан только укрепился в давешнем подозрении. Потому как… что непременно должно находиться в помещении, где проживает духовное лицо? Правильный ответ: хоть какие-нибудь символы веры. И, по меньшей мере, одна священная книга.