Золотой холм - Крушина Светлана Викторовна. Страница 21

Вдруг толпа взревела. С одной стороны из здания ратуши показался бургомистр; с другой стороны, из храма Прайоса вывели Нэля.

— Ублюдок, — сказал кто-то с ненавистью справа от тана. Он повернулся и увидел молодого парня, высокого, русоволосого, который прищуренными глазами смотрел прямо на мага.

— Что он тебе сделал? — не выдержал тан.

Парень посмотрел на него слепыми от ярости глазами и процедил:

— Он убил мою невесту.

После чего отвернулся и стал смотреть только на помост, куда как раз вводили мага.

Нэль выглядел так же, как в ночь знакомства с господином таном, то есть казался очень бледным и уставшим. Глаза он держал опущенными и ни разу не взглянул в сторону площади. На руках у него были кандалы с очень короткой цепью. Ему помогли подняться на помост: храмовники все норовили поддержать его под локти, хотя он ступал твердо и ни разу не запнулся. Затем его поставили к столбу и притянули цепями. Тан не переставал удивляться его невозможному спокойствию. Или это всего лишь безразличие? Или он, просто-напросто, сломлен? Пока служители Прайоса возились с цепями, один из судей поднялся, чтобы зачитать приговор. Тан не слушал, его не интересовало, что написано в глупых бумагах. Все равно это не имеет никакого значения. Все его внимание было устремлено на Нэля.

Молодой маг стоял, чуть откинув голову назад. И тоже, кажется, не слушал судью. Но, когда тот обратился к нему с вопросом, не желает ли он что-нибудь сказать напоследок, Нэль тихо покачал головой. Глаза его теперь были обращены к небу. Тан невольно тоже взглянул вверх, но ничего не увидел. Синее небо, редкие облака, солнце и птицы. Что там мог высматривать маг? Прощался ли он с жизнью? Или молился? Тану казалось, что вовсе нет. В нем нарастало предчувствие какого-то необыкновенного события.

Судья махнул рукой, и храмовники забегали у помоста, поджигая с разных сторон хворост. Взметнулись языки пламени — жадно и высоко. Благодарение Борону, костер будет жарким, смерть придет быстро…

Сначала показалось, что маг сразу потерял сознание — тем лучше для него. Но вскоре, сквозь огонь и дым, тан заметил у столба движение. Этого быть не могло, ведь мага прикрутили так, что он и пальцем едва ли мог пошевелить! И вдруг от помоста ударило волной нагретого воздуха, раскидало по сторонам горящий хворост. Тан едва успел прикрыть лицо руками и пригнуться. Вокруг кричали, визжали, охали. Кому-то, видимо, здорово досталось. Кто-то пытался бежать, что в такой плотной толпе было сродни самоубийству. Началась полнейшая паника, хотя никто толком так и не понял, что произошло.

Прилагая массу усилий, чтобы его не снесло обезумевшей толпой, тан попробовал пробиться вперед, к помосту. У него получилось добраться туда только потому, что он стоял в первых рядах, иначе его затоптали бы. Тан влез на возвышение, где недавно сидели судьи и бургомистр (теперь оно пустовало), и взглянул на помост.

У столба никого не было.

Костра тоже больше не было — неведомая сила разметала его по площади.

— Ну и ну, — сказал тан, отирая вспотевший лоб. — Это же был телепорт, клянусь Гесиндой!

Сани замедлили ход, затем вовсе остановились. Обеспокоенный Арьель осторожно отодвинул шторку и выглянул наружу, в сгущавшиеся сумерки. Он и без того был весь на нервах, а теперь еще неожиданная остановка… неужели разбойники? Только их и не хватало.

У самой дверцы на сером жеребце гарцевал благородный тан Альбрехт Аль. Вид у него был весьма возбужденный, лицо раскраснелось — то ли от быстрой скачки, то ли от волнения. Арьель посмотрел направо, налево, и никого не увидел. Тан был один.

— Нэль… — с трудом сглотнул Арьель. — Он… мертв?..

— Если бы кто рассказ мне, ни за что не поверил бы! — конь так и танцевал под таном, да и сам он с явным трудом удерживался в седле. — Ваш друг упорхнул прямо с костра!

— Как… упорхнул?

Тан вместо ответа хохотнул и крикнул вознице:

— Разворачивай! Нечего в Аркаре делать. Там сейчас творится Безымянный знает что.

— Да расскажите же толком, что случилось! — взмолился Арьель.

— Расскажу, дайте время.

Серого жеребца привязали к задку саней, а тан уселся рядом с музыкантом.

— Трогай! — крикнул он вознице и весело глянул на Арьеля. — Видите ли, что получилось… Сделать ничего было нельзя, храмовники очень вежливо дали понять, что живым им господин Нэль не нужен, а до судей я не успел добраться. Попал к храму Прайоса перед самым началом казни. Уже костер развели… Ну, думаю, конец пришел бедняге. А он, представьте себе, как начало припекать, взял да и открыл портал. И скрылся в неизвестном направлении.

— Портал? — не поверил Арьель. — Разве ему освободили руки?

Как ни мало он смыслил в магии, но все же знал, что для управления серьезными силами необходимы вербальные формулы и специальные жесты. Деревенские колдуны вроде Марики могли сделать кое-что по мелочи одним лишь напряжением мысли, но их возможности не шли ни в какое сравнение с возможностями храмовых магов, которые чародействовали "по науке".

— Нет! — возразил тан. — В том-то и дело. Руки у него были скованы, а когда дело дошло до костра, его и вовсе скрутили с головы до ног. Однако же, он телепортировался. Я не мог ошибиться, я знаю, как это выглядит.

— Невероятно… — Арьель глубоко вздохнул. Тоскливое беспокойство за Нэля отступило и почти сразу накатило с новой силой. Если Нэлю действительно удалось открыть телепорт… о боги, пусть ему взаправду удалось!.. неизвестно, где он теперь оказался.

— Не знаю, был ли портал направленным, — тан словно читал его мысли. — Хотелось бы на это надеяться. Если нет, то только Двенадцать знают, куда закинуло вашего друга. Кроме того, он мог серьезно пострадать. Спонтанные телепорты — опасная штука. Бывали случаи, когда человека, рискнувшего влезть в подобную дверцу, никто и никогда после не видел. Но если господин Нэль все-таки знал, что делал… что очень, очень маловероятно, учитывая обстоятельства… тогда нам нужно подумать, куда бы он мог перенестись. Ведь есть же место, где он мог бы чувствовать себя в безопасности? Как вы считаете, господин музыкант? Если мы, конечно, хотим разыскать вашего друга, а не собираемся предоставить его собственной судьбе.

— Я думаю, ему сейчас нужна помощь, — серьезно сказал Арьель.

Тан кивнул.

— Я тоже так думаю.

Они переглянулись, и каждый прочел во взгляде другого твердую решимость отыскать Нэля во что бы то ни стало. Но где его искать? Какое место он счел бы для себя безопасным? С ночи Самайна миновало уже четыре месяца, и за это время музыкант и Нэль где только ни побывали. Обошли почти всю Медею, забредали даже в Наи; ночевали под несчетным числом крыш, навесов, а то и просто в лесу. Куда Нэль мог стремиться? Причем так сильно, что сумел сотворить телепорт без помощи магических пассов, одним лишь движением души? Арьель крепко задумался. О прежних скитаниях Нэля он по-прежнему ничего не знал, кроме того, что пять лет маг провел в южных землях. И в голову ему приходило одно-единственное место. То самое, о котором они говорили накануне ареста. Возможно, предположение Арьеля было неверным… и тогда ничего не оставалось, кроме как отступиться, отказаться от поисков. Поскольку разыскивать Нэля по всему миру казалось занятием безнадежным… если он вообще еще был жив.

— Я, кажется, знаю, куда он мог перенестись, — не очень уверенно сказал Арьель. — Если Нэля там и нет, возможно, нам подскажут, где его искать. Только придется оставить где-нибудь ваш замечательный экипаж. На нем через лес не пробраться.

Уже начинало темнеть, когда Марику вдруг кто-то словно толкнул. Ощущение чужого присутствия было таким сильным, что она даже обернулась посмотреть, не стоит ли кто за спиной. Конечно, никого не увидела. Пытаясь избавиться от беспокойства, Марика помешала угли в очаге, потом принялась бесцельно переставлять запечатанные горшочки на полке. Неуютное чувство не проходило. Тогда Марика накинула на плечи меховой плащ и вышла из дома. Опушку обступал со всех сторон потемневший молчаливый лес, наверху слабо светился клочок вечернего неба, а на нем — бледные звезды. Марика, поежившись, огляделась — никого. Да никто и не пришел бы сюда в этот час без крайней нужды… Она собралась уже было вернуться в избушку, как вдруг заметила на снегу, у самой границы леса, темное пятно. Вероятнее всего, это был какой-то зверь; звериные следы Марика часто видела перед домом по утрам. Но что-то мешало ей отвернуться и уйти. Плотнее запахнув на груди накидку, она медленно приблизилась к темному пятну и в двух шагах остановилась, пораженная. Это был человек. Он лежал, раскинувшись, и черные волосы, спутанные и припорошенные снегом, закрывали его лицо. Но Марике его лицо было вовсе ни к чему видеть: она узнала гостя по просторной коричневой мантии. Рядом с ним валялись обрывки цепей, что только усилило ее недоумение. Она опустилась на колени и осторожно отвела с лица человека волосы. Поняла, что не ошиблась: это был Нэль, и его лицо цветом мало отличалось от снега, на котором он лежал. Глаза были закрыты, губы посинели, а кожа, когда Марика дотронулась до его щеки, была холодная, как лед. Кроме того, она заметила, что подол его мантии обуглен, а кое-где прожжен насквозь. Никаких следов рядом с ним не было, ничто не указывало, что он пришел из леса.