Золотой холм - Крушина Светлана Викторовна. Страница 42

Нэль на девушек не смотрел вовсе, зато внимательно приглядывался к посетителям. В зале было несколько местных — крестьяне, заглянувшие пропустить кружку-другую после тяжелого дня; но по большей части публика была проезжая. Нэль все смотрел и смотрел на них, и лицо его становилось все мрачнее и строже. Музыкант отметил это, а так же вертикальную морщинку между бровями, когда на минуту отвлекся от служанок.

— Что-то случилось? ты… у тебя такой вид, как будто…

Ему пришлось замолчать, когда к их столу подошла служанка с подносом. Он дождался, пока она уйдет, и спросил:

— Тебя что-то беспокоит, Нэль?

— Нет… ничего… — маг, обойдя вниманием исходящие паром пироги, взял ломоть хлеба и принялся его ломать. — Просто… не могу понять, зачем мы здесь. Если ли причина…

— О чем ты говоришь? Мы ведь пришли сюда поесть, — удивился Арьель.

Ах, простая ты душа, подумал Нэль, подавив улыбку. Если бы все было так…

Музыкант, уже позабыв о своих тревогах, с увлечением уплетал пироги. Нэлю же совсем не хотелось есть, но он, чтобы не вызвать новых вопросов, тоже принялся за еду.

Кто же все-таки привел меня сюда? — не унимались тревожные мысли. Ведь ясно же, что кто-то меня подталкивает. Но кто? Тот, кому принадлежат золотые глаза с вертикальными кошачьими зрачками? Знать бы, кто такой этот золотоглазый. Бог? Но который из Двенадцати? И зачем богу вести меня в храм Безымянного? Или все-таки эти руины никак не связаны со Спящим, и я неверно истолковал видение? Или же золотоглазый и есть Безымянный, Спящий, Тринадцатый? От этих сомнений и вопросов рассудка лишиться недолго… устал я сомневаться, сколько можно… да и вообще, просто устал…

Поверх зажатой в ладонях кружки с подогретым элем Нэль еще раз оглядел залу. И вздрогнул, зацепившись взглядом за одного из посетителей. Он не стал даже пытаться понять, почему этот человек привлек его внимание. Просто стал всматриваться и вслушиваться, отрешившись от слитного гула множества голосов, заполнявшего помещение.

Этого человека Нэль никогда раньше не видел. На вид лет тридцати, с лица — чистый уголь: смуглая кожа, иссиня-черные волосы, черные слегка раскосые глаза, подведенные углем. Таких лиц, гладких, плоских и подчеркнуто бесстрастных, Нэль в свое время повидал множество. Южанин… Черты лица жесткие, но правильные. Одежда неприметная, но над правым плечом выступает рукоять меча. Воин, да еще и левша… Южанин сидел, чуть подавшись вперед, и слушал собеседника, потертого пожилого человечка неопределенной наружности.

— Кто это? — сунулся музыкант.

Значит, и Арьель его заметил. Нэль ответил, не поворачивая головы.

— Еще не знаю…

— Не знаешь? Тогда чего же ты…

— Тише. Пожалуйста, помолчи. Вопросы потом.

Арьель замолчал — как показалось магу, обиженно. Жаль, если в самом деле обиделся, ну, ничего… он человек отходчивый. Нэль продолжал прислушиваться к разговору южанина с потертым человечком, и едва заметил, как Арьель встал и тронул его за плечо:

— Я вернусь попозже.

Ну, ясно, побежал соблазнять очередную девчонку… Нэль молча кивнул, на секунду встретившись с ним глазами.

Когда музыкант ушел, он украдкой вздохнул: Арьель был хорошим человеком, но иногда его присутствие… мешало. Отвлекало, как попавшая в глаз пылинка.

Нэль понимал, что привлекает к себе внимание, так беззастенчиво разглядывая незнакомца, но ничего не мог поделать. Он уже знал, зачем ему нужен этот воин — сумел разобрать, о чем шла речь между ним и потертым собеседником. Не зря, ох, не зря он пришел в этот трактир! Ведь здесь ему предстояло встретить проводника, который укажет верный путь к храму… Именно о загадочных развалинах рассказывал собеседнику южанин. Судя по его словам, он так и не понял, что обнаружил в лесу, а Нэль понял сразу! Его так и затрясло от возбуждения. Огромным напряжением воли он сумел унять дрожь в руках и придать лицу безразличное выражение.

Но вскоре произошло то, что и должно было произойти. Южанин, которого Нэль вот уже минут десять сверлил взглядом, потерял терпение и принялся озираться. Он искал того, кто так навязчиво донимал его своим вниманием. И нашел, конечно. Встретился глазами с Нэлем. Маг не стал отворачиваться и прятать взгляд, и южанин некоторое время недоуменно глядел на него, потом медленно отвернулся, сказал что-то собеседнику. Тот начал быстро лопотать, но Нэль продолжал смотреть, и южанин опять не выдержал. Обернулся, на этот раз с раздражением, быстро поднялся и подошел к Нэлю. Наклонился, опершись ладонями об стол. Росту он был весьма высокого.

— Чего тебе нужно, парень? — спросил он на своем наречии. Вероятно, из-за подведенных глаз он принял мага за земляка. — Если какое дело, то говори быстро. А если нет… — он угрожающе шевельнул густыми бровями.

— У меня дело, — спокойно ответил Нэль на том же языке (кто бы знал, чего ему стоило это спокойствие!). — Садись, поговорим…

Скучная и неуступчивая служаночка разочаровала Арьеля, и он вернулся к приятелю раздосадованный неудачей и хмурый. И с удивлением обнаружил, что на его месте сидит тот самый чернявый парень, к которому Нэль проявлял столь пристальный интерес. Незнакомец и маг о чем-то негромко беседовали, и никакой напряженности между ними Арьель не ощутил, хотя они то и дело прощупывали друг друга взглядами.

Завидев музыканта, Нэль жестом попросил собеседника подождать, и сказал:

— Познакомься с Китаро, друг Арьель. Он проведет нас к руинам…

Арьель так и не понял, чем маг взял южанина, почему тот так охотно согласился быть их проводником. И о чем шел между ними разговор в его отсутствие, музыкант не узнал, и с чего вообще Нэль решил, что Китаро известно про разрушенный храм — тоже. Фраза, оброненная когда-то давным-давно, в день (вернее, ночь) знакомства, — о неведомых путях магов, — оправдывала себя полностью. Арьель в сотый и тысячный раз признавался себе, что ничего, совсем ничего не знает о том, что происходит в голове и сердце мага.

С людьми Арьель всегда уживался легко, но вдруг с удивлением обнаружил, что Китаро его бесит. Точнее, не сам Китаро, а его поведение с Нэлем. Южанин казался сдержанным и бесстрастным, и чувства на его лице прочитать было не проще, чем на куске дерева. Но когда он смотрел на Нэля… С таким выражением пес мог бы смотреть на своего хозяина. В черных глазах Китаро ясно читались молчаливая преданность и… понимание. Что он мог понимать в душе и мыслях мага, Арьель не умел взять в толк. Неужели этот незнакомый почти человек, грубый наемник, чужак, сумел проникнуть в душу Нэля глубже, чем он, Арьель, который был рядом долгие дни и месяцы? Вот эта самая мысль и бесила музыканта, просто-таки выводила из себя. Что же, что такое Китаро разглядел в маге, почему он смотрит на Нэля, как на хозяина… или на бога? Ведь Нэль, кажется, с ним и двух слов не сказал после встречи в трактире. Неужели они обговорили все еще тогда? Но когда же они успели?

Арьель не мог просто подойти к Китаро и заговорить с ним о том, что его так мучило. Во-первых, Китаро довольно плохо, с сильным акцентом, говорил на всеобщем, и Арьель понимал его через слово. Во-вторых, он даже представить не мог, что сам, первый, начнет разговор с этим южным варваром. Китаро, помимо сильнейшей неприязни, вызывал у Арьеля еще и страх, наполовину подсознательный, но от того ничуть не менее острый. Арьель вообще опасался всякой грубой силы, а Китаро был ее живым олицетворением. И тем сильнее удивляло то почтение, которое он испытывал к Нэлю.

Арьель пытался поговорить с магом, но Китаро ходил за ним, как приклеенный. При нем разговаривать не хотелось, пусть даже и на медейском, которого южанин наверняка не знал. И все же музыкант сумел улучить минутку. Вечером, на привале, Нэль ушел к роднику, который приметил ранее. Арьель пошел за ним и застал мага стоящим на коленях около воды, с ладонями, подставленными ледяной струе.