Изабель - Кей Гай Гэвриел. Страница 35

Он видел, что животное ведут на веревке три человека, в лунном свете, в канун Белтейна. Бык был огромным, но одновременно смирным, он двигался тихо.

Факелы на палках, воткнутые парами в землю, и бык — массивный, невероятный — идет между этими огнями. Нед почему-то понимал, что в происходящем есть смысл, уходящий корнями в прошлое так далеко, что ему было страшно об этом думать.

— Еще один бык, — прошептала Кейт.

Нед покачал головой.

— Не еще один. Это тот, с которого все начиналось.

Сияла полная луна, и при этом свете казалось, что животное сверкает и переливается. Лежа рядом с Недом, Кейт смотрела так же, как и Нед, — с благоговением, и страхом, и с жалостью.

— Они собираются его убить, — выдохнула она.

— Да, — ответил он.

Нед увидел, как золотой человек снял с пояса топор. Стоящие вокруг фигуры зашумели. Это жертвоприношение, понял Нед. Чем еще это может быть? Сегодняшняя ночь была началом лета, осью года в те дни, когда эти люди и те, кто жил до них и после них, здесь и в других местах, совершали свои обряды в честь богини и бога, плодородия и смерти.

«Здесь и в других местах», — подумал Нед. В Уэльсе тоже. Его собственный народ, народ его матери. Его бабушки.

Им надо быстро уходить, как только человек, стоящий впереди, двинется наверх. Нед не совсем понимал, почему тот считал, что сможет это сделать — просто подняться наверх. Когда они выберутся, если выберутся, все это уже не будет иметь такого значения. Не так ли? Все закончится.

— Кисло-сладкий суп, — пробормотал он.

В ответ Кейт Уэнджер хихикнула, к его изумлению. Затем, после паузы, она поднесла их сцепленные руки ко рту и укусила костяшки его пальцев. Сердце Неда глухо забилось, но по другой причине, не как раньше.

— Веди себя прилично, ты, — тихо произнесла она.

— Я? — пробормотал он, искренне пораженный — и возбужденный.

Но в тот же момент ему в голову пришла новая мысль, и его охватил страх. Все встало на место: он был совершенно уверен, что наконец понял, что происходит с Кейт.

Он уже собирался это высказать, но сдержался. Какой смысл? Он ничего не может с этим поделать. Им просто придется выбраться отсюда, теперь для этого появилась еще одна причина, если он прав.

Три человека, ведущие быка, подошли к человеку с топором. Остановились перед ним. Белый бык остановился. Старик в белом отступил в сторону, он что-то держал в руках. Все молчали.

Затем Нед увидел, как все собравшиеся поклонились животному, как не кланялись до этого человеку.

Широкоплечий человек заговорил, в первый раз. Нед помнил этот голос с позапрошлой ночи, звучный и музыкальный, низкий, как грохот барабана. Он произнес полдюжины слов — Нед их не понял, — и когда он делал паузу, стоящие вокруг, по крайней мере пятьдесят человек, отвечали ему.

Мужчина говорил, потом они говорили. Ветер дул. Дым поднимался от факелов в руках у людей и от воткнутых в землю.

Бык, призрачно-белый в лунном свете, стоял смирно, словно завороженный поющими голосами. Возможно, так и есть, подумал Нед. Или они дали ему какой-то наркотик.

Голоса смолкли.

— Я не могу смотреть, — вдруг прошептала Кейт и уткнулась лицом в плечо Неда.

Старик с топором поднял его, и оружие также засверкало под луной. А затем с радостным криком он обрушил резкий, сокрушительный, убийственный удар на голову быка между громадными рогами.

Нед почувствовал, что Кейт плачет (только сейчас, в первый раз, из-за животного). Он заставил себя продолжать наблюдать. Пораженное ударом животное упало на передние ноги, и кровь, которая имела странный цвет в серебристом лунном свете, хлынула ручьем, обрызгав всех, стоящих рядом.

«Варварство», — хотел сказать, подумать, почувствовать Нед, но что-то его остановило.

Человек в белых одеждах быстро шагнул вперед, поднес чашу к кровоточащей ране и наполнил ее кровью. Обеими руками он протянул ее человеку с топором, тому человеку, которого Нед в прошлый раз видел в облике совы, летящей над другой разрушенной башней.

Мужчина выронил окровавленный топор. Взял чашу двумя руками. Нед чувствовал, как стремительно бьется его сердце, словно он бежит сломя голову к какой-то скале, которую не видит.

Мужчина поднял перед собой чашу, как поднимал топор минутами раньше. Пока он произносил слова заклинания, белый бык повалился на бок у его ног, подобно какой-то гигантской конструкции, кровь продолжала течь, пропитывая пыльную землю. Никто на этот раз не отвечал на его слова.

Стоящий под деревом впереди Неда и Кейт худой, покрытый шрамами человек выпрямился. Он что-то тихо произнес. Возможно, молитву.

Золотой человек у святилища опустил поднятую чашу и выпил кровь.

— Ох, ты! — вдруг произнесла Кейт слишком громко. — Она подняла голову. — Я не могу… я… Что происходит?

У нее был очень странный голос. Она выпустила руку Неда, отодвинулась от него.

Нед уставился на нее. Человек под деревом услышал. Он оглянулся на них. Кейт поднялась на колени, словно хотела встать. Нед в ужасе дернул ее обратно на траву.

— Кейт! — прошипел он. — Что ты делаешь?

Она пыталась вырваться.

— Не надо! Мне нужно… я должна…

— Нет, — выдохнул стоящий перед ними человек. — Не эта! Она слишком молода. Эта не должна быть…

Кейт Уэнджер извивалась и корчилась рядом с Недом, пытаясь вырваться. Она его лягала. Она дышала короткими всхлипами, царапала его руку, потом ударила в грудь двумя кулаками.

И в этот момент, именно в этот самый момент, на плато Антремона при полной луне, в темноте, принадлежащей только этому времени между временами, когда стены рухнули, другой голос прозвучал у входа в город, за парными факелами, горящими рядом с тропой.

— Нед? Нед! Ты здесь? Иди сюда, я привела машину!

С болью в сердце, озаренный первым проблеском понимания, которое привело его в ужас, Нед увидел Мелани — маленькую, умную, бесстрашную, с зеленой прядкой в волосах. Она сделала неуверенный шаг вперед между дымящимися факелами, как раньше бык.

В то же мгновение Кейт Уэнджер обмякла рядом с ним.

Она рухнула, словно перерезали нить марионетки, соединявшую ее с силой, которая звала, притягивала, требовала ее.

Несколько событий произошло одновременно.

Человек со шрамом посмотрел на них двоих в последний раз, потом снова повернулся к руинам. Словно и его тоже туда притягивало. И конечно, так и было, понял потом Нед: его притягивали столетия.

И любовь.

Нед увидел, как он сделал шаг, потом еще один, вверх по пологому склону, и там остановился, все еще никем не замеченный, наблюдая за Мелани. Он пристально смотрел на нее. Теперь он был весь на виду, на плато. Его бы заметили, если бы хоть один из собравшихся у святилища посмотрел в его сторону.

Но они не смотрели. Светловолосый отдал чашу старику в белом, даже не взглянув на него. Он стоял совершенно неподвижно, высоко подняв голову, опустив пустые руки по бокам, лицом к Мелани, стоящей на тропе, которая вела с севера на юг. Они все смотрели на нее, как видел Нед.

Она двинулась вперед, медленно, между огнями.

Нед привстал на колени, чтобы лучше видеть. Он держал руку на плече Кейт, которая лежала, уткнувшись лицом в темную траву. Но его глаза были прикованы к Мелани, как глаза всех остальных.

Поэтому он увидел, когда она начала меняться и перестала быть Мелани.

Она шла по прямой улице, мимо низких разрушенных стен древних домов, по направлению к святилищу и ожидающим там фигурам, и проходила между девятью парами факелов. Нед считал их, пока она шла. Каждый раз, когда она исчезала в дыму и появлялась снова, она менялась.

В первый раз Нед даже протер глаза, как ребенок. Потом он уже этого не делал, а просто смотрел. Своим неестественно острым здесь зрением он видел, как начали меняться ее волосы в лунном свете, становиться рыжими, а потом они стали совсем рыжими и длинными, гораздо длиннее, чем раньше. И он подумал, в первый раз, какими неточными могут иногда быть слова, описывающие цвет.