Сумеречные Врата - Вольски Пола. Страница 28

– Имя.

Цель, единение, уверенность.

- Во Чаумелль, - пробормотал Ренилл, не зная, услышал ли его кто-нибудь.

– Это правда, - произнес первый жрец. - Начнем же.

Откуда звучат слова, извне или изнутри?

Самоотречение. Прекрасное состояние души, к которому стремится каждый из Сынов, бесконечно воспевающих его.

Как и положено безмозглым тупым фанатикам.

Из какой расщелины души прорвалась эта последняя мысль? Память вернулась толчком.

Каким отвратительным казалось Рениллу их лихорадочное тупое гудение! Какое усилие требовалось, чтобы притворяться столь же истовым, как они! Как же он все забыл? А ведь забыл, едва ли не с радостью, что он - Ренилл во Чаумелль, вонарец из древнего рода, бывший ученик умури Зилура. Разве не учил его Зилур путям Дворца Света, ведущим к чулану, вмещающему вселенную. Чулан этот - его разум, и его дверь можно запереть изнутри, закрыть и запереть, и никого не впускать…

Только дверные петли, кажется, проржавели.

Он зажмурился и напряг волю. Сопротивление. Сильней. Еще сильней. Он рывком захлопнул застрявшую дверь чулана.

– Единение. Твоя душа жаждет его.

Эти слова трогают душу. Но звучат извне, несомненно.

Ренилл моргнул. Он стоял перед самым краем возвышения, хотя совершенно не помнил, как оказался там. Страшные жертвы на алтаре источали запах крови и сырого мяса. КриНаид-сын стоял перед ним на расстоянии вытянутой руки. Свет Ирруле по-прежнему играл на золотой маске, и над головой первого жреца сиял лучистый венец. Закрыв дверь чулана, Ренилл прервал внутреннюю связь, но что-то от нее еще сохранилось, и он ощущал слабый отзвук чужих чувств. За блестящей маской скрывалась древняя сила - не представимая и глубокая мощь - и еще что-то, неожиданное и почти неуловимое. Гнев? Досада? Неутоленное желание? Нечто в этом роде, неизлечимая душевная язва. И за всем этим - ровная пульсация первобытной силы, исходящей из тьмы за колоннадой.

Прошло. Духовная связь прервана полностью, и Ренилл снова стал самим собой. Один среди толпы Сынов. Зеленое пламя взгляда КриНаида обожгло его. Действительно ли жрец обращался к нему по-вонарски? Секундой раньше он был уверен, но сейчас?…

– Прими дар Отца.

Кандерулезский. Как он мог ошибиться? Ренилл невольно тряхнул головой, отвергая предложение.

– Возьми то, чего ты так желаешь.

Новая нотка в нечеловеческом голосе. Насмешка?

А КриНаид добавил, очень отчетливо и громко:

– Во Чаумелль.

Звук собственного имени блеском кинжала пронзил туман в душе Ренилла. Он услышал и понял смертный приговор. Дальше он действовал не задумываясь. Одним прыжком взлетел на помост. За его спиной Сыны разразились гневными криками. Теперь он стоял лицом к лицу с КриНаидом, но тот возвышался над ним подобно башне. Или, может, так казалось из-за маски, скрывавшей истинный облик жреца? Взгляд, горящий за прорезями маски, жег нестерпимой ненавистью. Ренилл отвернулся, растерянно озираясь в поисках выхода. Между ним и единственной дверью стояли сотни Сынов Аона. Может быть, в темноте за колоннами скрывается еще один проход? Ренилл обогнул алтарь, шагнул к колоннаде и застыл на месте. Он всем телом ощутил, что во тьме затаилось в ожидании существо, бесконечно чуждое всему человеческому. Его воля волной захлестнула Ренилла. Он простоял так, должно быть, не меньше двух секунд, и за это время Первый Жрец не двинулся с места в молчаливом и напряженном ожидании.

Ренилл опомнился. О том, чтобы шагнуть в темноту, он больше не думал. На глаза попалось отверстие люка, через который, как видно, поднимали на помост Избранных. Большая квадратная дыра, скрытая от зрителей плитой алтаря. Два широких шага - и Ренилл уже стоял перед люком. КриНаид по-прежнему был неподвижен. Странное жужжание послышалось Рениллу. Гневный шепот Верных? Непонятно. Вниз в пустоту уходили крутые ступени узкой лестницы. Ренилл начал спускаться. Над его головой прозвучал голос Первого Жреца, произнесший всего одно слово:

Вивури.

В голосе звучала жестокая насмешка.

В тот же миг к помосту двинулись закутанные в плащи жрецы. Ящерки-убийцы, почуяв добычу, поднялись в воздух и закружились над головами хозяев. Ренилл, сбегая по ступеням, мельком успел заметить преследователей, прежнем погрузиться в сумрачную, мерцающую хидриши тьму залом Собрания.

Прерванная церемония над его головой возобновила свое течение.

Он бежал по незнакомому проходу (как мало он успел разузнать! Заблудился, не имея ни малейшего представления, где находится), в голове туман, но и сквозь туман он слышал шаги за спиной и шум крыльев. Не сказано ни слова: вивурам не нужны приказы. Коридоры пересекались, разветвлялись, Ренилл "Двигался наугад в каменном лабиринте. Ни просвета, ни выхода.

Он оглянулся по сторонам. Повсюду гранитные стены. Гудение кожистых крыльев - вивуры настигли, рванулись, целя в горло. Ренилл сбил одного ударом кулака, ящерка с шипением рухнула на пол, поползла, волоча сломанное крыло. Ренилл придавил тварь каблуком, нажал…

Тонкие кости сломались легко. Он со свирепым наслаждением услышал их треск. Под ногой липкая кровь раздавленной гадины. Но уже подлетали новые, кружились перед лицом. Ренилл ударил раз, другой, еще, с размаху - развернулся и помчался дальше.

Эхо торопливых шагов за спиной. Он вслепую бежал сквозь путаницу ходов. В голове по-прежнему был туман, но он понимал одно: чтобы выбраться отсюда, надо найти путь наверх.

Лестницу? Проход? Крутой подъем?

Темные, неразличимые тоннели. Слева дверь. Ренилл толкнул ее. Кладовая. Это ему сейчас ни к чему, а задержка обошлась дорого, шаги раздаются совсем близко. Вперед по проходу. А если тупик? Но нет, впереди, наконец-то, крутая винтовая лестница.

Быстрей наверх. Ни единого фонаря. Он скользил ладонью по шершавой каменной стене справа, нащупывая путь. Выход в новый, освещенный красными лампами коридор. ДжиПайндру источен такими ходами, как гнилушка червями. Где же он?

Не останавливаться.

Ренилл свернул направо и снова бросился бегом. Еще поворот, опять вправо, но уже поздно, вивуры совсем рядом и заметили его. Послышался отрывистый резкий свист, и две ящерицы пронеслись под сводом тоннеля. От этих не убежишь, они уже над головой. Одну он сбил на лету, размозжив легкое тельце о гранитную стену. Вторая метнулась в лицо. Ренилл, защищаясь, вскинул руку к глазам. Что-то острое - зубы или когти - пронзило ткань рукава и укололо кожу. Нащупав шею твари, Ренилл сжал пальцы. Хрустнули кости, и ящерка обмякла у него в руке. Он отшвырнул трупик, развернулся, побежал дальше.

Снова путаница ходов, выхода нет… у всех выходов стража… а ранки на правом предплечье уже горят огнем. Огонь растекается по венам, подбирается к мозгу.

Всплыла в памяти строка из древнего авескийского предания:

Клыки вивуры - фишки в игре со смертью.

Вперед, сквозь чрево ДжиПайндру, а голова уже горит жарким пламенем, он заблудился, и ноги свинцовые…

Яд вивуры. Тебе конец.

Поворот налево. Крутой подъем. Налево. А выхода нет, а серый туман в голове окрашивается багровым.

Куда же дальше?

Не все ли равно?

Он бежал прямо. Перед глазами все расплывалось, но слух остался ясным, и он слышал шипение ядовитых ящериц за спиной. Найти бы укрытие.

Вот чего нет - того нет.

Выход?

Последний выход.

Здесь он и умрет, понял Ренилл. Жизни осталось несколько мгновений. Надо было не упускать случая убить Первого Жреца, голыми руками свернуть шею чудовищу, прямо на глазах у всех его почитателей и самого Отца.

Он был там. Он существует. Невозможно! Но он существует. Как бы передать сообщение во Труниру? Последние известия, протектор. У Сынов действительно обнаружился впечатляющий Первый Жрец, любитель человеческих жертвоприношений. Да в придачу миленький ивой бог, который с удовольствием вырывает живых младенцев из животов девочек-матерей. Возможно, вас это заинтересует.