Дитя двух миров - Фролова Элеонора. Страница 48

— Не знаю, — задумчиво произнёс боевой маг, — надо посмотреть…

Он подошёл к окну и несколько очень долгих минут всматривался в мрачный контур Пирамиды. Тем временем шум битвы стал куда слышнее — сражение приближалось к покоям Владыки. Времени у нас оставалось всё меньше. Я занервничала.

— Трудно, — сказал он наконец, — там очень мощный защитный кокон. Не знаю, смогу ли я его пробить. И ещё одно: при разрушении Пирамиды будет очень сильный выброс энергии — такой, что от всего Сердца Тьмы не останется камня на камне. А мы почти рядом с Пирамидой.

Блин, об этом я и не подумала. Да, перспективка ещё та…

— Можно отклонить вектор выброса, — де Ликатес рассуждал вслух, — но для этого нужно столько маны, что… У меня её не хватит — наверняка.

— Возьми мою, — услышала я, и сразу даже не поняла, кто это говорит.

— Возьми мою, отец, — повторил Шепоток. Он снова стал прежним — остатки чёрной паутины бесследно исчезли. Саша обнимал меня за шею, как любой ребёнок его возраста, сидящий на руках у мамы, но взгляд его был взглядом взрослого мужчины, а голос — голосом воина перед битвой. Где-то внутри у меня запульсировал жаркий комок гордости — за него.

— Ты быстро растёшь, сынок, — очень серьёзно произнёс герцог, глядя на Шепотка с настоящим уважением. — У него столько маны, — Хрум посмотрел на меня, — Совет Чародеев в полном составе повырывал бы себе бороды от зависти.

А я уже и сама это почувствовала: на моих руках сидел кусочек солнца, истекавший энергией. Не зря черномаги его боялись — я, наверно, сгорела бы вмиг, если бы этот кусочек не звали Шепотком, если бы он не был моим сыном, и если бы он мог заставить свою ману делать то, что ему нужно, — разрушать или созидать, неважно. Пока ещё он этого не умел — ведь Сашеньке было всего четыре года.

— Давай вместе, Хрум, — сказала я, — мы ведь семья, верно?

И мой рыцарь меня понял — вот такой он у меня понятливый.

И мы начали творить наше первое семейное заклятье. Я направляла энергию Саши, готовила её (готовить обед — женское дело, ясен пень!), передавала герцогу, а он, дрожа от напряжения, лепил из неё что-то грандиозное: в воздухе медленно прорисовывалось что-то вроде гигантского призрачного меча.

— Клинок Судьбы, — хрипло пояснил де Ликатес, — такое заклинание творилось всего лишь несколько раз за всю историю Эххленда — оно требует совместных усилий сотен и даже тысяч магов. Приготовьтесь — уже скоро.

Воздух в комнате тёк горячими струями, словно подул знойный ветер, стены купола подрагивали. «Сейчас ка-а-ак…» — подумала я и услышала голос Хрума:

— Глаза! Закрой глаза, Алина! И ему, сыну, тоже!

Я поспешно прижала Шепотка к себе, лицом к груди, прикрыла его обеими руками и крепко зажмурилась.

Вспышка была ослепительной. Если бы я смотрела глазами, инвалидность по зрению была бы мне обеспечена, и к бабке не ходи. Даже по косвенному, магическому зрительному каналу я получила такую оплеуху, что еле устояла на ногах (и то только потому, что держала Сашу и боялась его ушибить, падая на пол). Мрамор пола под моими ногами содрогнулся, как будто всю твердь Эххленда перекорёжило землетрясением огромной силы — мне даже показалось, что сейчас мы все дружно ухнем куда-нибудь в преисподнюю вместе с дворцом. Зазвенело битое стекло — окна вылетели (к счастью, нас не поцарапало — Хрум позаботился о коконе).

— Всё, — устало выдохнул де Ликатес.

Я осторожно приоткрыла глаза.

За выбитыми окнами висела багровая мгла и кружились какие-то чёрные хлопья — Хиросима называется. Пирамида исчезла, словно испарилась, а города практически не было — ударная волна смела всё, дома-башни рухнули, упали, как сбитые щелчком спичечные коробки. На руинах Сердца Тьмы бушевал сплошной пожар — горело всё, что могло и даже не могло гореть. Но дворец устоял, хоть и был рядом с эпицентром магического взрыва, и купол почти не пострадал — усиленная защита смягчила удар. И Хруму удалось «отклонить вектор выброса» — почти вся энергия Пирамиды ушла в небо, ударила вверх, как струя из откупоренной бутылки шампанского, и только малая её часть — капельки — выплеснулась в стороны. Если бы не это, на месте столицы Полуночной стороны осталась бы выжженное пятно, чёрная яма хрен знает сколько километров в диаметре, а мы бы все трое мгновенно… Меня передёрнуло.

— Мы сделали это! — выдала я с претензией на торжественность, однако этот штамп из голливудских боевиков прозвучал как-то нелепо, и я закончила почти жалобно: — Пошли отсюда, а?

— Сначала надо решить, куда идти, — отозвался Хрум.

— Как куда? — не поняла я. — В телепорт-башню, куда же ещё?

— В телепорт-башню? — Хрум криво усмехнулся. — Посмотри, Алина.

Я посмотрела, и мне резко поплохело. Крыша дворца была гладкой, как бильярдный шар или как лысый череп покойного Чернодыра — все шпили-башенки срезало как бритвой. Телепорт-башни не было — нам некуда было идти. Я выглянула на балкон — его перила кое-где были проломлены, но сам балкон не обвалился, — и осмотрела крышу ещё раз. Телепорт-башня исчезла — я увидела на её месте только одни обломки. Путь назад был отрезан.

— Что же нам теперь делать? — спросила я растеряно, но рыцарь уже пришёл в себя.

— Будем пробиваться к реке, — сказал он, вглядываясь в улицы, затянутые густым дымом. — Захватим какую-нибудь лодку и поплывём, а я попробую вызвать нам на помощь десант на грифонах. Тёмные заняты друг другом, им сейчас не до нас. И ещё этот пожар — у нас есть шанс. Но надо поспешить: скоро они узнают, что Вам-Кир-Дыка и Чернодыра нет в живых, и сюда живо подтянутся со своими отрядами другие претенденты на титул Чёрного Владыки.

— Тогда пошли, — распорядилась оживившаяся я, — чего стоим, кого ждем?

Мы двинулись к двери, разрубленной мечом де Ликатеса, но ещё не доходя, увидели, что весь коридор завален обломками рухнувших стен и перекрытий — дворцу всё-таки крепко досталось от взрыва. Развернувшись, мы кинулись ко второй торцовой двери, распахнули её общими усилиями и отпрянули — там бушевало пламя.

— Через огонь нам не пройти, — признался рыцарь, — у меня сейчас не хватит сил.

Выглядел он и впрямь неважно — как говорится, краше в гроб кладут. Понятное дело — что, по-вашему, легко взрывать Пирамиды? Хорошо хоть вообще не надорвался — спасибо Шепотку (ну и, само собой, заботливой мне).

— А сквозь стены? (я вспомнила открывавшиеся проходы).

— Не получится, — Хрум покачал головой, — тут целая система заклятий — коды, чтобы тебе было понятнее. Во дворце Владыки пользоваться тайными ходами могут только маги из числа посвящённых — силой тут ничего не сделаешь.

— Тогда давай по крыше, — решила я. — Хватит у тебя сил спустить нас всех по стене? Если что, мы с Шепотком поможем — правда, сынок?

Но Сашенька не ответил — он спал, уткнувшись мне в грудь. Умаялся бедный ребёнок — ещё бы, отдать столько маны!

— Хватит, — ответил Хрум, но как-то не слишком уверенно.

Мы вылезли через разбитое окно на балкон и подошли к перилам. Прыгать невысоко — никакой магии не надо. Рыцарь наклонился, выбирая, куда прыгнуть, но тут снизу рванул фонтан огня.

Большой кусок крыши провалился; из дыры лезли языки пламени, обёрнутые дымом.

— По крыше не пройти, — в голосе Хрума прорезались непривычные нотки безнадёги, — горит весь верхний этаж. Крыша скоро рухнет.

Он был прав — я и сама видела тут и там обширные красноватые пятна на кровле. Под крышей бушевал пожар, и идти по ней означало рисковать в любую секунду провалиться в раскрывшуюся под ногами доменную печь.

— Ну что ж, Алина, — герцог тяжело вздохнул. — Мы с тобой спасли Эххленд, и о нас сложат баллады. Не каждому дано славно умереть, да ещё вместе с той, кого любишь. Я…

— Смени пластинку! — оборвала я его. — Это что ещё за похоронный марш, рыцарь? Ты боевой маг или так, погулять вышел? Я намерена не умирать, а жить с тобой долго и счастливо. Нет, насчёт славной кончины я ничего не имею против, но лет этак через пятьсот, не раньше. Думай, блин горелый, думай — это тебе не мечом махать!