Сын генерала - Ландарь Юрий. Страница 24

На второй год академиеров начали обучать серьезным вещам. Мастера высочайшего класса делились с ними секретами владения различными видами оружия. Они учились биться в пешем и конном строю – как нападать, так и защищаться. Углубленно постигали тайны ховарсой и тартской борьбы. Учили тактику и стратегию, историю и географию войн. Им показывали: как бороться с кентаврами, как с боевыми слонами Реата, как защищаться от вражеской магии, как применять эту магию против врага, что делать при встрече с северными племенами, с гарптами, великанами ограми из Межевых гор, и болотными растами.

Но самое главное, они стали участвовать в патрулировании границы с тартами. Вот это настоящее дело!

В пограничные патрули академиеров брали охотно – еще бы, лишняя возможность свалить службу на молодежь. А желающая прославиться и настоящего дела молодежь, с радостью брала на себя обязанности профессиональных военных. И на дозорных вышках постоит, бдительно всматриваясь в даль, и в засадах посидит, и в разъезды съездит, вообщем рады стараться.

Граница с Союзом Княжеств Тарт являлась одной из самых беспокойных границ. Конечно, Тарт не являлся вечно врагом, как скажем Гроброс, или вечным недругом как Жеран, скорее он был вечным соперником. Тысячу лет назад Тарт и Виктания были практически единым государством. Но вскоре северные княжества объединились под знаменем лорда Кровороса, князя Виктании – он сумел подчинить себе остальные кланы и стал первым императором Виктании. От него вели род и остальные императоры, в том числе и нынешние.

Тарты же, напротив, сохранили правление князьями и старейшинами. Старейшины раз в год выбирали Верховного Старейшину, а князья раз в семь лет выбирали Верховного Князя. Верховный Князь правил тартами, а Верховный Старейшина за ним присматривал, и при необходимости собирал Совет Старейшин, который был способен сместить Верховного Князя.

Несмотря ни на что, родственные связи между виктанийцами и тартами остались, как на самом низком, так и на самом высоком уровне. Что впрочем, не мешало делать друг другу мелкие пакости, в первую очередь на границе.

То чужое стадо перегнать через мелкую погрничную реку, то чужие посевы потравить, то сено поджечь. Случались грабежи и посерьезней. Стороны старались закрывать глаза на небольшие шалости, но когда случалось что-нибудь серьезное: например убийство, тут уж дело нередко доходило до вооруженных конфликтов – если виновников, конечно, не выдавали пострадавшим.

Задача пограничных виктанийских патрулей как раз и состояла в том, чтобы пересекать происки беспокойных соседей,… Но и по мере сил самим досаждать этим самым соседям…

Чаще всего академиеры второгодки патрулировали Акару, широкую, но мелководную степную реку.

Пограничная конная полусотня, с приданной полусотней академиеров, спешилась на пологом берегу Акары – именно здесь пограничники обычно поили своих лошадей, так как удобных подходов к реке имелось не так уж и много, кое-где берега были слишком обрывисты, а чаще поросшие густым камышом.

Гартош находился в дозорном десятке, и въехав на невысокий холм, осматривал окрестности. Он один из первых заметил клубы пыли, быстро приближающиеся к месту стоянки виктанийских пограничников. Не успел десяток присоединиться к своим, как сотня, получив от дозорных условный сигнал, уже была в седлах.

С той стороны реки вдоль берега тянулась гряда небольших холмов, и кто приближался, было не видно. Сотник Ребер отослал академиеров на пару сиртов подальше от берега, на всякий случай. Хотя как оказалось, предосторожность была напрасной, тартов насчитали не больше четырех десятков. С гиканьем и улюлюканьем пронеслись они вдоль берега, и, сделав круг, остановились напротив виктанийцев. Увидев, что опасности нет, приблизились и академиеры.

Некоторое время они молча рассматривали друг друга. Загорелые и обветренные лица тартов светились наглыми белозубыми усмешками. Половина всадников были молоды, видимо тарты также вывели к границе свое подрастающее поколение. Но самым главным было то, что под тартами гарцевали исключительно серые лошади, Серые Всадники. Самые опасные среди тартов – элита тартской армии.

Ребер обеспокоенно оглянулся, не рано ли академиеры покинули безопасное место. Хотя тартов и было значительно меньше, да еще половина из них молодежь, но все-таки это Серые Всадники. И Ребер не был уверен, что в случае заварушки им удастся увести академиеров подальше. А то, что тарты привели много молодых, было еще хуже: эти в первую очередь захотят показать удаль, а этой удали у них хоть отбавляй.

И опытный сотник не ошибся. От основной группы отделились двое всадников. Они остановились возле самой кромки воды. Один из всадников был молод, примерно ровесник наших академиеров, второй где-то вдвое старше. Молодой тарт поднял своего коня на дыбы, затем опустил и вызывающе уставился на виктанийцев. Старший тарт был немного посдержанней, но только немного. Его конь нетерпеливо гарцевал на месте, а всадник снисходительно посмотрел на сотника Ребера, видимо понимая обеспокоенность своего возможного оппонента.

– Давно не виделись, Ребер! – громко крикнул он.

Ребер взял себя в руки и зло ответил:

– Была бы моя воля, я бы не видел тебя еще дольше, Хавар. – Он сплюнул под копыта своей лошади.

Хавар весело рассмеялся.

– Ты все не можешь простить мне ту плеть, которой я тебя отстегал?

Ребер не ответил и только в бессильной ярости заскрипел зубами. Гартош недоуменно посмотрел на своего бравого сотника. Чего он терпит насмешки этого наглеца? Вышел бы с ним один на один, и надрал этому зубоскалу задницу (негласный пограничный кодекс допускал такие одиночные поединки). Ну и что из того, что он Серый, неужели виктанийские пограничники хуже?

– Как видишь, у меня пополнение, – так и не дождавшись ответа, вновь заговорил Хавар. – Рядом со мной Никор, сын князя Юквара. Он вызывает любого из твоих сосунков на поединок, если они знают такое слово.

Ребер не отвечал. Отдать одного из академиеров на растерзание сыну князя Юквара? Никто не простит ему такого поступка. В первую очередь он сам. Лучше стерпеть насмешки.

– Говорят, вы спите со своими кобылами? – кто-то позади сотника громко нарушил затянувшуюся паузу.

Ребер оглянулся. Гартош! Только этого не хватало! Сын тур – генерала, лорда Дангала, графа Зерра, конечно отличный воин, но ему ли тягаться с Серыми.

– Ты прав, малыш. – Хавар еще больше растянул губы в ухмылке. – И еще ни одна кобылка не жаловалась на наши ухаживания.

Гартош невозмутимо продолжил.

– А иногда и со своими жеребцами. Я слышал, что еще ни один Серый не жаловался на ухаживания своего жеребца.

Улыбка сползла с лица тартского сотника.

– Я так понимаю, нагленыш, ты принимаешь вызов княжича?

– Ты правильно понимаешь!

– Гартош, не смей! – прошипел Ребер, но тот уже двинул коня вперед, и тоже остановился возле самой воды.

Глаза Хавара опасно блеснули, и в голосе зазвучала сталь.

– Хотелось бы узнать, как зовут имеющего смелость ответить на вызов Серого Всадника, и совершившего смертельную глупость, оскорбив его.

– Гартош, из рода Осколов.

Хавар поднял бровь.

– Сын тур – генерала Дангала?

– Он самый.

Хавар удовлетворенно кивнул.

– Достойный род. Посмотрим, так ли ты хорош как твой отец. – Он повернулся к Никору. – Сегодня счастливый день, ты убьешь ни кого-нибудь, а одного из Осколов. Виктанийцы надолго запомнят этот день. А ты, молодой Оскол, будь доволен. Тебя убьет ни какой-нибудь безродный бродяга, а потомок одного из древнейших родов, рода Сертеров.

– А я и радуюсь. – Гартош картинно поклонился Никору.

Ребер лишь беспомощно наблюдал, как Серые Всадники по хозяйски пересекли реку, и вышли на виктанийский берег. Помешать схватке он уже не мог. Вызов был принят.

– Как вызываемый, ты имеешь право выбрать оружие, которым вы будете сражаться, – сказал Хавар, смотря на Гартоша как на стопроцентного покойника.